Самое время

31 глава

  Все мое внимание снова было обращено на пострадавшего Сухо. Он мужественно защитил меня, приняв на себя пулю, и это впечатляло. Я никогда не сомневалась в нем как в защитнике, однако была приятно удивлена, когда он продемонстрировал свою отвагу.

– Я так тебе благодарна, – прошептала я, наклоняясь к самому его лицу. – Ты настоящий мужчина, – мои губы коснулись его прохладного лба. – Скорее поправляйся и покажи мне, что ты еще и настоящий отец.

Я взглянула на закрытые глаза Чунмёна, как будто ожидая от него каких-то ответных действий. Надежда, конечно, умирает последней, но мне бы хотелось, чтобы мои слова чудесным образом заставили его тут же очнуться.

– Я уже скучаю, Сухо, – я осторожно забралась на кровать с ногами и легла под бок мужчины, стараясь не задевать различных проводов. Видеть мужчину в окружении приборов было больно. А ведь ему еще потом предстоял долгий период восстановления.

– Я думаю, ты будешь замечательным отцом для наших деток, – моя ладонь осторожно сжала ладонь Чунмёна. – Я была так неправа, когда усомнилась в твоих отцовских чувствах. Ты сделал мне больно, и я сделала больно тебе в ответ. Это было глупо. Может, не будем больше ссориться? Мы ведь скоро станем мужем и женой, а они всегда должны быть в согласии, правда? – моя речь была лишена особого смысла, ведь Сухо не слышал меня, однако я продолжала с ним разговаривать. В книгах часто встречались истории, когда родной голос помогал больным быстрее прийти в себя. Я надеялась, что это могло сработать и с нами.

– Ребята переживают за тебя, да и родственники, наверное, уже в курсе. Возвращайся поскорее к нам, Сухо, и успокой все тревоги. Успокой меня своими прикосновениями. Своим голосом. Своей улыбкой. Я так люблю твою улыбку! – мой взгляд поднялся к губам мужчины. Неужели он не улыбнется мне после такого комплимента?

Сухо не реагировал.

– Ты не слышал? – я сморгнула слезы, собравшиеся в уголках глаз. – Я люблю твою улыбку! Твой нос! Твои глаза! Твои волосы! Всего тебя люблю, Сухо! – отчаяние зазвучало в моем голосе, и на простынь закапали горячие слезы.

– Знаешь, у нас ведь будут двойняшки, – я шмыгнула носом и грубо вытерла глаза ладонью. – Ты даже не представляешь, кто это будет! – теперь в голосе зазвучала наигранная бравада. – Мальчик и девочка! Представляешь? Это просто сумасшедшее комбо! И никто кроме нас с тобой еще об этом не знает. Ты первый, кому я рассказала, – я снова подняла взгляд, не особо надеясь на ответную реакцию, а просто желая посмотреть на мужчину, и затерялась в его прекрасных глазах.

– Мальчик и девочка, говоришь? – очень хрипло и тихо переспросил Сухо. Его глаза подозрительно заблестели, а рука сжала мою ладонь.

– Да-а, – протянула я, всхлипывая и сильнее прижимаясь к боку Сухо. – Да! – мужчина услышал мой голос и проснулся. Это идея сработала!

– Я очень рад. Не плачь, Чорон, – его голос сорвался, как будто мужчина и сам еле сдерживал слезы. Я подтянулась выше к его лицу, и прижалась губами к обсохшим губам. Мне так хотелось почувствовать с собой рядом этого мужчину. Хотелось удостовериться в том, что он действительно пришел в сознание, что это все не сон.

– Чорон, – прошептал он, зажмуриваясь и отвечая на мой поцелуй. В этот момент смешались наши слезы, сплелись языки и сердца застучали в одном ритме.

– Ты все слышал? – я отстранилась от мужчины и заглянула ему в глаза. Сухо выглядел уставшим, на его лице образовалась щетина, но ему так это шло.

– Каждое слово. Сначала отдаленно, а потом все яснее и яснее.

– Я надеялась, что мой голос сработает. Ты хочешь чего-нибудь? Как себя чувствуешь? Может, мне вызвать врача?

