Зимний ветер приходит из прошлого

Глава четвертая, в которой в "Приюте розы" проводят бессонную ночь

Пик посещаемости в Stelatto приходился на вечерние часы, так что утром Блейз занял столик в пустом ресторане и принялся дожидаться Драко. Официант принес латте, которое Блейзу все никак не удавалось здесь попробовать [1], и отошел к оркестру. Через минуту он вернулся:
- Музыканты спрашивают, что вам сыграть, сеньор.
Блейз оглядел оркестр и вдруг заметил среди черноволосых музыкантов-итальянцев ее, будто сошедшую с полотна "Рождение Венеры"[2]: изящно округлая, с румянцем на щеках, с русыми волосами, отливающими золотом.
- Пусть сеньорита что-нибудь споет.
Официант кивнул и направился к оркестру, быстро переговорил с певицей. Музыканты взялись за инструменты, и девушка, еще до того, как полилась мелодия, сделала несколько вальсовых шагов. Взметнулась пышная юбка синего с золотом платья, ножки, обутые в туфельки на невысоком каблуке застучали по паркету, покрывающему сцену.
Она запела, и Блейз понял, что пропал. Мелодия лилась, как тосканское вино из кувшина, но в воображении рисовалась холодная зима.
- Sembra come un attimo
Dei cavalli s’impennano
Sento questa melodia
e la memoria mia [3].
К столику прошествовал запоздавший Драко - Блейз кивнул ему и снова обратил взгляд на нее.
- Понравилась? - недоуменно поинтересовался Драко, когда песня закончилась.
- Нимфа, - только и смог пробормотать Блейз. - Нимфа.
Драко быстро продиктовал заказ официанту, и тот убежал на кухню.
- Эх, романтик, - с сочувствием протянул Малфой. - влюбляешься за секунду. Ты хоть, знаешь, как ее зовут?
- Нет.
- Она скорее всего маггла. Ресторан-то маггловский.
Признаться, эта мысль в голову Блейзу не приходила.
- Ну? Все еще влюблен?
- Хватит про меня, - Блейз тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. - Что там с Грейнджер?
Принесли его заказ, и Драко принялся поглощать салат.
- Лучше не бывает - в смысле, для нас, а не для нее. Грейнджер подумывает о самоубийстве, насколько я понял, она подавлена, так что ею легко управлять.
Музыканты завели новую песню, но в этот раз она поднесла к губам флейту и аккомпанировала итальянцу-южанину. Блейз потерял к музыке всякий интерес.
- О самоубийстве? - он нахмурился. - Разве все так серьезно?
- Именно. Ты же знаешь гриффиндорцев с их гордостью и самоотверженностью: друзья-альтруисты с ней как с писаной торбой носятся, поэтому Грейнджер уверена, что не дает им заниматься своей личной жизнью. Считает себя обузой.
Блейз задумчиво кивнул. Это как же невмоготу должно быть, чтобы решить покончить с жизнью? Разве может что-то заставить отказаться от всего этого: от неба, от солнца, от дождя, от бесчисленных незнакомцев-прохожих?
Пронзительная мелодия флейты заставила его вздрогнуть. А может, он просто не падал еще так низко? Может, не терял все, что было в его жизни, не страдал так, чтобы думать о петле?
- Блейз!
Он встрепенулся, часто заморгал.
- А... что?
- Все в порядке?
- Да, - он рассеянно кивнул, - да, все отлично. Драко, ты уверен, что все это... не подло?
Он понимал, что в ответ получит ухмылку, смешок, ироничное замечание, но все же, глубоко в душе, надеялся.
Драко молчал, тяжело глядя на своего старого доброго друга.
- Ты, наверное, не до конца понимаешь, что для меня это зеркало, - он сглотнул, оттянул воротник, вмиг петлей стянувшийся вокруг шеи. - Оно моя жизнь, даже больше. Без него я не существую, ты понимаешь это?
- Ты не ответил. Я спросил, ты правда веришь, что честно поступаешь с Грейнджер?
- Нет. Но по-другому не могу.