Последние записки красивых девушек

Глава 26

Я плачу и плачу, пока не засыпаю, а утром с трудом открываю опухшие глаза и тащусь в школу.
Тайны никакой нет, ключей не нашлось, остается только тосковать по ней.
Первое сообщение от Джереми приходит, когда я сижу в общей комнате, еще до начала занятий. Едва успеваю рассказать Кристе о том, что случилось. И она таращится на меня круглыми глазами. Смотрю на свой телефон.
– Кто это? – спрашивает она. – Райан? Джереми?

Извини, пришлось избить твоего дружка. Сделал это для Делии.

– Что там? – Криста всем телом подается вперед. Как бы не умерла от любопытства. Но я так устала, что сил сопротивляться нет, и просто показываю ей эсэмэску. – Послушай, а он до сих пор не…
Качаю головой и пишу в ответ:

Он мне больше не дружок.

В груди у меня щемит. Стараюсь напомнить себе, что Райана, которого, как я думала, любила, просто не существует. Но это слабое утешение.
Через несколько секунд приходит еще одно: Хорошо.
С тобой все в порядке? – отвечаю я. – Встретимся после занятий?
Мне надо его увидеть, рассказать о том, что показала Эшлинг. Он должен это знать.
– Мутный чувак. – Криста все изучает нашу переписку. На лице у нее улыбочка. – Как думаешь, есть шанс, что Райан прав? Вдруг это сделал Джереми?
– Нет. Я же тебе рассказала, что случилось.
Криста пожимает плечами.
– Ладно, но давай допустим на минутку, что это сделал он, хорошо? Думаешь, он двинулся мозгами, в таком состоянии даже не понимал, что натворил, и поэтому попросил тебя помочь? Может, он шизик с расщепленным сознанием? Или напился до чертей. Или был в таком стрессе… Даже не знаю. Просто пытаюсь представить, какие могут быть причины, ну типа как в детективе…
У Кристы такой возбужденный вид, что мне становится противно. Поворачиваюсь к ней спиной и смотрю в телефон.
Начинаются и заканчиваются объявления. Жду очередного сообщения, а его все нет. Интересно, Джереми понимает, что я ему не слишком доверяла? Чувствую угрызения совести по этому поводу, хотя, с другой стороны, разве у меня мало оснований его подозревать?
Чувствую, как вопросы Кристы падают мне в череп и распространяют там свои споры. Я так старалась все это вычислить, что мой мозг просто не может остановиться. Зачем Джереми искал убийцу Делии, если он сам ее убил? Хорошо, допустим, на самом деле у него были иные цели. Может, он искал ответ на другой вопрос: не кто ее убил, а с кем она его обманывала. И использовал для выяснения этого меня.
Качаю головой. Нет, это мой мозг никак не затормозится; мой мозг боится погрузиться в печаль, которая неумолимо надвигается. Джереми ничего не сделал. Хотя Райан сказал, что…
Трясу головой.
С какой стати мне верить Райану? Зачем его вообще слушать?
Выхожу из комнаты отдыха, и приходит ответ Джереми:

Не могу.

Целый день мозг работает без остановки. Джереми. Райан. Джереми. Эшлинг. Не знаю, кому верить. Может, никому из них не верю. Я уже и себе-то не верю.
В обед приходит эсэмэска от Райана. На долю секунды мое тело по старой привычке оживает. Но радость так же быстро гаснет.

В школу сегодня не пошел. Ты подумала над моими словами? Джереми видела? Может, нам надо обратиться в полицию?

Нет, это похоже на безумие: он до сих пор думает, что есть «мы» и надо вместе принимать решения? Впрочем, всего пару дней назад так и было.
Пишу ответ:

Нет. Ни в коем случае.

Не успеваю поставить «отправить», как вижу в конце холла Джереми. Смотрю, как он медленно идет, совсем один, и лицо его искажено от боли. Я чувствую это даже на расстоянии. И тут же все мои сомнения рассеиваются.
Зову его, но он не оборачивается. И вот уже заходит в аудиторию.
Пишу ему:

Мне нужно с тобой поговорить.

