Самое время

24 глава

  Эта новость огорошила меня так сильно, что в животе зародился сильный спазм. Я скрючилась и присела на краешек стула, чтобы облегчить боль.

Отец Сухо умер.

Мои глаза увлажнились, и хотя я совершенно не знала этого человека, я сочувствовала Чунмёну.

– А что Сухо? Где он? Как ты узнала об этом? – сейчас мужчина наверняка пребывает в шоке, сегодня на него столько всего свалилось.

Хе Джин утерла лицо, хотя слезы все еще катились по ее щекам.

– Мне позвонила его секретарша. У нее не было твоего номера.

Что же делать? Мне очень хотелось поехать к Сухо и обнять его. Хотелось утешить своими ласками, выразить соболезнования и показать, что я рядом. Однако это было бы нелогично и неэтично. Все-таки я не знакома с его родными, и придти в чужой дом будет плохой идеей.

Эта скованность по рукам и ногам меня печалила, я расплакалась от безысходности, а Хе Джин присела со мной рядом и составила компанию.

Мы прорыдали вдвоем до рассвета, оплакивая горе Чунмёна и его семьи.
На следующий день каждая газета посвятила этому событию целый разворот. Общественность сопереживала вместе с родными Ким Чунмёна.

Когда состоялись похороны главы корпорации «ГеКим» это передавали по местным телеканалам.

Однажды я попыталась организовать встречу с Сухо, но Крио отклонила запись, объясняя это тем, что мужчина уехал из города.

Таким образом, еще на пару недель мы потеряли связь друг с другом.
Переживания за Чунмёна, постоянный стресс, нервная работа – все это в конечном итоге довело меня до больницы.

Однажды утром я проснулась от сильных болей в животе. Скорая доставила меня в медицинский центр, где Рю Инха провела осмотр и сделала заключение о том, что появилась угроза прерывания беременности.

– Вы вовремя обратились к нам, поэтому лишний раз волноваться не стоит. Все меры предосторожности мы приняли, теперь вам нужен покой и отдых, – Инха стояла возле моей кровати в отдельной палате и объясняла ситуацию. Она сразу же связала причину болей со стрессом, который я испытывала на протяжении этих двух недель. Девушка просмотрела мои анализы и назначила на следующий день еще одно УЗИ. Ей что-то не нравилось в моих показателях, но чтобы лишний раз меня не расстраивать, доктор не стала сообщать мне свои мысли по этому поводу.

Хе Джин и Сора навестили меня на следующий день. Девушки были обеспокоенны моим состоянием и очень расстроились, когда узнали, что меня положили на сохранение. Я старалась вести себя непринужденно при них, даже улыбалась и говорила, что замечательно себя чувствую. Однако стоило им уйти, свернулась клубочком в кровати и тихо заплакала. Мне было страшно от того, что беременность была под угрозой. Я беспокоилась за малыша и молилась, чтобы мое состояние стабилизировалось.

Вечером меня навестил Исин. Он принес целую корзину фруктов и мои любимые цветы – кустовые хризантемы.

Мужчина пробыл недолго, так как у него скоро должен был состояться вылет в другую страну. Мой друг уезжал в долгосрочную командировку, и это меня расстраивало.

– Держись, Йо-Йо. Береги свое здоровье и много кушай, – он похлопал меня по руке и улыбнулся.

– Я буду скучать, – прошептала я.

– Конечно. И я буду скучать.

Мужчина приподнялся с кресла и наклонился ко мне, чтобы оставить мягкий поцелуй на моем лбу.

– Какая милая картина, – лениво протянул от двери очень знакомый голос, и я тут же отстранилась от Исина.

Чунмён застыл в дверях моей палаты.

И выглядел он не очень хорошо: осунувшееся лицо, потухший взгляд, растрепанные волосы, помятая одежда.

– Проведал ее? – обратился он недовольно к Исину. – Теперь можешь выметаться.