Мужчина отрицательно покачал головой и прикрыл глаза, медленно выпуская воздух из легких.

– Хочу, чтобы ты оставалась в моих объятиях как можно дольше.
От такого заявления хотелось стиснуть мужчину в объятиях так сильно, чтобы все косточки затрещали в его теле, но пока это было трудновыполнимо. Поэтому я выразила свое положительное отношение к его речи скромным поцелуем на тыльной стороне ладони.

– Отдохни еще немного. Я буду рядом, когда ты снова проснешься, – пообещала я, видя, что Сухо все еще тянуло в сон. И этих минут наедине мне уже было достаточно. Его здоровье стояло на первом месте.

– Хорошо.

Не прошло и минуты, как дыхание мужчины замедлилось, и он вернулся в царство снов. Это ему поможет. Сон – отличное лекарство от всех болезней...

С каждым днем мужчина бодрствовал все больше и больше. Первое, что он делал, когда просыпался – отыскивал меня рукой у себя под боком. Только после того, как убеждался, что я рядом, он открывал глаза и дарил мне самую прекрасную улыбку, которую я только видела в своей жизни.

Уже на третий день после ранения, Чунмён самостоятельно организовал наш перевод в больницу Сеула. Инвестор чувствовал себя некомфортно в незнакомом городе, а еще он все еще был не до конца убежден в том, что кто-то из людей его брата не организует на нас новое нападение.

– Ты и так уже пострадала, – объяснял свою позицию Сухо, указывая на мою загипсованную руку. Ему было неприятно осознавать, что именно его родственник стал причиной моей травмы. – Здесь мы сильно рискуем. Больница почти не охраняется, а мои люди просто не в состоянии постоянно кататься сюда каждый день.

– Но ведь твой брат скоро будет осужден. Разве кто-то еще посмеет с нами связаться?

Чунмён одарил меня удивленным взглядом, как будто не мог поверить в мои сомнения. Для него все казалось очень просто: Сухо был знаменит, и я теперь тоже, так что всегда нашлись бы люди, которые захотели навредить нам.

– Неужели нам придется вечно жить в этом страхе? – я нахмурилась. Не хотелось, конечно, развивать ссору между нами, но этот вопрос нужно было решить.

– Тебе в этом страхе жить не придется, – уверенно произнес мужчина.

– А тебе? – я и не сомневалась, что он сделает все, чтобы защитить свою семью, но обрекать мужчину на такую жизнь не намеривалась.

– Я к этому привык, – мои брови удивленно приподнялись, и тогда Сухо продолжил:

– Я уже переживаю за каждый твой шаг, движение, вздох, – он протянул руку и коснулся моих волос. – С тех пор как мы вместе, я переживаю обо всем, что тебя окружает. Я твой будущий муж, который с удовольствием будет выполнять свои обязанности. Я – стена, за которой ты всегда будешь надежна защищена. Я – огромный дом, в который никогда больше не проникнет тревога.

– Ты не сможешь все это вынести... – я покачала головой.

– Вернемся к этому разговору лет через 50, – мужчина подтянул меня к своей груди и заткнул поцелуем рот, ведь новое возражение почти вылетело оттуда наружу.

Таки образом на следующий день мы вернулись в Сеул, где продолжили свое восстановление.

Все это время полицейские и адвокаты активно работали над нашим делом. Они часто приходили в больницу, чтобы взять очередные показания, хотя каждый понимал, что и тех сведений, которые давали наши друзья, окажется достаточно для вынесения приговора.

Мама Чунмёна навещала нас и старалась вести себя непринужденно, однако я видела, как тяжело ей было из-за семейных разборок. К тому же вся общественность стояла на ушах и при любой возможности комментировала разворачивающуюся ситуацию, что только прибавляло всем забот.

Мы бы могли куда-нибудь уехать, чтобы отвлечься от этих неприятных моментов, но Сухо все еще восстанавливался, а предстоящее слушание в суде также лишало нас возможности отправиться в отпуск. Время тянулось бесконечно долго, однако в самом начале зимы мы все-таки дождались приговора.

