—У м-меня... подруга вчера покончила с с-собой...
—Маш, держись, пожалуйста, – из глаз потекли слезы. Хоть, погибла и не моя подруга, но мне все равно было больно.
—Мы были знакомы почти всю жизнь... – с дрожью в голосе говорила она.
—Слезы не решат ничего. – я пыталась успокоить её, но все попытки были тщетны.
—А что я могу ещё сделать!? – перешла на крик Южакова.
—Я не хотела...
—Ничего, ты прости. – вытирая слезы, проговорила Маша.
Я крепко обняла её и тихо прошептала на ушко: «Мы будем всегда с тобой и никогда не уйдём, обещаю». Южакова улыбнулась сквозь слезы, которые шли без остановки и обняла меня в ответ.
—У меня есть идея. – сказала Маша. — Нужно осмотреть место...преступления. Ты со мной?
—Я всегда с тобой. – ответила я и поднялась с пола.
Маша побежала к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Я взяла свой телефон и разблокировала его, чтобы позвонить ребятам. Найдя в телефонных Контактах их номера, я села на диван и начала по очереди обзванивать каждого, за исключением Златоуста. Спустя минуты три, из комнаты выбежала Южакова, которая уже была не в домашней пижаме, а в тёплом свитере и джинсах.
—Я позвонила ребятам, все добродушно согласились пойти с нами. – сказала я ей и направилась в месте в прихожую, чтобы надеть куртку.
—Хорошо, жаль Ник в больнице, помог бы нам.
Вновь вспомнив сегодняшний случай в больнице, я лишь промолчала и молча натянула на себя шарф поверх куртки. Говорить сейчас об этом мне совершенно не хотелось, не подходящий случай. Выйдя из квартиры, Маша закрыла дверь на ключ и подошла к лифту.
—Где встречаемся с ребятами? – спросила Южакова, заходя в лифт.
—Как всегда. Возле школы.
Достав свой телефон, я зашла в новости города. В ленте сразу высветилась статья о самоубийстве девушки подростка. Я показала Маше новость и она кивнула, в знак того, что это её подруга. Пролистав до конца этой статьи, я посмотрела адрес произошедшего. Заскринив адрес, я заблокировала экран телефона и убрала его в карман. Наконец лифт остановился и поскорее выбежали из подъезда. В лицо сразу же подул холодный ветер, дорогу нам лишь освещали фонари, которые горели через один.
—Холодно. – сказала Маша и накинула на себя капюшон, чтобы хоть чуть стало теплее.
—Согласна.
Через минут десять мы наконец-то оказались у нашей школы, напротив здания, стояли Сушин и Ева, которые обнимались и о чем-то болтали. "Всё таки помирились" - сказала я сама себе в голове и улыбнулась. Мы быстро подбежали к ним и ребята тут же отошли друг от друга, покрываясь розовым румянцем. Я обняла друзей и не переставая улыбаться, смотрела на них.
—Идем? – съехал с темы Тимоха.
—Да.
Мы быстрым шагом направились по нужному адресу, чтобы не замерзнуть. Тимоха всю дорогу шел один и постоянно молчал, Миллер подошла к нам и расспрашивала нас о подруге Южаковой. Спустя 20 минут, мы подошли к огромному 9-этажному дому, один подъезд обвалился года три назад, поэтому тут уже давно никто не жил. По всем этажам было разбросано куча вещей, от носков до детских игрушек. Лифта тут не было, да и если бы и был, то давно бы уже не работал. Тимоха шел впереди, чтобы если что дать отпор. Лестница была старая, каждый раз наступая на ступеньку, цемент сыпался и казалось, что сейчас упадешь вниз. Наконец добравшись до 9 этажа, мы прошли внутрь дома. Людей и полицейских тут уже давно не было, остались лишь какие-то ленты, которые огораживали всю территорию. По средине коридора стоял какой-то стол, покрывшийся сантиметровой или даже больше пылью.
—Там что-то есть. – сказал Тимофей и пошёл вперёд.
Дойдя до туда, он начал нам махать, держа в руках какую-то белую бумажку, не сложно было догадаться, что это очередная записка от голубоглазого. Мы с девочками направились медленным шагом к Сушину, бегать тут было точно не безопасно. Наконец дойдя до него, он начал раскрывать записку.
—Я слежу за вами каждый день. Я всегда рядом с вами, даже сейчас. – читал Тимофей и тяжело вздохнул перед последней фразой. — Обернитесь.
Я сжала руки, в горле стоял огромный ком, из-за которого страх только всё больше и больше усиливался. Взяв себя в руки, я посмотрела на ребят и кивнула. Я взяла одной рукой Машу, а другой Еву. Обернувшись мы увидели...