– Полегче, друг, – предупредил Исин, отходя от моей кровати.

– Я тебе не друг! – рыкнул Сухо.

Исин улыбнулся, понимая, что раздражает Чунмёна. Казалось, ему нравилось нервировать бизнесмена.

– Конечно, нет. Но обязательно им станешь, если будешь хорошо обращаться с моей Йо-Йо.

– Она не твоя...

– Пожалуйста, прекратите! – взмолилась я, пытаясь остановить перепалку между мужчинами.

Чунмён пришел ко мне, и я была настолько этому рада, что желание выгнать Исина из комнаты затуманило разум.

– Исин, ты опоздаешь на самолет, – мягко напомнила я другу. Тот опешил от моего высказывания и удивленно приоткрыл рот. Он понимал, к чему я клонила, и поразился, что я так быстро сдалась перед Чунмёном.

А вот Сухо наоборот обрадовался моей реплике, уголки его губ дернулись вверх, но мужчина не показал этой эмоции.

– Да, мне уже пора. Пока, малышка, – Исин помахал мне и гордо прошел мимо Чунмёна. Тот пододвинулся в сторону, но недостаточно далеко, так что эти двое все равно стукнулись плечами.

Мне хотелось закатить глаза на их открытое противостояние, но я сдержалась. Борющийся за меня Чунмён мне очень нравился.

Когда Исин закрыл за собой двери, между мной и Сухо повисло неловкое молчание.

Казалось, столько мыслей вертелось у меня в голове, столько всего я хотела ему высказать, но слова отказывались слетать с языка. Мы глупо разглядывали друг друга с разных концов комнаты, не решаясь заговорить.

– Не хочешь присесть? – первая сдалась я и указала Чунмёну на стул рядом со своей койкой.

Он кивнул и быстро покрыл расстояние между нами, занимая место возле кровати.
Вид у Чунмёна был расстроенный. Он опустил глаза на свои руки и казался мне в этот момент таким ранимым, что я не выдержала и мягко погладила его пальцами по сжатым кулакам:

– Мне так жаль твоего отца.

Сухо судорожно выдохнул. Разговоры о его папе все еще причиняли мужчине боль. Я помнила тот день, когда он безразлично сообщил мне о болезни господина Кима, и только теперь поняла, что вся его тирада тогда была фальшью. Сын не смог подготовить себя к смерти отца, как бы искусно он не изображал из себя бесчувственного человека на публике.

– Я сочувствую тебе и всей твоей семье, Сухо.

Он сжал в ответ мои пальцы и зажмурился, сдерживая слезы.

Мое сердце обливалось кровью, когда я видела перед собой страдающего Чунмёна. Он глубоко вдыхал и выдыхал, пытаясь успокоиться и не показать передо мной своей слабости, но когда я осторожно пододвинулась и обняла его за шею, вымучено уткнулся мне в плечо.

– Мы с этим справимся, – прошептала я ему в волосы, чувствуя, как беззвучно сотрясаются его плечи.

Руки Чунмёна цеплялись за мою талию, пока он оплакивал папу, а я успокаивающе поглаживала его по спине и волосам и шептала слова утешения.

Наверное, я впервые видела, как плачет мужчина, и это разбивало сердце. Ведь у меня сильный пол всегда ассоциировался с каменой стеной, которой не страшны морозы, наводнения, бури и штормы. Мне казалось, что мужчины были всегда такими стойкими, с железным стержнем внутри и ничего не страшащиеся. Однако сегодня я поняла, что и им нужна была эмоциональная разрядка.

– Я так виноват перед тобой, Чорон, – прошептал мне в ключицы Сухо, когда взял себя в руки. – Я столько всего натворил за это время.

– Не надо...

