Аромат лимонной мяты. Книга вторая.

ГЛАВА 5. ...держитесь подальше от торфяных болот(1)

      – Нам надо поговорить.

Мелисса вытащила палочку и посмотрела на Дурслей. Петуния, только что ошеломленно наблюдавшая, как ее давний неприятель с рыжим оборванцем в охапке буквально испаряется в воздухе, дернулась и чуть подалась в сторону, закрывая собой Дадли.

– Видимо, я чего-то не помню. Что, в глубоком младенчестве я обрывала крылышки мухам и собственноручно топила котят? Или рисовала миленькие пейзажики, вслух мечтая о Венской академии изящных искусств(2)? – брови девочки лишь чуть приподнялись, выражая недоумение, хотя внутри она еле сдерживала поднимающуюся волну раздражения, с трудом подавляя огромное желание просто стереть вновь обретенным родственникам память. Безо всяких расшаркиваний и приседаний.

Нет, Мелисса отдавала себе отчет, сколько они пережили за последний день, да и за предыдущие годы тоже, но все же рассчитывала на несколько более теплую встречу, учитывая, какой кровью – в буквальном смысле этого слова – ей дались их поиски.

В любом случае вопрос был риторическим, поэтому не успела смутившаяся миссис Дурсль на него ответить, как Мелисса глубоко вздохнула и покачала головой:

– Полагаю, нам одинаково неловко. Я тоже не знаю, как себя с вами вести и чего ждать, поэтому давайте так: мы, – девочка кивнула в сторону своих сопровождающих, – рассказываем вам одну историю, вы отвечаете на пару вопросов, а потом мы помогаем вам быстро и безопасно вернуться домой. И чтобы нам всем было проще... Тетя, вам известно о магических клятвах?

Действительно, о волшебных обетах, нарушение которых карается потерей магии или даже смертью, Петуния знала еще от сестры, поэтому облегченно выдохнула, когда после ее кивка Мелисса дала клятву, что ни она, ни один из ее людей, присутствующих в хижине, не имеют намерений причинять вред семейству Дурслей. А уж когда после этого девочка прямо из воздуха наколдовала несколько удобных на вид – куда лучше старого скрипучего дивана, стоящего в комнате! – кресел, и вовсе заметно расслабилась. Правда, в следующую минуту снова напряглась, услышав вопрос Вернона.

– А эти? – кивнул ее муж на мутантов за спиной Мелиссы. – Почему они не дают такую клятву?

– Они не волшебники, – коротко ответила девочка и, заметив промелькнувшее на лице Петунии беспокойство, пояснила. – Тетя, я не знаю, рассказывала ли вам Лили о магическом вассалитете и была ли в курсе, что подобное явление вообще существует, но если кратко: эти люди магически связаны со мной. Если я ручаюсь за них, а они нарушают данное мной обещание, то во время моей мучительной кончины их накрывает моим же магическим откатом, и наша развеселая компания в полном составе оказывается в аду на раскаленной сковороде. Так что...

Мелисса развела руками, словно демонстрируя весь масштаб незаинтересованности ее спутников в подобного рода эксцессах, затем уселась в одно из трансфигурированных кресел и взмахнула рукой. На кособоком столике перед ней появилась шахматная доска и фигуры. Через секунду в соседнее кресло опустился Финбар Уилан – тот самый человек, которого Вернон в свое время встретил в собственном же офисе, – и внимательно посмотрел на Дурслей:

– Итак. Уже много лет в магическом мире играют странную партию с неясной целью. Казалось бы, куда проще: цель – победа. Белые против черных. Добро против зла. Но все далеко не однозначно. Несколько лет назад, находясь в заведомо выигрышной позиции, черные, зевнув лишь одну фигуру, – Уилан картинно занес руку над доской и щелкнул пальцем по ферзю, который, упав, сшиб несколько рядом стоящих фигур, – пусть и самую сильную, растерялись, допустили множество ошибок и отступили, но белые при этом почему-то так и не поставили мат.

– Но... – запнулась Петуния, указывая на все еще перекатывающегося по небольшой дуге ферзя, – разве он был не игроком? Сестра говорила, он – главный.

– Сами себе ответьте на два вопроса, миссис Дурсль. Первый! Много ли знала... – он сделал небольшую, но многозначительную паузу, – пешка, пусть и самая что ни на есть белая? И второй! Полагаете, у черных была такая нехватка кадров, что «главный» лично побежал давить мешающую ему мелочь? И кстати, в шахматах главный не ферзь, а король. Фигура слабая и за пешками через всю доску не охотящаяся.

– Да к чему вообще весь этот шахматный этюд? – вмешался Вернон, перебивая открывшую было рот жену. – И какое отношение он имеет к моей семье?

– Прямое: игра продолжается, на доске появляются новые пешки.

– Гарри?! – воскликнула Петуния.

– И он тоже.

– Кто еще? – глядя на Мелиссу, хором спросили Дурсли, подозревая, что сейчас прозвучит ее имя, поэтому ответ Финбара застал их врасплох.

– Вы.

– Мы-ы-ы? – протянули Дурсли и расхохотались, нервно поглядывая на своих собеседников, словно полагая, что они рассмеются следом, осознав, как нелепо звучат их предположения, и, не дождавшись, возмутились. – Бред! Кому мы вообще сдались? А главное, для чего?

Финбар, неопределенно улыбаясь, слегка наклонил голову в сторону продолжающей невозмутимо молчать Мелиссы и ответил:

– Для того чтобы вернуть на доску эту юную леди.