Язва разума

Часть 1-2

                                    2

-Джуди, принеси мне с почтового ящика бумаги, переданные шерифом Гаменгтоным, пожалуйста.
-Это нужно сделать прямо сейчас?

-Я же сказал «пожалуйста». 

   Лестница, которая ведёт вниз к входной двери очень крутая и дабы не навернуться, нужно всегда спускаться маленькими шажками. В детстве этой проблемы не было, зато была другая - приходилось терять много сил, чтобы вскарабкаться на одну ступеньку. В жизни, на примере этой лестницы, человек ещё в молодом возрасте тратит много энергии, чтобы подняться вверх, то есть по карьерной лестнице или что-то в этом роде. К позднему возрасту, будем говорить так, как есть на самом деле, человек идёт небольшими шагами, чтоб не обломаться на краю и не закончить свою жизнь, не пройдя этой лестницы достойно и до конца. Спускаясь, я всегда держусь стены, лишь одной рукой и в жизни в качестве этой стены выступает отец. Может, я хоть и на одну руку, но всё-таки самостоятельная?
   Я подхожу к двери, открываю её, чувствуя тепло дверной ручки, кто-то долго обдумывал своё решение перед тем, как открыть или закрыть дверь? На улице пасмурно, но солнце маленько греет. С почтового ящика, который был прикреплён около входной двери, весь потрескавшиеся от коричневой краски, достаю бумаги и различные конверты. Мне нужно лишь одно, другие бумаги я в очередной раз запихаю обратно в ящик, они всё равно никому не нужны, и читать их никто не будет. Бумаги от мистера Гаменгтона, которые я читать не собираюсь. Там, скорее всего статьи из газет или разные выписки, ничего интересного. Зато для папы это настоящее сокровище, ему нравится раскрывать зловещую правду, которую скрывают от людей. Я считаю, что он копается в чужом белье, но если посмотреть с другой стороны, папа делает доброе дело. Думаю, не каждый сможет открыть правду всему городу, ведь за это платят гроши. Люди, публикующее «жесть» или иную выдуманную ахинею получают намного больше. Но ведь правда всегда жёстче и вызывает бурю эмоции у населения, нежели ложь или я не права?
Содрогаясь, закрываю за собой дверь, держа в одной руке пожелтевшие бумаги. Слышу запах приготовленного булгура с индейкой под сливочным соусом. Фирменное блюдо моей мамы, такое она готовит, когда у нас гости или какое-то важное событие. Я поднимаюсь по лестнице, не обращая внимания на маму, которая стоит в проёме, разделяющий кухню и прихожую. Боюсь, она опять мне скажет, что сегодня прибудут гости и мне стоит с ними познакомиться. К нам редко, кто приезжает, в основном это коллеги по папиной работе. Сидя за столом, они вечно болтают о чем-то «для них» интересном, но для меня это «интересное»- срам, и я никогда его не слушаю.
-Тебе стоит сегодня спуститься к нам на ужин. - произносит мама спокойным голосом, но я чувствую в нём нотку злости. Она вечно меня в чём-то подозревает и держит далеко от себя, но при этом проявляет любовь и заботу. Не очень сочетается всё это, согласна. Рассказывать мне о том, почему она себя так ведёт - не хочет. А я спрашивать не собираюсь, один раз так попыталась узнать, но вышло всё не лучшим образом. Она же вела себя спокойно, только стояла с большими глазами, будто испугалась медведя, который бежал на неё, держала одну руку на сердце, а другой рукой упиралась на тумбу, переваливая весь свой вес на эту опору. В гневе, даже в бешенстве, в комнату вошёл отец и стал размахивать руками, жестикулируя и при этом, что-то говоря, но непонятно было, к кому он обращался. Передо мной была лишь пелена, я не понимала, почему родители так бушуют, ведь я просто задала вопрос, который меня интересовал. Может, стоило мне свой гнев обрушить на них? Нельзя же срываться на своего ребёнка или они считают меня отродьем и готовы позволить себе это сделать? Во время гнева отца, я развернулась и ушла к себе в комнату. Не хотела с ними разговаривать после этого, а они со мной и подавно.
-Мне обязательно присутствовать на вашей трапезе? У меня есть более важные дела, чем слушать ваши разговоры о жизни, семьях. - Стоя на лестнице и в пол оборота, говорю маме. - тем более уверена, что за столом я нежеланный гость. Гость в своём же доме.
-Почему ты так думаешь? Я и папа тебя очень любим, несмотря на все наши ссоры, мы всегда будем заботиться, и проявлять уважение к тебе, солнце... Поэтому гость или не гость, но ты всегда останешься желанным человеком, которого хочется видеть каждый день.
   «Солнце» её любимое обозначение своей дочери, даже не Джуди, а просто «солнце». Яркое утром и уходящее вечером в закат светящиеся диск, который должен нести тепло окружающим. Мама хочет, чтобы я им была, но в глубине души, она знает, что я им никогда не буду. Она знает, что такие люди не уживаются в семьях и не ведут обычный образ жизни. Но все равно до конца верит своим мечтаниям. Хочет, чтобы её ребёнок также тянулся вверх по жизни, как и росток, когда на него попадают лучики солнца. Жаль, что я не смогу обнадёжить её мечтания.
-Я присоединюсь к вашему ужину, но уйду пораньше. - Произнесла грубым голосом, поднимаясь по лестнице вверх, чтобы не слушать её возмущение.