– Твой друг был прав, я поступил трусливо и неправильно, – перебил меня Чунмён, поднимая голову и ловя мой взгляд. – Ты нуждалась в моей поддержке и имела право знать, почему я так поступаю, но я от тебя скрывался. Завел мнимые отношения и заставил тебя страдать. С моей стороны очень глупо надеяться на твое прощение, но позволь мне хотя бы несколько дней за тобой поухаживать? Ты попала сюда, прежде всего, по моей вине, и я хочу все исправить.

Потеряв дар речи от таких проникновенных слов Чунмёна и от осознания того факта, что его отношения с той незнакомкой были фальшивыми, я согласно кивала головой и пыталась убедить себя в том, что это все не сон. Казалось бы, сколько ночей подряд я мечтала о возвращении Сухо, представляла себе наше воссоединение, а когда все это произошло в реальности – не поверила.

Но вот же он: сидит рядом, сжимает меня в объятиях, убеждает в искренних намерениях, а мне и слово страшно произнести, чтобы не разрушить этот волшебный момент.

Немного позже Сухо договорился с врачами о том, чтобы меня перевели в ВИП-палату, где было оборудовано и спальное место для гостей. Цветы от Исина при переезде из палаты в палату, по словам Чунмёна, куда-то необычным образом «исчезли», но он пообещал принести мне следующим утром несколько ведер хризантем. Только из-за этого обещания, я не стала капризничать и понадеялась, что Сухо все-таки передарил букет Исина какой-нибудь медсестре, а не вышвырнул его бессердечно в мусорное ведро.

–Я хочу тебе все объяснить, – мужчина помог мне устроиться на кровати и серьезно заглянул в глаза, когда с переездом в новую палату было покончено.

– Насчет той девушки? – догадалась я сразу.

Чунмён кивнул:

– После той ночи на острове, на следующее утро, мне позвонил брат. Он угрожал мне твоей жизнью, и обещал, что если слухи о твоей беременности окажутся правдой, он перейдет к действиям, – Сухо взволнованно сглотнул, боясь упустить хоть что-то из своего повествования. Возможно, ему совершенно не хотелось посвящать меня в детали того утра, но, чтобы снова завоевать мое доверие, ему нужно было быть честным. – Я сделал вид, что ничего не понял, прикинулся дурачком, однако сразу решил, что нам с тобой теперь нельзя светиться вместе. Мой брат открыто признался в том, что за мной установлена слежка.

– Тогда ты решил отвлечь его внимание на новую девушку?

Вина, отражающаяся в глазах мужчины, сама подсказала мне правильный ответ.

– Да. Я решил использовать ее в качестве прикрытия. Мои «новые» отношения должны были убедить брата в том, что между нами с тобой ничего нет. Я думал, его это успокоит.

Сухо не сводил с меня своих прекрасных глаз.

– Но это не помогло.

– Почему? – испуг отразился на моем лице, и мужчина сразу же взял мои руки в свои, пытаясь успокоить.

– Потому что я собираюсь признаться всем, что ты единственная девушка, с которой я собираюсь встретить старость.

Его уверенное заявление на секунду остановило привычный ритм моего сердца. Я растерялась, не понимая, как реагировать на слова мужчины, и покачала головой:

– Тогда ты больше не будешь защищен от родного брата.

– Мне все равно. Найму еще сотню охранников, расставлю вокруг дома и работы полицейские машины, лишь бы быть рядом с тобой и больше не причинять тебе боль.

Я, растроганная речью Сухо, благодарно потянулась к нему и крепко обняла.

– Мы обязательно со всем справимся!

– Конечно! – согласился мужчина, в объятиях которого я совсем ничего не боялась. – Я больше тебя не обижу, – Чунмён отстранился и решительно заглянул мне в глаза. – И никому не позволю тебя обидеть.

Губы дрогнули, и я почувствовала, как расплываюсь в неуверенной улыбке.

– Это заявление мне очень нравится, – прошептала я, вызывая у мужчины своей репликой ответную улыбку.

– А мне нравишься ты, – не стесняясь, признался он.