Суд над братом Чунмёна проходил за «закрытыми дверями», куда вход репортерам был запрещен, и это отчасти успокаивало всех участников процесса. Мы спокойно выслушали адвокатов, подтвердили свои показания перед главным судьей и приготовились к объявлению вердикта. Все это время Сухо сидел с каменным выражением лица, ни разу не повернувшись в сторону брата. Да и тот практически не шевелился. Его голова была виновато опущена, но я бы не сказала, что он действительно чувствовал раскаяние. Когда брата Сухо привели в помещение, я с удивлением отметила, как изменился он за эти полтора месяца.

Мужчина исхудал так сильно, что я бы ни за что не признала в нем кого-то из родственников Чунмёна. Он постоянно что-то бубнил себе под нос и пересчитывал пальцы на руках. Складывалось впечатление, что старший сын госпожи Ким просто напросто лишился рассудка. Мои подозрения подтвердились во время слушания, когда адвокат со стороны защиты указал на состояние своего клиента.

– У нас имеются медицинские подтверждения о невменяемости господина Кима. В связи с чем защита просит учесть данные факты при вынесении окончательного приговора.

Я взглянула на Сухо и его маму, после слов адвоката, чтобы оценить их реакцию. В то время как женщина неслышно расплакалась, Чунмён лишь сухо кивнул. Конечно, я и представить себе не могла, какова была бы моя реакция на то, узнай я, что кто-то из моих родственников окажется умалишенным, но я сочувствовала им обоим.

– Ему будет лучше в специализированном центре, чем в тюрьме, – попыталась поддержать я своего жениха, понимая, что при таких обстоятельствах брата Сухо не посадят в камеру.

– Там он никогда не поймет, какой ужасный поступок совершил, – недовольно процедил Сухо.

– Теперь он нигде не поймет, что совершил, – поднажала я. – Но подумай о своей маме. В больнице ей будет проще с ним видеться. Все-таки это ее первый сын.
Жених посмотрел на безмолвно плачущую родительницу и протянул к ней свою руку, чтобы сжать ее в знак поддержки.

– Не так больно осознавать, что твой сын находится в специализированном центре, сколько больнее знать, что он сидит в тюрьме, – прошептала я ему на ухо, и Чунмён согласно кивнул.

Не знаю, почему я внезапно стала так сочувственно относиться к брату Чунмёна, однако во мне не было больше злости к нему. Когда инвестор рассказал мне о причинах, побудивших старшего Кима поступить так, я почувствовала сожаление. Мне, правда, стали понятны его мотивы, ведь не раз я испытывала схожие чувства, лишенная родительской поддержки. Но я смогла это принять и продолжила наслаждаться жизнью, а для него все оказалось слишком серьезно.

Когда судья вернулся, все в зале встали, чтобы выслушать его, и Чунмёну пришлось на меня опереться. Он практически восстановился после травмы, однако изредка нуждался в моей поддержке. Я уже привыкла к его ковыляющей походке и мне даже казалось, что Сухо вернулся из какой-нибудь горячей точки, отстраненный от службы из-за боевого ранения. Не сомневаюсь, что в глазах своих конкурентов мужчина стал выглядеть еще более устрашающе, ведь каждая газета Сеула выпустила статью о произошедшем нападении в Сонсане.

Как обычно судья начал издалека, и когда дошел до самой сути, я совершенно потерялась в незнакомых словах и определениях. Единственное, что показалось мне самым важным – это заключение о том, что брат Сухо не поедет отбывать наказание в тюрьму, а отправится в психическую клинику.

Мы с мамой Сухо облегченно выдохнули. Это было правильное решение...

Спустя неделю состоялся суд над людьми, которые были также замешаны в нашем деле. Никто не остался безнаказанным, и даже того вора, что однажды попытался вскрыть мою квартиру, настигла расплата.

