Повелитель Трёх Королевств

Глава 4. Ударь себя

Многие дворяне присутствовали здесь лишь потому, что сопровождали герцога Тяньшу, чтобы подлить "масла в огонь", они все желали уничтожения семьи Цзян.
Но кто бы посмел сказать хоть слово в данной ситуации?
Поддержка герцога Тяньшу, в данной ситуации, означала вызов короне. Если бы они поспорили с королем, это бы значило, что они не хотят выздоровления принцессы.
Толстяк Сюань также все понимал. Он всегда был тем, кто любил поднимать шумиху и немедленно заговорил: «Герцог Тяньшу, вы всегда говорили, что если вас расценивать как второго человека по лояльности королю, то никто не достоин стать номером один. Сейчас, когда настало время подтвердить ваши слова действием, вы оправдываетесь и избегаете каких-либо действий. Как это понимать?»
«Герцог Тяньшу, ранее вы довольно красноречиво выказали свое желание, касающееся уничтожения клана Цзян. Теперь же, вам всего лишь нужно ударить себя по лбу три раза, но вы отказываетесь это сделать?»
Цзян Чен не мог позволить себе упустить такую возможность, поэтому нанес еще один удар по своему врагу: «Похоже, что так называемая верность, которой так бахвалился герцог, всего лишь шутка, рассказанная им, чтобы развеселить других. Лучше всего не сильно на него рассчитывать».
Изначально герцог Тяньшу прибыл, чтобы посмеяться над герцогом Цзян Феном, но кто бы мог подумать, что вместо этого он сам станет целью насмешек?
Однако герцог был не новичком в политических играх подобного рода, поэтому быстро нашел выход. И спокойно проговорил: «Этот герцог даже не поморщился бы, если бы Его Величество приказал тому покончить с собой, не говоря уже о трех ударах. Если бы это принесло пользу нашему государству, я бы с радостью взял часть груза с плеч Его Величества. Чен-Эр, я с легкость могу дать себе три пощечины, чтобы развеять опасения Его Величества, но что если ты играешь с нами?»
И в самом деле, если этот парень просто шутит, значит, он обманывает не только дворян, но и короля!
Голос Цзян Чена похолодел: «Герцог Тяньшу, вы можете оскорбить меня, но вы не посмеете порочить богов! Ваше Величество, этот человек уже не единожды усомнился в моих словах. Боги разгневаны, и я боюсь, что больше не смогу помочь с болезнью её Высочества...»
Дунфан Лу был потрясен этими словами. Проклятый герцог, чего ты добиваешься? Если бы ты был настолько лояльным и патриотичным, как утверждаешь, то уже давно бы трижды ударил себя! Мне действительно придется приказать ему, и стать королем, который запугивает своих подданных?
Поскольку его мысли приняли такой оборот, Король сердито поднял брови. Герцог Тяньшу был экспертом в наблюдении за эмоциями и провел много времени, изучая эмоции Короля. Он знал, что тот был серьезно рассержен, и без каких-либо дальнейших разговоров ударил себя по лицу восемь раз.
Каждый удар был тяжелым и эхом отдавался в помещении, поскольку герцог понимал, что чем сильнее он себя ударит, тем больше вероятность успокоить гнев короля.
Его лицо начало раздуваться и после серии ударов стало похоже на голову свиньи.
После этого представления все взгляды сосредоточились на Цзян Чене.
Чен неторопливо произнес: «Вам было сказано ударить себя трижды, в чем смысл быть себя восемь раз? Бунтарский дух? Вы недовольны решением богов? Или же просто не лояльны короне? Ах, забудьте. Пусть и неохотно, но вы были прощены».
Хотя он добился того чего хотел относительно герцога Тяньшу, теперь настала пора возмущаться его друзьям. Они сидели сложа руки пока герцог бил себя, но после того как все закончилось они не могли больше сдерживаться. Теперь же уже можно? Его удары не были напрасны?
Из толпы немедленно выскочил человек с криками: «Цзян Чен, сколько можно капризничать? Герцог уже ударил себя. Это будет добавлено к списку твоих преступлений, если ты сейчас же не объяснишься».
«Да, если ты ничего не сможешь сказать, то это значит, что ты ввел в заблуждение короля и дразнил дворян. В этом случае весь клан Цзян будет уничтожен».
Эти ребята были определенно слеплены из одного теста, они даже предъявляли одни и те же требования, касающиеся уничтожения клана.