Пораженно распахнув глаза и приоткрыв рот, я замерла на кровати, неуверенная в том, что все правильно расслышала.

« Я ему нравлюсь!»

– Мне нравится это растерянное выражение на твоем лице, мне нравится, когда твои глаза рассерженно вспыхивают, мне нравится, когда ты гневно говоришь «господин Ким», мне нравится замечать, как изменилось твое тело, мне нравится чувствовать твою поддержку даже после того, как я с тобой поступил, мне нравится быть сейчас с тобой, мне нравится... – Чунмен на секунду прервался, чтобы наклониться к моему лицу, – целовать тебя.

Наши губы встретились, и по коже пробежал электрический разряд, когда каждая клеточка моего тела откликнулась на близость Сухо.

Его руки сжали мою талию, и когда мужчина потянул меня к себе на колени, я закинула обе руки к нему на шею, и пальцы тут же запутались в его коротких волосах.

Наш поцелуй был медленным, изучающим и таким нежным, что внутри меня все пело от удовольствия. Губы Сухо неспешно посасывали мои губы, и я зачарованно повторяла за ним.

– Мне это не снится? – прошептала между поцелуями я. – Ты только что мне признался?

Губы Сухо быстро чмокнули меня и расплылись в довольной улыбке:

– Признался. Но не требую от тебя ответного признания.

Я застенчиво улыбнулась, пряча глаза от мужчины.

– Тебе не интересно, нравишься ли ты мне?

Чунмён покачал головой:

– Я с ума схожу от любопытства, но не хочу ничего из тебя вытягивать. Просто скажи мне об этом тогда, когда сама будешь готова.

– Хорошо, – я крепче прижалась к мужчине и счастливо улыбнулась.

На самом деле мне даже сейчас хотелось признаться Сухо в своих чувствах, однако я решила дождаться более подходящего момента. Чунмён должен узнать об этом в самое счастливое для нас время.

Под его мягкими поглаживаниями, я опустила голову на мужское плечо и прикрыла глаза. Спокойствие окутало мое тело, словно теплое одеяло, и я, наконец-то, почувствовала себя защищенной рядом с таким прекрасным спутником.

После того, как нам принесли ужин, инвестор решил мне кое-что сообщить.

– Моя мама хочет с тобой познакомиться, – произнес Сухо, когда мы оба ужинали в новой палате.

Мои брови удивленно взлетели вверх, когда я оторвала взгляд от еды и посмотрела на Чунмёна.

– Недавно у нас состоялся с ней откровенный разговор, – пояснил инвестор, ковыряя палочками в контейнере, – и я все ей рассказал. С самого начала и до конца. Можно сказать, она была тем человеком, чьи слова больше всего на меня подействовали и заставили по-другому взглянуть на нашу ситуацию.

Сухо виновато посмотрел на меня. Даже после нашего примирения, он не мог простить себе то, что у нас всё вышло так неправильно.

– Она читала статьи о нас, и всегда была положительно к тебе настроена. Когда я ей во всем признался, мама тут же пригласила тебя в гости. Знаешь, после смерти отца, я впервые видел, чтобы ее глаза так радостно искрились.

В моей груди зародилось тепло, когда я подумала о маме Чунмёна и о том, что своим визитом могу принести немного счастья в ее пошатнувшуюся жизнь.

– Я бы тоже хотела познакомиться с госпожой Ким, – застенчиво произнесла я, уже немного переживая о предстоящей встрече.

Сухо благодарно улыбнулся мне в ответ и воодушевленно запихнул в рот большой кусок жареного мяса. Он ел, причмокивая, и у меня сложилось впечатление, что эта была его первая горячая еда за неопределенное время. Неужели, мужчина голодал из-за стресса?

Быстро вложив в свежий лист салата еще один кусок мяса, добавив к нему маринованную морковку и соевые ростки, я протянула руку к губам мужчины и дождалась, пока он приоткроет рот.

