Язва разума

Часть 1-1

La tranquillité est ma seule condition, l'insolence est une blob dans la mer du calme-Спокойствие - это мое единственное состояние, дерзость - это капля в море спокойствия.

Способно ли душевное состояние затмить разумные мысли?

                                                                              1

  Опять будни, опять работа и опять одни и те же лица в этом кафе. Время 9:00, но никто не стоит за выбором выпечки около кондитерской витрины. Пахнет карамелью, чаем со вкусом ванили и фисташковым мороженым. Казалось бы, запах достаточно вкусный и привлекательный, он доносится до маленького ларька, через дорогу и люди должны были уже делать заказ около моей кассы, однако этого не произошло. Это странно, обычно я обслуживаю людей с 8:00, но видимо сегодня исключительный день. Я в сотый раз протираю витрину и выкладываю по-новому кулинарные изделия. На вид они довольно вкусные, но мне не нравятся такие шедевры. Их не готовят в отдельном помещении за кассой, которая именуется «кухня», их не выпекает кондитер своими руками, не украшает пастилой, не вкладывает душу в эти самые шедевры. Нет, их просто заказывают с завода. Потому они мне и не нравятся. За два года работы здесь, я начала различать вкус выпечки, которая сделана своими руками и вкус «выпечки» с привкусом механической обработки. Каждый раз я смотрю на людей, которые покупают у меня сие чудо и начинают его есть, сидя за столом, запивая кофе или чаем. Они получают удовольствие, а я ухмыляюсь всей этой ситуации.
  Зазвенел колокольчик, что висел над дверью, и у меня сразу сработала реакция. В день звон колокольчика я слышу очень часто, иногда он остается у меня в голове, даже после окончания смены. Такой бесящий звон, рвущий душу и мешающий нормально мыслить. В помещение вошел мужчина, на вид ему можно дать лет шестьдесят, но по прошествии долгого времени я смогла много о нем узнать, даже его настоящий возраст и место жительства, только одну деталь я никак не могу выяснить. Спросите откуда, я это знаю? Этот мужчина посещает данное кафе с того самого момента, как я только начала тут работать. Можно сказать, что я его выучила наизусть: морщины по всему лицу, волосы цвета пепла от сигареты, именно от сигареты, такого темно-серого с черными прядями, серые глаза, которые идеально подходили к цвету волос. Высокого роста и среднего телосложения-Мэйсон Баррингтон всегда такой опрятный и строгий, ворчливый и до жути скучный. Хотя, бывают с ним и веселые моменты, он умеет шутить, а его истории из жизни расслабляют, и унылая атмосфера в этом помещении становится уже не такой унылой. Баррингтон живет один, не знаю, может его жена умерла, или просто исчезла из его «мирка», но в любом случае, он рассказывать про свою личную жизнь не хочет. Зато вечно действует в мою сторону исподтишка с личными вопросами. Кстати, он работал следователем или детективом, точно не помню, но его бывшая профессия всегда меня привлекала. Но если все это исключить, то он меня до жути бесит, но не выгонять же клиента, даже если он противный?
- Доброе утро, Мэйсон. Сегодня на улице холодновато, в последний раз так было в прошлом году, - поворачиваюсь к нему, бросая взгляд на его внешний вид.  - Вам как обычно кофе?
- Погода действительно плохая, а в плохую погоду нужно согреваться, поэтому да, налей мне кофейку, милочка.  - Пробормотал Мэйсон, отряхивая свою одежду от городской пыли, которая слоем покрыла его кожаную куртку.
Вот и доброе утро, прошептал мне собственный голос. Хотя, какое «доброе утро», разве оно когда-нибудь бывает «добрым»? В моем случае-нет. Папочка говорил, что утро становится таким, каким ты изначально его начнешь. У него утро было всегда не положительным, так мне казалось. Не потому, что он вечно работал, и у него не хватало времени на меня, а скорее из-за того, что его вечно что-то беспокоило. Так беспокоило, что он посмел уйти в мир иной и оставить меня без очередного глотка воздуха.
- Я слышал, ты собираешься ехать к своей матери? - спросил он, подняв левую бровь.
- Да, откуда вы знаете?
- Я знаю все, милочка. - С такой ухмылкой ответил Баррингтон, что у него образовалось некая ямочка с одной стороны лица, поднялась верхняя губа, и я смогла разглядеть металлического, поблескивающего и молочного цвета зубы.