С другой стороны, Цзян Чен лениво зевнул и небрежно произнес: «Ваше Величество, слова богов - священная вещь. Они не должны продолжать настаивать на уничтожении клана. Разве они не боятся угрозы здоровью принцессы, если прогневают богов? Они хотят, чтобы их семьи были уничтожены?»
Цзян Чен сделал несколько шагов вперед, вставая перед толпой, в праведном гневе читая им лекцию.
«Все вы так суетитесь, но кто из вас действительно волнуется за болезнь принцессы?»
«Тот, у кого есть священный долг вылечить принцессу, кем он становится в ваших глазах? Инструментом, с которым можно преследовать политических врагов и угнетать мягкосердечных?»
«Герцог Тяньшу, вы настаиваете на уничтожении моей семьи. Если бы мне не повезло, и я не выжил, как бы я донес это сообщение до короля? Ваша лояльность есть не что иное, как попытка принудить вашего короля идти на крайние меры и лишить жизни принцессу?»
«Все вы удивительны и очень влиятельны, но кто из вас может выйти вперед и сказать, что же с принцессой? Вы не способны ответить на этот вопрос, а только и можете, что завидовать тем, кому эти знания дарованы, при этом запрещая мне доставить сообщение богов! А за то, что я получил божественное знание, я был избит тростью. Думаете, мне было приятно? Если боги придут в бешенство, вы сможете справиться с последствиями?»
«И последний вопрос. Что если боги действительно в ярости и требуют уничтожения ваших семей, чтобы спасти Ее Высочество? Вы говорите о верности вассала, но готовы ли вы уничтожить свои кланы, чтобы помочь Его Величеству?»
Цзян Чен, поливал толпу вопросами, словно градом стрел. Он использовал свое красноречие, чтобы взять под контроль дворян. Они не могли подобрать слова и лишь недоверчиво смотрели!
Особенно тот последний вопрос, который заставил их дрожать от страха.
Изначально, они поддерживали герцога Тяньшу и пинали поверженного врага в лице клана Цзян, когда обстановка утихомирилась. Но теперь, они не могли найти в себе смелость, даже если бы попытались.
Если этот парень действительно использовал глас божий как оправдание, чтобы убедить Его Величество уничтожить их семьи...
Рассматривая безоговорочную любовь Его Величества к дочери, такое было вполне возможно!
В голове у Цзян Чена была единственная мысль, глядя на лица этих стариков. Кто же знал, что ставить на место безнравственных стариков так приятно.
Тем более, что эти старикашки думали, будто являлись кем-то лишь потому, что обладали какой-то властью и престижем.
«Хорошо, хорошо. Молодой герцог Цзян, вы высказали свое мнение, и все поняли свои ошибки. Но остается главный вопрос - болезнь принцессы».
Эту фразу произнес человек, представлявший, так называемую, третью сторону, чтобы немного разрядить обстановку. На самом деле, третья сторона только прибыла, и не сильно беспокоилась о том, что ситуация может выйти из-под контроля. Но конфликт не помог бы королю, и в душе тот сильно беспокоился по этому поводу.
«Болезнь принцессы?» - удивленно переспросил Цзян Чен. «Кто сказал, что она больна? Разве раньше я не сказал, что принцесса не больна?»
И вновь! Король Лу пристально уставился на Чена, заставив побежать по шее того струйку холодного пота. Про себя он ворчал: «Проклятый ребенок, заканчивай побыстрее».
«Ваше Величество, у вашего слуги есть один вопрос. Когда Ее Высочество родилась, был ли это день солнечного затмения?» - на его губах появились следы спокойной улыбки.
Король был шокирован. Как он узнал? Он действительно услышал глас божий? В обществе считалось, что солнечное затмение неудачное предзнаменование.
Поэтому, Дунфан Лу всегда избегал этой темы.
«Не только Ее Высочество, но и когда родилась мать принцессы, скорее всего, было солнечное затмение. Это явление продолжалось в течение девяти поколений, и в итоге был нарушен баланс Инь и Янь. Тело испытывало недостаток в Янь, и на девятое поколение родилось дитя с абсолютным Инь!»
Когда Цзян Чен произнес "абсолютный Инь", у него было тяжело на сердце. Это была его проблема в прошлой жизни, и даже его отец, Небесный Император, не смог от неё избавиться.
Поэтому он чувствовал некое родство, понимая страдания, которые испытывала Джируо, и смог немедленно диагностировать источник проблемы.
