Повелитель Трёх Королевств

Глава 97: Безвыходное положение Восточного клана.

Восточный Лу поседел за одну ночь. Вся территория вокруг принадлежала королю, но сейчас, будучи правителем королевства, он мог лишь сидеть в глубине дворца, словно загнанный зверь.

Здесь хорошо подходит выражение «Армия разбита, как рухнувшая гора», то есть он потерпел сокрушительное поражение.

Если бы только армия Тяньду и городская стража не раскололись и были как толстые стальные плиты, то в пределах столицы, боевая мощь и влияние Восточного Лу ничем бы не уступали Лун Чжаофэну.

Однако, к его сожалению, Лун Чжаофэн начал действовать ещё много лет назад и за это время успешно внедрил своих людей даже в армию Тяньду и городскую стражу.

Таким образом, тупиковая боевая обстановка в столице превратилась в одностороннее нападение.

Восточный Лу ощущал горечь в своём сердце. Он лучше других понимал, что заперт в этом дворце, и теперь он мог лишь бороться, как загнанный зверь, но и это продлится не долго.

Если бы только его прадед закончил свою уединённую тренировку чуть раньше…

– Гоуюй… – глаза Восточного Лу вспыхнули алым, – Я ошибался, так сильно ошибался… Я жалею, что не послушал тебя. Я понял, что проиграл вовсе не Лун Чжаофэну, а людям, чьи сердца и веру я потерял.

Когда смерть близка, люди искренне говорят о своих сожалениях.

В этот момент, почти достигнув конца, Восточный Лу внезапно осознал, что Гоуюй всегда была права.

Однако, в этом мире не существует лекарства от сожалений.

Гоуюй отчаянно сражалась три-четыре дня подряд, сильно устав. Даже находясь на одиннадцати меридианах истинной ци, сражаясь столько дней подряд, она сильно вымоталась.

И услышав «Искренние слова» Восточного Лу, Гоуюй отнеслась к этому равнодушно.

Всё потому, что уже слишком поздно для этих слов.

– Гоуюй, я знаю, что в душе ты презираешь меня. И знаю, что бессмысленно сейчас всё это говорить, когда ничего не исправить. Но это всё неважно, ведь мы с тобой по-прежнему брат и сестра. Кровь Восточного Клана течёт в наших жилах… – сказал Восточный Лу. Для него было редкостью открыто показывать свои эмоции.