Я ставлю ему кружку с кофе на стол, который находится рядом с кассой, и наблюдаю за тем, как он перебирает мелочь в руках. Смотрю на него, и мне становится одиноко, то ли от того, что он одинок и мне его жалко, то ли от того, что я скучаю по своему отцу. Первый вариант, думаю я и сразу отбрасываю эту мысль. Жалко, он остался один и может даже понятия не имеет, что произошло с его родными людьми. Я тоже этого не знаю, но мне кажется, он их очень любил, а они его. Может и вовсе у него все хорошо, и он просто не хочет раскрывать свои карты - личной жизни.
- Вот, держи, милочка, - протягивает мне руку с мелочью, а я, не касаясь его большого кулака, забираю деньги.
- Я хотела бы у вас спросить кое-что достаточно личное, - говорю тихим голосом, облокачиваясь на стол и держа в кулаке его частичку, которая представляет собой обычную мелочь.
- Значит вы всегда спокойная, - с серьезным голосом отвечает старикан. Голос его был жестким, как наждачная бумага и у меня из-за этого пошли мурашки по коже. Приятные мурашки?
- С чего вы сделали такой вывод? - удивительно, он всегда может знать обо мне все, даже то, чего не знаю я. - Хотя я, если честно не удивлена.
- На руке татуировка.  - Глотает кофе, смотря на мою татуировку с достаточно большим интересом, видимо она его сильно привлекла или что-то напомнила.
- La tranquillité est ma seule condition, l'insolence est une blob dans la mer du calme, совсем про нее забыла, хоть и сделала ее недавно. Она стала моим смыслом, но порой этот смысл бывает забывчивым, как вы уже заметили, - опуская взгляд и смотря на его руки, которые сжали кружку с кофе, ответила я Баррингтону.
- Порой не только смысл бывает забывчивым, но и люди. Как бы прискорбно это не звучало, но это так.
  Поникла минута молчания. Я смотрю в окно, что находится напротив моей кассы и на душе становится тепло от погоды, которая внезапно поменялась с прохладного ветра на теплое солнце - цвета осеннего листа. Пока смотрела в окно, осмысливала свой вопрос, который хотела бы задать Баррингтону. Я не стремилась узнать ответ, но все-таки хотелось. Хотелось успокоить свою душу.
- По поводу личного вопроса... я понимаю, что вы не желаете обсуждать данную тему, но мне иногда становится плохо за ваше состояние.
Знаю, что Баррингтон тот еще противный старикашка, но он единственный клиент в этом кафе, с кем я общаюсь так близко и мне не хотелось бы его терять.
- Я понял, о чем ты хочешь у меня спросить, но твоя жизнь можно сказать «только начинается» и поэтому не стоит забивать голову переживанием о других людях. - Отвечает Мэйсон, согревая руки об свою кружку и вдыхая аромат молотого черного кофе. Его нос от кофейного пара, сразу сменил оттенок с малинового до темно-бежевого.
- После смерти отца, моя жизнь стала чуточку серой, и переживать мне практически не за кого, вздыхаю я.
- А как же твоя мать?
- Я ее люблю, но навещаю редко, и у меня нет таких сильных чувств, какие были к отцу.  Не смотря на то, что с отцом мы общались не часто из-за его вечной работы.
- Твой отец выполнял большую работу, публикуя и печатая различные новости из СМИ, да и не только. Его работы были правдивы, он не пытался замять какое-либо преступление или дело политического, социального характера, за это я его, конечно, уважал и уважаю до сих пор.
- Само собой. Он считал, что будет не уважением, если начать тыкать ложь людям в лицо. Но как видите его доля правды, как капля в лживом море.
- Я начинаю догадываться, зачем ты сделала такую татуировку.
Он приблизил кружку к своим губам и глотнул черную массу. Его пряди вместе с кружкой отдалились в одном направлении, и я заметила небольшую улыбку. От этой улыбки и мне захотелось сделать также, так как она была доброжелательной и теплой. Похожая улыбка была у моего отца, я навсегда ее запомнила. Умирая и на память, он решил оставить лишь ее на своем теле. Его бледная плоть лежала в черном костюме с белыми манжетами на рукавах, на красном полотне шелкового материала. Вены выступали на руках и на шее, а веки закрытых глаз образовали лишь фиолетово-голубые впадины. Волосы были шоколадного цвета с серыми прядями, сильно залаченными и одним целым свисали на правый глаз. Губы бледно-красного оттенка, явно покрашенные губной помадой, дабы создать эффект еще живого человека. Они были напряжены, но его улыбка говорила о другом. Она была естественная и в какой-то степени мрачная.