– Спашибо, – с набитым ртом произнес он и поймал мою кисть, когда я хотела убрать руку обратно.

Быстро-быстро расправившись с закуской во рту, Сухо поднял мою ладонь на уровень своих глаз и сделал то, что еще долго не могло улечься в моей голове.
Голодно облизнувшись, он высунул язык и слизал с моего указательного и среднего пальца сок от мяса.

Дрожь прошлась по телу, а к лицу прилила кровь, когда я наблюдала за действиями Сухо. Он не отпускал мой взгляд, пока не закончил очищать мои пальцы, а потом очень дерзко ухмыльнулся, видя мое замешательство:

– Было очень вкусно, – кажется, инвестор имел в виду не мясной сок.

– Угу, – кивнула я, наконец, возвращая себе свою руку и утыкаясь смущенно в свою тарелку. Аппетит пропал. Мне хотелось скинуть все контейнеры со своей кровати и почувствовать язык Чунмена не только на своих пальцах.

Уф. Надо остыть.

Словно прочитав мои мысли, Чунмён предложил мне первой пойти в душ, что я тут же и сделала, мечтая сбежать.

Под струями теплой воды я привела свои чувства в порядок и вернулась в палату решительно настроенная не реагировать бурно на действия мужчины. Однако его полуголый вид выбил у меня всю почву из-под ног, когда я открыла двери ванной.
Сухо – в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, стоял возле шкафа и вешал туда свою одежду. Его красивая спина и широкие плечи предстали передо мной во всем своем великолепии, и от этого зрелища мои губы заныли, желая оставить свой отпечаток на гладкой мужской коже.

– Халата не нашел, – он пожал плечами, оправдывая свой «наряд», а я наиграно отмахнулась на его заявление, как будто меня совершенно не беспокоил ПРАКТИЧЕСКИ ГОЛЫЙ мужчина, находящийся неподалеку.

Усмехнувшись чему-то только ему известному, Сухо схватил чистое полотенце с полки шкафа и удалился в ванную.

Я же кинулась на кровать, прячась под одеяло.

Мои гормоны скоро сведут меня с ума.

Пока Сухо мылся меня проведала Инха и напомнила о завтрашнем УЗИ. Девушка отметила, что на моем лице, наконец-то, появился румянец, и к моему ужасу предупредила о том, что из-за угрозы выкидыша нам с Сухо пока нельзя заниматься любовью.

– Да что Вы, – смущенно запищала я. – Мы никогда и не...

– Никогда бы так необдуманно не поступили, – перебил меня Сухо, так вовремя появившись из душа. – Ребенок сейчас важнее, – он развратно улыбнулся, а Инха смущено закашлялась, кивая.

Я нахмурилась, не понимая, почему Сухо так внезапно встрял в нашу беседу, и совсем не обратила внимания на то, как заинтересовано мой врач разглядывает полуголого бизнесмена.

– Вы правы. Хорошо, что Вы это понимаете, – Инха стала пятиться к двери, а когда почувствовала ее за своей спиной – очень быстро шмыгнула вон.

– Ты ее смутил! – пожурила я мужчину негромко.

– А что еще оставалось? – Сухо направился к моей кровати. – Ты чуть не проговорилась ей, что мы с тобой не спим.

Осознание ошибки, чуть было не допущенной мной, на мгновение лишило меня дара речи. Я действительно почти проговорилась девушке о том, что мы с Чунмёном никогда не занимались любовью. А это ведь совершенно не вязалось с нашей легендой.

– Но это всегда можно исправить, – Чунмён прошел к другой стороне моей кровати, скинул полотенце и в одних боксерах стал забираться на кровать.

– Что ты делаешь? – возмущенно зашипела я, зажмуривая глаза.

О Боги. Видеть так много открытой кожи для меня было невыносимо. Сердце бухало в груди, рот наполнился слюной, груди отяжелели и мозг выключился.

