Там, где всегда идёт дождь

XVII: Там, где заново учишься ходить

Никто

Нелюдь был хорошим хирургом. Наверное, он знаком с медициной. Или же просто вычитал всё это в книгах?

Сейчас проклятая конечность находилась далеко уже за пределами этой комнаты, а рана у бедра была аккуратно зашита. Прошло около двух дней с тех пор, как спаситель провёл операцию.

Ничто очнулся — в его напитке было и снотворное, и обезболивающее, и необходимые компоненты для поднятия сил.

Загадочный паренек рассказал ему, как стоит лежать, чтобы не тревожить рану, и что следует делать для предупреждения атрофии мышц культи от бездействия. Он рассказал о том, как делать массаж после заживления раны, когда можно будет снять швы, а также прочитал лекцию о том, что потеря конечности — не конец жизни, что не стоит впадать в глубокую депрессию и чем быстрее Ничто научится функционировать без посторонней помощи, тем быстрее он перестанет быть обузой для своего «врача». Ничто кивал, пытаясь всё это запомнить и не думать о том, что он теперь калека на всю жизнь. В принципе, эта мысль страшила меньше, чем та, что ему придется делать массаж в области отрубленной конечности... Эта новость его вымораживала, прям как и морозила низкая температура в комнате.

Но Ничто держался. Он знал, что должен найти Вдохновение. Как он, жив ли еще? Они не виделись дня два. Это ужасно беспокоило — что, если Вдохновения больше нет? И что ему тогда делать дальше? Ещё и с этой отрубленной ногой...

Три дня во сне и море из лекарственных напитков проползли незаметно.

Ничто открыл глаза, чувствуя, что рана болит гораздо меньше. Первым делом утром он обращал внимание именно на это — всё-таки про отсутствие ноги не так-то уж и легко забыть. В общем, сделав пару лёгких упражнений, которые прописал ему парень-с-пилой, он перевернулся на живот и уставился в потолок, разминая немного затекшую шею. Парня-с-пилой не было, и это заставило волноваться — обычно, как ни разлепи Ничто веки, странный юноша был здесь, лапищами протягивая лекарственные травы. Больной уже успел привыкнуть к лапам нелюдя и даже полюбить их, ведь именно эти уродливые когти спасли ему жизнь, делали для него лекарства и поправляли одеяло, пока он спал. Его койка стала для него постелью, но Ничто всё устраивало, помимо отрубленной ноги, конечно же, потому к месту он привык, но был ужасно огорчён тем, что ждало впереди. Сможет ли он вообще научиться ходить и когда ему наконец позволят встать?