- В моей татуировке есть лишь отражение мнения отца. А так, она просто описывает мое состояние по жизни.
Ложь.
  Я скучаю по своему отцу. Когда он умер, моя жизнь кардинально изменилась, я, будто потерялась в этом мире. И иногда мне кажется, что я от него очень зависела, из-за чего не могла быть самостоятельной и всегда вешала свою ответственность не на того, на кого стоило бы. Может, поэтому я так беспокоюсь за Мэйсона Баррингтона, может, я в нем вижу своего папу и нуждаюсь в зависимости?
- Мэйсон Баррингтон, у вас есть дети?
- Джуди, я знал, что ты можешь задать подобный вопрос, но не настолько личный. Моя семья-это моя семья, будет неправильно, если я стану впутывать в это чужого человека.
На его лице образовалась скорбь, злость и тяжесть. Я видела его таким только тогда, когда он спорил с мистером Бонефонгом в этом кафе. Они поспорили по пьяни, а во время такого состояния споры бесполезные.
- Но вы ведь сами задаете мне подобные вопросы, интересуетесь моей жизнью, которая тоже между прочим личная!  - я была готова ударить кулаком об стол, но не решилась.
- Джуди!! Моя жизнь, моя семья-это то, что касается меня. Я не спрашиваю о тебе ничего личного, тоже самое касается и твоей семьи. Я интересуюсь лишь твоим состоянием, состоянием твоей матери и не впутываюсь туда, куда меня не просят!
Может, с помощью таких вопросов я тоже интересуюсь его состоянием.
  Он произнес это так злобно и грубо, что мне захотелось плакать. Это ведь действительно не справедливо по отношению ко мне? Я обычно тихая, но сегодня мне хотелось вскрикнуть на этого старика, донести до него правдивость, донести до него то, как он себя ведет, открыть, наконец, его глаза на реальность.
Думаю, пора перестать мечтать о том, что этот человек сможет заменить мне отца. Да, я считаю, Мэйсона злобным человеком и неоднократно это буду повторять, но и мой отец не был святым.
  Я отошла от стола, чтобы, наконец, положить уже на то время горячие монеты, которые нагрелись в моей руке, в кассовый аппарат. Боковым зрением смотрю на Мэйсона и замечаю, что его выражение лица стало грустным, чем обычно. Значит ли это, что я обидела его? Или может он все-таки осознал, что огорчил меня? В любом случае, подходить к нему и извиняться за что-то не существующее я не собираюсь и не считаю нужным.
  В помещении стало так тихо, что слышно, как Мэйсон про себя читает очередную статью из газеты. Открылась дверь, и зазвенел колокольчик. Наконец-то хоть кто-то зашел, иначе я бы уже сама ушла отсюда, закрыв это чертово кафе. Вошла девушка, она была одета в бежевое пальто с серым шарфом, на руках черные бархатные перчатки с серебряными вставками, а на ногах черные брюки и черные ботильоны. У нее были длинные, вьющиеся каштановые волосы, карие глаза, которые поблескивали оттенком смолы, не пухлые, но достаточно объемные бледные губы. По внешности была очень красивая, мне стало даже завидно. Но, что такая «высокопочтенная» мадама забыла в этом убогом кафе?
- Добрый день, мне вертун и зеленый чай, - показывая пальцем на один из шедевров, ответила девушка.
Зеленый чай и вертун, как нелепо для ее персоны. Нет, я не спорю, у каждого свои вкусы, но такие дамы обычно не расхаживают по забегаловкам вроде этой и не берут еду, доступную для обычных смертных.
- Будет готово через пять минут, может, присядете?
- Нет, спасибо
  Пока достаю все ингредиенты для зеленого чая, как обычно рассматриваю, чем занимаются эти 2 персоны в зале - девушка и Мэйсон. Мне кажется или их черты лица очень даже похожи? У меня возникают мысли, что может быть это его дочь? Хотя вряд ли, он бы не сидел так спокойно, продолжая читать газету, а она бы не стояла спиной к нему и не ждала свой заказ, залипая в телефон. А даже если и так, то ее персону я вижу впервые за два года работы здесь.
- Ваш зеленый чай и вертун, заберите, пожалуйста.
- Простите, но в вертуне есть грибы?
- Да.
