Штамм 13. Книга 2: Анахронизм

Глава 21. Затишье перед бурей

И если кто-то следит за каждым нашим шагом, то он уже сломал голову, предполагая, что же будет дальше. Странно, что я думаю о судьбе и божьем промысле сейчас, но в голову уже не лезут околонаучные мысли. Слишком сложно все переплелось, запуталось, скомкалось, изрядно потрепалось. Выцвели священные письмена о неизбежном апокалипсисе и не прочесть нам пророчества о великом спасении.

Вот она я. И вот вирус во мне.

Странно, что я пытаюсь говорить с ним, будто он – живой человек. Научилась у Роджерса. Тот еще странный тип, настоящий чокнутый, разговаривает с собой, когда думает, что никто не замечает, говорит о себе во множественном числе и свято верит в раздвоение собственной личности. Абсурд.

Иногда я пытаюсь уподобиться ему шутки ради. Смотрю в зеркало, и губы подрагивают в неестественной улыбке.

«Кто ты?» – спрашиваю и наклоняю голову.

«Ты», – то ли эхом в моей голове, то ли не совсем отвечает отражение.

«Мы друзья?»

«Друзья».

«Что ты делаешь со мной? – спрашиваю неожиданно громко, и больше никто не отзывается. – Зачем все это? Как мне изменить это, как остановить эпидемию, мятежников и остальное сумасшествие? Как понять себя?»

Вопросы сыплются невидимыми крошками на пол той комнаты из сна. Нет ответов, нет Призрака. Я не могу ответить на вопросы, которые задаю себе же. Я – это я, неделимая сущность, я – не Роджерс, не сумасшедшая, я нормальная! Не чокнутая, не зомби, не робот. Человек, зараженный вирусом бессмертия.

Как мне почувствовать себя живой? Как вернуться к обычной жизни?

«Как...» – эхом отзывается отражение.

«Никак», – ворчу я себе под нос и выхожу из ванной.

За окном все такое белое, что не видно ничего дальше сосновой ветки, упирающееся в самое стекло. Сильный буран, мороз, ночь. Еще один день впустую, и даже Алекс, которого я жду до безумия, не может приехать, даже сеть поймать не может, оставляя меня одну.

В доме кроме меня осталось всего три человека. Роджерс и родители. Элис уехала сразу же, она вообще ни с кем не говорит в последние дни, как только узнала об Адаме, Миллингтон забрал Кассандру в больницу.

Мне стало так грустно, когда она уехала. Это странно, когда не питаешь к человеку особой любви, ведь Кассандра бывает резкой, вредной и зазнавшейся, но она настоящая в отличие от людей, меня окружающих. Порой так интересно становиться ближе с человеком того типа, который всегда на дух не переносил. Мы разные, но слишком похожие. Абсурд вселенной, ставший настоящим гимном моей жизни.