После всего пережитого, над нашим домом снова засветило яркое солнце. Чунмён уже так сильно не беспокоился о нашей безопасности, я перестала подозревать в каждом прохожем головореза, а на лицо госпожи Ким вернулась сияющая улыбка. Неприятная ситуация сблизила нас с ней окончательно, и мы даже стали совершать совместные посещения старшего брата Сухо в тайне от моего жениха. Я всего лишь стремилась оказать поддержку для госпожи Ким, и совсем не заметила, как привязалась к нашим уединенным прогулкам. По дороге мы вели различные беседы, обсуждали наше будущее и делились прошлыми воспоминаниями.
Возможно, мое общество отвлекало женщину от эмоциональных встреч со старшим сыном и от угрызений совести за то, что она не додала своему ребенку в детстве. Я не знала настоящих причин этих тайных посещений, но искренне поддерживала женщину в тяжелые минуты...

– Вы решили отложить свадьбу? – голос моей мамы на другом конце провода стал на октаву выше. Я ненавидела, когда она использовала его в наших разговорах.

– Да, мама. Я не хочу выходить замуж с огромным животом, – я просматривала варианты оформления детской комнаты в нашем пентхаусе и отмечала понравившиеся работы.

– Но можно подобрать отличное платье по этому поводу. Никто и не заметит, что ты беременна.

– Серьезно? – саркастически уточнила я. – Уже два города в курсе моей беременности! Если я буду прикрывать свой живот платьем, это будет выглядеть смешно и неловко.

– Ты должна думать не о своем животе, а о своем будущем муже. Неужели не беспокоишься о том, что он к тому времени может передумать? – иногда я действительно сомневалась в нашем родстве. Как можно было быть такой злюкой?

– Мама, он не передумал даже после встречи с тобой! Какие-то полгода его уж точно не испугают!

На другом конце ошарашено замолчали. Похоже, я перегнула палку, но моя мать просто вывела меня из себя.

– Делайте, что хотите! Можете нас даже не приглашать! – она обидчиво повесила трубку, а я раздраженно зарычала. Почему ни один разговор у нас с ней не обходится без ругани?

– Наверное, нам стоило провести для нее мнимую церемонию, – Сухо показался у меня из-за спины со стаканом молока.

– Не произноси это слово при мне, – пригрозила я, исподлобья поглядывая на полуголого жениха. Я все еще помнила ту историю с его ненормальной подружкой «под прикрытием».

– Мнимое? – его глаза дьявольски заискрились, а на лице расползлась гадкая ухмылочка.

– Прекрати.

– Подожди, кажется, я не расслышал. Ты сказала слово «мнимую»?

– Сухо! – я отодвинула ноутбук и сложила руки под увеличившейся грудью.

– А может, ты имела в виду «мнимая»?

– Господин Ким! – я резко встала с нашей кровати и кинулась к нему. Сухо громко рассмеялся, пытаясь скрыться от меня в просторной комнате. И хотя спальня была не предназначена для нашей беготни, я не смогла загнать мужчину в угол.

– Ой! – я резко остановилась и схватилась за уже довольно-таки выпирающий живот.

– Что случилось? – встревоженный Сухо оказался возле меня за секунду, внимательно осматривая.

– А вот что случилось! – я резко схватила его за руку, чтобы мужчина не вырвался, и принялась хлопать его по голой груди. – Я же просила не произносить этого слова! А ты меня не послушался! – еще парочка ударов достигла Чунмёна, пока он не сообразил, что я обманула его, и не скрутил меня.

– Ладно-ладно, – рассмеялся он снова. – Я больше так не буду.

– Конечно, не будешь! – я наклонила голову и несильно укусила его за плечо. Сухо в отместку прикусил мою шею. Мы продолжали бороться друг с другом, пока в какой-то момент не достигли кровати. А на ней уже укусы сменились жаркими поцелуями и крепкими объятиями...

POV от лица Чунмёна.
Спустя несколько месяцев.

Страшные крики невесты все еще звучали в моей голове и давили на виски. Я никогда не испытывал столько эмоций одновременно: мне хотелось метать и крушить, стонать и рычать, плакать и смеяться одновременно.

Мои глаза уже устали прожигать дыру в стеклянных дверях родильного отделения, однако я отказывался смотреть в другую сторону. Ни сидящие рядом друзья, ни обеспокоенно переговаривающиеся родственники меня не интересовали. Единственная, когда я сейчас хотел видеть, была Чорон.

