Нежнее шёлка

Untitled Part 8

  Её губы. Моя шея. Спёртый воздух между ключицами и звёзды на кончиках пальцев. Я чувствую, что где-то под рёбрами толпится стая мотыльков. И все они разноцветные, словно кто-то разлил радугу им на крылышки. Мы стоим посреди берега, как мне кажется, а, может, и вовсе — на краю мира. Я слышу блюзы русалок, покоряющих ночные просторы, и она тоже их слышит. Наши касательные, наконец, встречаются. Её губы такие сочные, будто откусываешь спелый нектарин; и вниз по подбородку, вдоль шеи, течёт сок ароматным коралловым ручейком, цепляясь за родинки.

— Мне надо идти, — резко говорит Хаён, отстраняясь от моего лица, и посматривает наверх. Мне хочется верить, что смотрит она на остроконечные звёзды или на изгиб песчано-серебристой Луны, а не на того, чьи плечи обхватывают объятиями пол горизонта с высоты моста. — Уже так поздно.

— Ночь только началась.

Прямо сейчас, что-то во мне говорит: «Стой, держи эту девушку крепко, как только можешь. Потому что светодиодные огоньки в её пурпурной душе всё ещё горят для тебя!» О рассматривает моё лицо и взглядом, словно акварельными мазками, рисует картину. Сначала обводит вмятинку на подбородке, затем, по-хозяйски, приступает к глазам. И всё вокруг будто помогает мне удержать её, сохранить эту девушку подольше рядом с собой. Я не эгоист и не собственник, просто какая-то ночь должна же стать самой счастливой ночью в моей жизни?

— Прости, — говорит она и отводит прядь янтарного локона за ухо. — Прости, я слишком часто тебя обманываю.

Хаён проводит подушечкой большого пальца по моим губам и на секунду замирает. Её пальчик очерчивает млечный путь на моих скулах, затем проходится по бровям, медленно и еле уловимо ощущаясь на коже. Она игралась со мной, проверяя на прочность, и только дурак позволил бы ей это делать. И видимо, чёрт возьми, я — дурак.

— Когда ты пригласила меня сюда, я думал, что будет нечто грандиозное. Что-то, что отличает тебя от других, — начал я, продолжая держать девичье тело в своих объятиях. — Думал, может, ты окажешься уличной бандиткой или наоборот — супер-героиней. Но, как оказалось, ты просто хорошо целуешься, вот и всё волшебство.

— Выходит, я хорошо целуюсь? — Хаён оголяет свою улыбку, но я чувствую, будто она оголяет мою душу. Почему её улыбка так дьявольски хороша, а смех так адски заразителен? — Я пригласила тебя сюда, потому что захотела. Потому что подумала «о, этот парень особенный».

— Особенный?

— Ну, конечно, — иронично стукнув себя по лбу, выкрикнула Хаён. — Посмотри на это небо, оно всегда по-особенному особенное. И знаешь чем? — я отрицательно замотал головой, и принялся ждать, словно сейчас эта девушка расскажет мне тайну Вселенной, про которую в будущем, язык откуси, никому нельзя говорить. — Если я смотрю на небо, то не думаю сразу «бог ты мой, оно такое бесконечное, что можно утонуть», наоборот, я думаю «ах, та девушка по другую сторону улицы была так похожа на мою бывшую лучшую подругу» или «если снять комнату на крыше, это обойдется дешевле, чем поселится в общежитии?», «может, красный вельветовый комбинезон подходил больше моему цветотипу кожи, чем тот фиолетовый топ, что я купила на распродаже вчера?». Я думаю обо всём, что меня заботит, что должно заставлять меня грустить или радоваться, но не чувствую ни грусти, ни радости. Я просто закидываю голову вверх и мне свободно. Потому, что небо — лучший антидепрессант. А сейчас, я смотрю вниз и вижу тебя, и эмоции те же. Понимаешь, как-то по-особенному дышится.

— Так тебе по-особенному дышится рядом со мной?

— Ну, я просто сравниваю тебя с вечерним сеульским небом, — у Хаён вдруг перехватило дыхание от переизбытка слов и, сделав секундную паузу, она продолжила. — Ведь когда смотришь на то, что нравится, разве не становится легче?

Я мысленно согласился с О и глубоко вдохнул вечерний воздух, что лёгкие на мгновение сводит ознобом. Хаён оказалась из тех девушек, к которым сразу не прикипаешь особой любовью. Вот они живут по-соседству, смотрят на голубое небо, думают о чем-то своём (лишний раз даже не глянут в твою сторону). Их волосы пропитаны антарктидными льдами и тропическим дождём. А на губах всегда такая загадочная улыбка, словно они заинтересованы в тебе и считают самым отстойным дном одновременно. Но в один прекрасный день ваши взгляды становятся на один уровень. Тогда, между янтарным блеском и своим отражением в её глазах, ты не прочитаешь фразочку типа: «разобьёшь мне сердце — разобью тебе голову», как мог бы представить раньше. Её взгляд разбудит приятный холодок по твоей коже и ничего не потребует взамен. И я вдруг понял, Хаён оказалась из тех девушек, к которым сразу не прикипаешь особой любовью, зато потом они нравятся всё больше и больше.