Сухо рассмеялся где-то совсем рядом со мной.

– Спать ложусь. Нам же нужно исправлять статистику.

– Статистику? – он сейчас про что вообще говорит?

– По статистике 6% пар, в которых ожидается пополнение, отказываются от совместного сна, чтобы женщина могла свободно размещаться на кровати. Однако это неверное решение, поскольку ребенок еще с самого зачатия должен чувствовать, как близки родители, чтобы нормально развиваться.

– Ты это придумал, – уверенно заявила я, распахивая глаза и с сомнением устремляя взгляд на Чунмёна. – Нет такой статистики.

Сухо улыбнулся мне, подвигаясь под одеялом совсем близко и задевая своим бедром мое бедро.

– Кто знает? – он приподнялся на локте и потянулся через меня, чтобы выключить маленький свет. – Но предлог, и правда, хороший.

Чунмен замер надо мной в темноте, а я испуганно прижала ладошки к щекам, ожидая его дальнейших действий.

«Хоть бы он меня поцеловал!» – пронеслось в голове, пока мы сверлили друг друга напряженным взглядом.

– Спокойной ночи, – Сухо опустился обратно на свою часть кровати и устало выдохнул.

– Ага, – безучастно откликнулась я, расстроенная тем, что мужчина не подарил мне поцелуй.

«Господи. Да сколько можно? Я веду себя как женщина – маньячка!»
Разозлившись сама на себя, я недовольно отвернулась от мужчины и захлопнула глаза, строго-настрого приказав себе успокоиться и постараться уснуть.

– Не ругай себя. Я тоже этого очень хочу, – внезапно послышался тихий голос Сухо из-за спины. – Просто не доверяю себе. А твой доктор нас предупредила. Мы не можем так рисковать.

– Я ни о чем таком и не думаю, – солгала я, внутренне сжимаясь от стыда. «Чорон – пошлячка!».

Я почувствовала, как мужчина перевернулся на бок, чтобы повторить мою позу.

– Тогда тебе повезло, – выдохнул он мне в ушко, и я тут же задрожала, сжимая бедра вместе. – В моей голове сейчас только твои обнаженные образы...

– Прекрати, – зашипела я, резко разворачиваясь к мужчине и натыкаясь на его губы.

Этот разговор был подстроен. Сухо всего лишь хотел, чтобы я отреагировала на его соблазнение и повернулась.

Он протянул руку к моему затылку, зарылся пальцами в мои все еще мокрые волосы и углубил поцелуй.

Руки, словно живя своей жизнью, потянулись к упругому животу Сухо, пальцы погладили теплую кожу, и его пресс тут же сократился из-за ласки. Наши ноги переплелись под одеялом, а грудные клетки прижались друг к другу.

Поцелуй постепенно становился все жарче, а танец наших языков все страстнее.
Не помню, кто из нас все-таки первым остановился, но в какой-то момент я поняла, что больше не целуюсь с Сухо. Теперь наши губы опаляло лишь жаркое дыхание друг друга.

– Нам нужно остановиться, – прошептал мужчина, чье сердце сейчас бешено колотилось в такт с моим.

– Да.

– Черт, – вымученно простонал инвестор, массируя мой затылок и утыкаясь лбом мне в плечо. – Это больно.

Я сообразила, что имел в виду Сухо, так как чувствовала напряженную плоть, прижавшуюся к внутренней стороне моего бедра.

– Нам нельзя заниматься интимом, но это не значит, что мы не можем помочь друг другу, – мне самой не верилось, что с моих уст слетела эта фраза, но обратно ее все равно уже вернуть было невозможно.

– Я просто схожу в душ, – Сухо попытался выбраться из моих объятий, но я ему не позволила это сделать.

– Просто откинься на кровати и расслабься, – я толкнула мужчину на спину, а сама приподнялась над ним.

В палате воцарилась напряженная тишина.