– Что они там с ней делают? – взревел я, вскакивая с места от очередного крика девушки. Мне же казалось, что все уже закончилось?

– Потише, Сухо, – Химчан подскочил за мной и схватил за руку. Это был не первый раз за сегодня, когда он останавливал меня от крушения больничной двери.

– Они всего лишь ей помогают, – спокойно объяснила мне мама.

– Плохо помогают! – я скинул руку друга и вернулся на свое место. – Чорон мучается там уже четвертый час!

– Не без твоей помощи она мучается, – язвительно заметил Исин, и я стиснул руками подлокотники своего стула, лишь бы удержать себя на месте и не кинуться на друга своей невесты.

– Успокойтесь, пожалуйста, все! – Бекхен устало выдохнул и поглядел на каждого человека в комнате ожидания. Похоже, он был единственным, кто каким-то образом нормально реагировал на все происходящее. – Если мы все здесь сейчас переругаемся и раздеремся, встречать новорожденных детей придется кому-то из охранников Чунмёна, ведь они единственные будут выглядеть подобающе.

Мой друг был прав, и с этим не поспоришь. Конечно, все уже устали и от криков Чорон, и от накаляющейся атмосферы, однако никто не хотел бы пропустить долгожданную встречу с моими наследниками.

Когда я подумал о детях, в груди расцвело приятное чувство гордости. Размышления о маленьких малышах отвлекло меня на пару мгновений, и я позволил себе окунуться в приятные мечты: подробно представлял, как буду помогать Чорон с воспитанием, как буду баловать детей, обучать их чему-то, поддерживать в их первых начинаниях.

– Боже, он сейчас здесь всех нас ослепит своим сиянием, – пробормотал Исин, привлекая мое внимание.

– Заткнись! – процедил сквозь зубы я, и именно в этот момент к нам в комнату вышла уставшая Инха.

– Поздравляю! – она обращалась ко всем одновременно, однако взгляд свой задержала на мне. – У вас родилась девочка!

Друзья и родители радостно повскакивали со своих мест, выражая слова благодарности врачу, а я пораженно замер на стуле. Только одна девочка?

– Подождите! – своим громким голосом я остановил поток поздравлений и привлек к себе внимание. – У нас же должно быть два ребенка...

Тревога закралась в сердце. Разве мне не должны были сообщить о двух детях? Почему Инха сказала только про девочку? Что случилось с пацаном?

Родственники и друзья вопросительно уставились на Инху. Из-за длительного ожидания и постоянных перепалок, все обрадовались хоть каким-то новостям о родах Чорон так, что позабыли о втором ребенке.

Коротковолосая девушка немного замялась, и опустила взгляд в пол.

– Что со вторым малышом? – тихо-тихо поинтересовалась Хе Джин. У каждого из нас этот вопрос висел на кончике языка, но только она осмелилась озвучить его вслух.

Инха переступила с ноги на ногу и ответила:

– Второй ребенок на подходе. Возможно, вам придется провести здесь еще какое-то время.

Я и сам не ожидал, но в этот момент из моих легких донесся такой радостный крик, что некоторые присутствующие прижали к ушам ладони.

Да плевать я хотел на время! Главное, что с Чорон и ребенком все было в порядке. Я неделю здесь еще проведу, если это поможет моей невесте хоть чем-то.

– Боже! – выдохнул Химчан. – Почему вы выглядели такой расстроенной? Мы сделали неправильные выводы.

– Но ведь вы так долго уже здесь находитесь. Я переживаю, что дети заставляют вас всех ждать.

– Если кто-то устал, можете уходить. Я и один здесь справлюсь, – поспешил вставить я, за что получил в ответ осуждающие взгляды.

– Мы все останемся. И не беспокойтесь больше о нас, пожалуйста, – моя мама улыбнулась, и похлопала по плечу Инхи, выражая свою поддержку. Мы-то здесь просто сидим и ожидаем, а она там вся в поту работает, помогая моей бедной Чорон разродиться...