Не отвечает.
За пять минут до окончания последней лекции тихонько выхожу из класса. Иду на стоянку. Я помню его машину – большой зеленый фургон, а на бампере наклейка UМass. Нахожу машину, стою рядом и жду. Слышу вдалеке школьный звонок, а через несколько секунд ученики толпой выходят из здания.
Поворачиваюсь и заглядываю в окно машины. На пассажирском месте лежит тюбик с бацитрацином, пузырек с эдвилом, бинты, фиксирующая повязка. Вспоминаю слова Райана: Как ты думаешь, что у Джереми с рукой?
Пытаюсь представить себе его руки. Конечно, я их и раньше видела. Но, может, одну он всегда прятал – в перчатке или за спиной, в кармане… Нет, это безумие. Я знаю, что случилось с Делией, у меня теперь есть ответ на этот вопрос. Пора кончать расследование, пора положить конец этим мучениям.
Закрываю глаза, открываю и вижу Джереми – идет к машине, спрятав левую руку в карман куртки.
Я тут же напрягаюсь.
Понимаю, что это смешно, отлично понимаю, но делаю шаг назад, чтобы он меня не заметил, и тайком пробираюсь к своей машине в трех рядах отсюда. Сажусь и слежу за ним. Вокруг люди, но выражение его лица не меняется – как будто он лунатик в трансе.
Когда Джереми заводит машину, следую его примеру. А когда выезжает с парковки, еду за ним.
Он едет по Оук-авеню, поворачивает к Ту-бридж-Плэйс. Пару раз бросает взгляд в зеркало заднего вида, но, кажется, меня не видит…
Джереми заезжает на стоянку у аптеки, вылезает из машины и заходит внутрь. Я паркуюсь через несколько мест от него. Может, надо припарковаться подальше: вдруг он выйдет и заметит мою машину. На мою удачу, подъезжает большой белый фургон и встает между нами.
Иду прямиком в аптеку. Торговый зал почти пустой, останавливаюсь у стойки с дезодорантами. Слышу, как он говорит с аптекаршей, седовласой дамой с гладкой молодой кожей.
– Сильно болит, – говорит Джереми. – Думал, все пройдет, но никак не проходит. Не знаю, что делать.
– Волдыри есть?
– Да.
– Дайте-ка я посмотрю.
На миг становится тихо, а потом аптекарша тихо ахает.
– Вам непременно надо показаться врачу, – говорит она. – Когда это случилось?
– Пару дней назад.
Джереми стоит спиной ко мне. Подкрадываюсь ближе. И вижу его руку: красное, воспаленное пятно, мокрое, все в волдырях и гное. Я невольно закрываю рот ладонью, и живот у меня сводит. Это ожог.
– Как же это случилось? – спрашивает парня аптекарша.
Секундная пауза, а потом Джереми говорит:
– Случайно.
Сердце стучит так, что я дышать не могу.
Аптекарша качает головой.
– Обязательно сходите к врачу. Такие вещи нельзя лечить своими силами.
– Хорошо, а пока что вы мне посоветуете?
Аптекарша ведет его к отделу первой помощи. Когда они идут мимо меня, отворачиваю лицо. У меня такое чувство, что я вот-вот грохнусь в обморок.
Они останавливаются в метре от меня. Быстро иду к двери, а мысли выстраиваются в цепочку:
Джереми ревновал, когда Делии звонили.
Джереми ответил за нее по телефону.
Джереми «нашел» телефон Делии и хотел его взломать.
Джереми чуть не избил того парня на вечеринке у Ханни.
Джереми избил Райана.
Джереми был один в лесу и следил за всеми.
Делия погибла во время пожара.
И у Джереми на руке ожог.
Нет, это уже слишком, я столько не вынесу. Не могу дышать. Сердце стучит все громче и быстрее.
Выхожу на воздух, иду к машине, и тут звонит телефон. Сбрасываю. Звонит снова. Смотрю, кто это. Эшлинг.
Шаги за спиной. Джереми проходит мимо меня. Черт! На миг он останавливается, словно обдумывает что-то. Сейчас он на одинаковом расстоянии от меня и от машины. Он меня заметил?
Поворачиваюсь, бегу за угол здания и дальше, туда, где стоят контейнеры для мусора. Прислоняюсь к стене, тяжело дышу. Телефон звонит в третий раз. Снова Эшлинг. Отвечаю.
– Ты где? – говорит она. – Я сегодня заходила в школу. Хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
– Послушай, – тороплюсь сказать я. – Джереми… У него ожог на руке…
Ответ Эшлинг заглушает звук мотора. Неподалеку паркуется какая-то машина.
– Алло? Эшлинг? – Она не отвечает. – Ты меня слышишь?
Делаю шаг назад и чувствую, как две сильные руки обхватывают меня сзади за пояс. Пытаюсь обернуться, но тут мне на голову набрасывают что-то, и все погружается в темноту.
Начинаю визжать.
Цепенею от ужаса. Поднимаю руку к лицу – какая-то ткань, такая толстая, что даже пальцев сквозь нее не чувствую. Руки мне заводят за спину, запястья связывают.
Я все кричу, но звуки заглушает ткань у рта и носа.
Чувствую, как меня поднимают с земли. Брыкаюсь. Носок ботинка упирается во что-то твердое, а коленка ударяет в чье-то тело. Слышу короткий вдох, но никаких слов. Меня кладут лицом вниз на что-то холодное и ровное. Наверное, это пол фургона. Хватают за щиколотки и связывают накрепко. А я все визжу, горло уже саднит, глаза готовы лопнуть от натуги. Какого черта? Что происходит?
С головы у меня снимают мешок, чувствую у щеки чье-то теплое дыхание. И голос, такой негромкий, что с трудом различаю слова за стуком собственного сердца:
– Если хочешь узнать, что случилось с Делией, веди себя тихо.