Штамм 13. Книга 2: Анахронизм

Глава 22. Поколение V

– Привет, – говорю я ее портрету, стоя босиком на холодной могильной земле. – Ты и представить себе не можешь, как сильно все поменялось. После тебя.

Сжимаю пальцами переносицу, морщусь, пытаюсь проглотить ком, засевший в горле, сжимаю и разжимаю кулаки. Ничего не выходит. Слишком больно.

– Ты многое сумела изменить. Ты меня изменила до неузнаваемости, понимаешь? Ты и его изменила. Клон больше не приходит, Софи, не потому, что ждет чего-то, а потому что устал. Люди оказались слишком сложными существами для него, он не хочет больше драться. Он теперь все понимает, и это заставляет его страдать. Конечно, страдание ему совсем не нравится.

Молчу и вздыхаю. Ноги дрожат, и я падаю на колени, протягивая руки к могильному камню.

– Почему это происходит? Почему мне так больно, так сложно находиться рядом с людьми, которых я предавал множество раз? Почему они меня приняли и простили? Как это вообще возможно? Научи меня прощать, любимая, пожалуйста, позволь мне простить себя.

Но я не могу. И Клон не может. Мы завязли в этой мертвой петле.

***

Так проходит еще несколько совершенно сумасшедших дней, хотя все становится более-менее спокойным. Для Изабель существует лишь Скай, и никакая война ей, кажется, уже не страшна. Мелисса, Колин и Миллингтон обсуждают новые планы, я пытаюсь вслушаться в детали, но Мэды косятся на меня с недоверием, а Чарльз обещает рассказать все позже. Кэсси, нашедшая в этом придурке Хэле своего давнего возлюбленного, совсем сломалась. Они говорят очень много, я слышу, как она смеется и плачет совсем не стесняясь, как это было раньше.

Я не понимаю, что чувствую и что должен чувствовать к ней. Любви между нами не было, была привязанность, которая надорвалась с приездом в Куитлук. И этот ребенок... мой ребенок, которого она носит под сердцем, я не понимаю, как мне к нему относиться. Говорят, такие дети рождаются уродами. Что с ним сделает Штамм? Кто, в конце концов, одержит победу?

В этом доме набилось столько народу, что уже и шагу ступить негде. Приехал Александр Манн, отец Ская, совсем старик. Кажется, в своей жизни я видел его лишь однажды рядом с Адрианой, и они тогда походили на добрых старых друзей, хотя характер Адрианы был не из легких.

Манн смотрит на меня пристально, изучает, но за весь вечер не говорит мне ни слова. С Миллингтоном они, кстати, тоже ведут себя как давние друзья, уверенно обсуждают общее будущее, как будто и не было этих лет пропасти, не было эпидемии, смерти и всего сопутствующего.