Аромат лимонной мяты. Книга вторая.

ГЛАВА 8. Ничего личного

   Несколько лет назад, когда Гризельду Мэрчбэнкс «ушли» с поста начальника отдела образования Министерства магии, она и представить себе не могла, что кто-нибудь когда-нибудь захочет вернуть ее обратно. Слишком своевольной и неудобной фигурой она была во время службы. И слишком уж ощутимо хлопнула дверью напоследок, ухитрившись за какие-то несчастные полгода не только сваять научно-популярную книгу о проблемах современного школьного образования на островах, но и издать ее на континенте.

До Британии нетленка легально не добралась: с ней ознакомились лишь заинтересованные лица в узких профессиональных кругах. Тем не менее, репутации Хогвартса был нанесен солидный урон. И хотя в официальном рейтинге европейских школ, составляемом Международной конфедерацией магов во главе с Дамблдором, он по-прежнему следовал сразу за прусским Моргенштерном и скандинавским Дурмстрангом, деля третье место с французской академией Бобатон, в неофициальном – в том самом, которым руководствуются волшебники, желающие дать своим детям действительно фундаментальное и всестороннее образование, – рухнул сразу на пять позиций и занял «почетное» десятое место. И это еще при том, что в рейтинг по исключительно политическим мотивам не была включена ни одна советская школа колдовства.

Разумеется, после подобного демарша с Гризельдой, замахнувшейся на сакральную для магической Британии мантру о величии Хогвартса, перестали здороваться постоянные члены экзаменационной комиссии, некоторые представители Попечительского совета школы, а также бывшие коллеги, включая давнюю знакомую Миллисенту Багнолд, которая оказалась крайней и ситуацию переломить так и не смогла. В итоге вся эта история стоила ей должности министра магии.

И именно поэтому Мэрчбэнкс, проводящая свои дни за чтением художественной литературы и в походах по магловским выставкам, театрам и кинотеатрам, была несколько озадачена, когда пафосный и изумительно красивый черный филин, окольцованный платиновым ободком с монограммой Малфоев, принес официальный бланк председателя этого самого Попечительского совета с просьбой о скорой, по возможности, встрече.

Встретиться Гризельда не возражала. Во-первых, она, как Пятачок, до пятницы была совершенно свободна, а во-вторых, стало банально любопытно, что им могло понадобиться от ее скромной престарелой персоны.

Люциус Малфой ждать себя не заставил и объявился уже через два часа. Не менее пафосный и красивый, чем его собственная почтовая птица, он грациозно выступил из камина в гостиную Мэрчбэнкс, отвесил изящный полупоклон хозяйке дома и, повинуясь приглашающему жесту, элегантно опустился в предложенное ему кресло.

«Хорош чертяка!» – широко и, как ей казалось, приветливо улыбаясь, думала Гризельда, с удовольствием наблюдая за столь привлекательной мужской особью. Но, очевидно, с ее оскалом что-то было все же не так, поскольку невозмутимое лицо гостя приобрело недоуменное выражение, а рука непроизвольно скользнула по ряду пуговиц на сюртуке, словно проверяя, все ли они застегнуты.

– У меня что-то не в порядке, мисс Мэрчбэнкс? – светским, тем не менее, тоном осведомился Малфой.

Она лишь махнула рукой:

– А, не обращайте внимания на старушку! Возраст у меня сейчас такой: не догоню – так разогреюсь. А тут, – в который раз порадовавшись прожитой сотне с солидным гаком лет, позволявшей говорить что угодно и кому угодно, усмехнулась Гризельда, – есть на что приятно посмотреть! Ничего личного!

В глазах Малфоя появилась смешинка, а сам он медленно встал и, слегка разведя руки в стороны, демонстративно повернулся вокруг собственной оси. После чего уселся на прежнее место и, щелчком пальцев сбив с рукава только ему одному видимую пылинку, непринужденно спросил:

– Вам было достаточно приятно, мисс Мэрчбэнкс, или... повторим?

– Пока... да, – томно выдохнула Гризельда и выразительно поиграла бровями. – Но ведь... еще не вечер?

Это, видимо, было уже слишком. Малфой от неожиданности подавился воздухом и закашлялся, а довольная Мэрчбэнкс, мысленно похохотав гипертрофированным смехом злодеев из магловских кинофильмов над наивным юношей, решившим на равных поиграть в словесный пинг-понг с ничего уже не стесняющейся пожилой дамой, отбросила наконец фривольный тон и деловито поинтересовалась:

– Так чему обязана, лорд Малфой?

Гость, надо отдать должное его самообладанию и воспитанию, пришел в себя практически мгновенно и сдержанно изложил суть своего визита. А заключалась она в том, что Попечительский совет Хогвартса и он лично, как его председатель, заинтересованы в том, чтобы Мэрчбэнкс вернулась в отдел образования министерства и заняла свое прежнее место в экзаменационной комиссии.

Гризельда задумчиво потерла подбородок и протянула:

– Ну, зачем это мне – понятно. Вернуться туда, откуда меня настойчиво попросили, и радостно поинтересоваться: «Ну что, не ждали?» А вот вам это зачем?

– Чтобы узнать, что у Дамблдора в голове, – просто сказал Малфой.

– Мозги, – резонно заметила Мэрчбэнкс. – Фунта три - четыре с половиной. Точнее покажет вскрытие. Будете вскрывать – зовите.

Визитер на какое-то время замолчал, а потом странно усмехнулся:

– Вы не родственники с профессором Снейпом? Просто он дал мне точно такой же ответ. Буквально дословно.

– Умные люди и мыслят одинаково, – пожала плечами Гризельда.

– Ничего личного, но этот умный человек так и не смог сказать мне, что за междисциплинарный экзамен Дамблдор собрался вводить в Хогвартсе. А главное, зачем ему для этого экзамена потребовались волшебная тварь условно третьей, потенциально пятой степени опасности, а также магическое растение четвертой степени опасности. Вот его запрос в департамент магической флоры и фауны. Уже утвержденный запрос.

Малфой протянул посерьезневшей Мэрчбэнкс бланк с резолюцией.

– Условно третьей, – протянула Гризельда, разглядывая документ, – потенциально пятой... Он что, собрался притащить в школу детеныша мантикоры?