Но, кроме того, он видел в принцессе способ решить текущие проблемы семьи Цзян.
Если бы он смог разобраться с этой проблемой, то не был бы это лучший способ избавиться от своих прегрешений?
Кто бы мог подумать, что Джируо родится с телом Инь, такое случается раз на сотни миллионов. Кто бы ожидал, что колесо сансары приведет Цзян Чена к такому человеку и в этой жизни.
Нужно отметить, это довольно загадочно.
За Джируо не ухаживали с самого рождения, и поэтому его состояние было значительно хуже, чем его. Без Небесного Императора, в качестве отца, а также из-за недостатка Луны и Солнца, чтобы продлить ее жизнь, естественно продолжительность ее жизни была намного короче.
Сейчас ей было 13, и все симптомы указывали, что она с трудом переживет своё 14-летие.
«Тело с абсолютным Инь?» - перешептывались дворяне. Было очевидно, что никто не слышал о таком прежде. Если окажется, что-то, о чем говорил Цзян Чен, ложь, то они все его осудят и заклеймят лгуном.
Королю понадобилось немного времени, чтобы избавиться от шока. Цзян Чен был, по крайней мере, прав, относительно солнечного затмения.
Джируо и ее мать обе родились во время затмения.
На данном этапе Король был на его стороне. Казалось бы, младший Цзян действительно получил наставление богов и передал их сообщение.
«Возможно ли, что мы убедили небеса в нашей искренности?» - взволнованно спросил Король Лу. «Цзян Чен, действительно ли можно это вылечить?»
«Сама по себе это не болезнь, а лишь дефект. Если бы Ее Высочество не пыталась обучиться боевым искусствам или практиковалась со своим Ци, то она бы с легкостью прожила 30 и даже 50 лет. Было неправильно заставлять ее обучаться, это ослабило и без того слабый баланс Ци в ее организме. Поэтому, если сейчас не вмешаться, она с трудом доживет до 16».
Этот диагноз был схож с тем, что говорили врачи.
После этих слов, практически не осталось сомнений, что Цзян Чен получил божественное провидение. Как еще он мог так подробно описывать эту болезнь?
Дунфан Лу поспешно спросил: «Без вмешательства? Это значит, что есть еще способ ей помочь?»
«Во-первых, это не болезнь, так что естественно есть методы. Первым делом следует прекратить любую практику боевых искусств, а также прекратить принимать таблетки, улучшающие ток энергии по меридианам. Иначе, даже с божественным вмешательством, мы не сможем многого добиться за полгода».
Эти слова заставили сердце Короля биться сильнее, он чувствовал, что чудом избежал смерти. Он всегда думал, что у Джируо слабое тело, поэтому серьезно подходил к ее обучению. Даже если бы она не добилась успехов, это все равно помогло бы укрепить ее.
Но кто знал, что обучение влечет за собой столь фатальные последствия, а таблетки будут для нее смертельным ядом.
«Что нам делать потом?» Выглядело так, что Король стал учеником, ищущим божественного знания.
«Простите мою прямоту, но в этой жизни принцесса никогда не сможет овладеть боевыми искусствами. Тело с абсолютным Инь долго не проживет. Наиболее насущная проблема, это как продлить ее жизнь. Этот процесс будет долог, поскольку результаты проявятся не быстро. Если Ваше Величество доверяет его скромному слуге, то, пожалуйста, отдайте жизнь принцессы в мои руки. Если же нет, то отведите меня в темницу...»
«Не следует так говорить, министр Цзян. Разговор с вами, будто бы свет просвещения, прорвавшийся через пелену облаков. Жизнь Джируо теперь в ваших руках. Независимо от того, что вы попросите, это будет вам предоставлено. Кроме того, вам дарован королевский медальон дракона. С его помощью, вы можете свободно входить и выходить из дворца, а также вам не придется пресмыкаться перед членами королевской семьи».
Дунфан Лу был правителем этой страны. Ни один обычный человек не заслужил его великодушия. Недавно он требовал голову Цзян Чена, а сейчас даровал ему королевский медальон. Теперь ему даже не нужно было кланяться своему господину, такой честью во дворце обладали всего три человека.
Герцог Тяньшу желал провалиться под землю. Хотя Король не требовал от него терять лицо, но такое щедрое вознаграждение, дарованное Цзян Чену, было хуже, чем удар герцога по лицу.