- Но я ненавижу грибы, вы не могли мне об этом сказать?!  - рявкнула девушка, прямо мне в лицо. Ее брови нахмурились, а рот образовал форму рыка, который делает тигр или иной дикий зверь. В руках она сжала несчастный вертун, из которого в целлофановый пакет стали вываливаться грибы, картошка и сыр.  По достоинству оценила шедевр с завода.
- Не кричите, в составе же все написано. Перед тем как заказывать, стоит ознакамливаться с ингредиентами.
Я, конечно, часто сталкивалась с такими людьми, но они были из обычных смертных, никак не из тех, как это дама. Слава Богам эта мадам ушла, не продолжила скандал, но оставила на столе раздавленный в кашу вертун. Теперь я понимаю, почему сегодня особенный день, все какие-то взвинченные, злые и обиженные. Это даже не удивительно, сегодня мир серый и кроме людской злобы тут ничего нет, я к этому уже привыкла и почти слилась с окружением. Но есть одно место, которое меня успокаивает и радует, это за городом Вихтенсиала, где сейчас живет моя мать. Там всегда красивое солнце, не смотря на то, что оно единственное для всей Земли. В этом месте оно всегда яркое, будь то зима или другое время года. И приезжая к своей маме, я стараюсь не сидеть дома, а выходить в поле, где колоски щекочут мою кожу, где пахнет сеном и слышно пение птиц. Там я нахожу тенек под любым деревом, устраиваюсь около него и мечтаю о том, чтобы этот день продолжался вечно. Смотришь вдаль и видишь город, над которым висит серое небо. На него не падают лучи солнца, а если и падают, то солнце не старается освещать это место также сильно, как эту деревушку.
- Мда, и как ты работаешь в этом дерьме?  - спрашивает у меня Баррингтон, убирая газету к себе в портфель.
- Но вы ведь сами сидите в этом дерьме, пьете кофе и читаете газету.
- Хах, верно и думаю, что мне пора покинуть это дерьмецо. До скорой встречи, Джуди.
- Счастливого дня.
  Последняя надежда на не скучное время ушло, а я опять осталась в тишине. Может, стоит раньше закрыться? Не думаю, что кто-то еще зайдет. Я же смогу приехать к матери пораньше. Пока обдумываю свое решение о закрытии кафе, решила налить себе кофе и разогреть шоколадный маффин с кусочками малины. Выпечка, привезенная с завода дикая, но ехать до мамы мне около двух часов, поэтому перекусить стоит. Да и кофе я в принципе не переношу, но без него моя душа и сознание находятся в расшатанном состоянии. Кофе употребляю достаточно много, мне тошно его пить, но оно помогает смягчить мою нервозность. Ни энергетики, ни алкоголь не выручает так, как этот напиток.
  Я села на диванчик и принялась употреблять «свои отвратительные наркотики». Полдня прошло и за эти полдня ничего не случилось. В моей памяти за это время отразилась лишь злость Мэйсона и образ той дамы. Я беспокоюсь, что эта девушка и взаправду окажется его дочерью. Боюсь потерять Мэйсона, как потеряла папу. Хотя, что за мысли? Как чужой человек вроде Баррингтона может оказывать на меня такое влияние, он мне не отец, даже не родня. Я схожу с ума? Или может, потерялась в этом окружении людей, перестала различать, кто родной для тебя, а кто нет? Можно сказать, Мэйсон стал моим опекуном после смерти отца. Конечно же, опекуном только в моей голове, про свои мысли и мечтания я Баррингтону бы никогда не рассказала. Просто...что-то всегда тянет к нему и с каждым днем он становится для меня все роднее и роднее. Не хочу об этом думать и не хочу, чтобы Мэйсон стал для меня важным человеком, ибо смогу причинить ему боль, только не знаю, какую боль.
   Честно... я устала думать, как двуличное существо, надеюсь, кофе развеет мои мысли.


    Молюсь, чтоб никто не зашел в мое кафе, и я со спокойной душой смогла уехать к маме. В этот день я как-то измучилась, хотя особо ничем не занималась. Но бывает же такое, когда ты ничего не сделал, но твое состояние измученное, будто ты впахивал в шахте за четверых? Я вымыла кружку, поставила все на место и очередной раз протерла все столы. Выключая свет, прохожусь взглядом по кафе, дабы убедиться, что все стоит на своем месте «я заправляю этим кафе, это мой мир и люди не смогут нарушить или изменить первозданное», закрываю дверь и иду к своей остановке.