-Солнце, но ты ведь...
   Дальше я уже ничего не слышала и славно, все её высказывания я каждый раз застаю, когда прихожу домой и мне порядком они надоели, ибо не дают спокойно моей плоти существовать.
-Твои бумаги. - Кинула их на стол, встала спиной, оперевшись двумя руками об деревянный в трещинках высокий комод. - мама сказала, что придут гости на ужин. Кто на этот раз?
-Шериф Гаменгтон. Он сказал, что хочет сообщить важную информацию про один из случаев, произошедших в Вихтенсиале 4 ноября, мол, это очень интересная вырезка из газеты «Новости дня» и поэтому стоит разобраться с шумихой и, конечно же, это нужно сделать за стопкой коньяка «Camus». Я предложил ему присоединиться к нашему ужину, а он великодушно согласился. - Снимает очки и кладёт их на письменный стол, поворачиваясь при этом в мою сторону. На его лице я распознала выражение, которое делают люди, когда не хотят продолжать разговор. - Надеюсь, ты не против ужина с этой персоной и сочтёшь нужным присутствовать на данной трапезе?
-Не думаю, что он будет мне рад, и мы оба это прекрасно понимаем.
-Что за глупости? Идём, тебе стоит с ним побеседовать. - Он встаёт и подходит ко мне, протягивая свою руку к моему плечу, дабы я пошла за ним.
   Время меня не щадит, оно так быстро тут летит, что я не успеваю придумать план побега из этой клетки с коршунами. Оказавшись на первой ступеньке, я услышала стук в дверь, это означало, что пришёл гость, которого я не хотела бы видеть, не сегодня. Дверь открыла мама, и на пороге стоял мужчина в чёрном пальто с потёртым портфелем кофейного цвета, в брюках и глянцевых туфлях.
-Ох, семья Паувэр...Гарольд, - Протягивает руку, дабы сделать типичный жест «приветствия», - Маргарет и...славная Джуди. - с его лица пропала улыбка, когда он перевёл свой взгляд на меня, затем  снова вернулась. Он дал ясно понять, что моё присутствие не несёт ничего хорошего.
-Гарольд, мне неловко, но можно тебя на минуточку?
   Они отошли к лестнице, что ведёт на второй этаж. Мы же с мамой пошли на кухню, чтобы расставить сервис на стол. В центр я поставила среднюю ёмкость, в которой находился булгур с небольшими кусочками индейки, политый белым сливочным соусом. В сторону отца и Гаменгтона я не смотрела, знала, что они обсуждают явно что-то непристойное для моих ушей. Шерифа, как говорит мой отец, я не знала и сейчас вижу его впервые. Папа мне о нем рассказывал много хорошего, а он, скорее всего шерифу доносил про меня, ибо откуда тогда у мистера Гаменгтона такая реакция на моё присутствие?
-Гарольд, Джуди тоже будет сидеть с нами на ужине? - Выглядел он, как опоссум: маленькие черные глазки, косящий взгляд, огромный нос, обвисшие уголки губ. Шериф стоял в растерянном состоянии, готовясь, что произойдет нечто страшное. Он боялся.
-А есть, какие-то проблемы?
-Да, это Джуди.
-Успокойся, шериф. - Гарольд улыбнулся и подмигнул. - сейчас отличная атмосфера, которая поможет закончить этот день на «ура». Нет повода для переживания, верно?
   Гаменгтон ничего не ответил и не хотел соглашаться с ответом отца. Если бы ему не нужно было доносить новость до Гарольда или, если бы он знал заранее о том, что на ужине будет Джуди- он бы не пришел. Сослался бы на то, что сегодня работает допоздна или, как говорят люди «умывает руки». Но он не предвидел этого, поэтому попал в западню к ядовитому животному. Он ждал и был наготове, если животное пробьёт его тело и пустит яд под кожу, который распространится по всей плоти за считанные секунды, начиная с того места, куда яд попал в первую очередь. Шериф сразу поймет, что в этот дом не стоило приходить, только...отец позволил пустить в своё логово не опытного птенца, который не догадывается, что ждёт его, если мистер Гаменгтон дёрнется и даст понять ядовитому животному, что жертва готова к употреблению.
   После неприятного разговора для шерифа и отца, все сели за стол и приступили к своей трапезе. Намечался спокойный вечер, в домашней атмосфере. Родители и Гаменгтон разговаривали о событии, произошедшем 4 ноября, я лишь краем уха слушала их болтовню.
-В Вихтенсиале это произошло...
-И...какие подробности?
-А подробностей мало, говорят, что девушка лет двадцати «самоуничтожилась». - Закладывая еду в рот, рассказывает Гаменгтон.
-То есть, это был суицид?
-Именно. Идёт расследование, пока непонятно из-за чего она пошла на такой шаг, но как говорится, лишь одному Богу известно. Ясно одно, что девушка была из благополучной семьи. Ни скандалов, ни посторонних вещей, явлений, которые могли хоть как-то повлиять на эту девушку - не было.
-А в чем собственно изюминка этого происшествия?- Отец разлил по стопкам коньяк, в ожидании горячего развязывания события. Мать удивлёно вслушивалась в слова этих людей.
-Изюминка в том, что неизвестно из-за чего она это сделала. По словам родителей, 23 октября их дочь пропала на один день. Хотя, как пропала, она просто отсутствовала. После возвращения домой девушка рассказала своим родственникам, что посещала некого психолога. Координаты его мне, конечно же, известны. Стоит отметить, что девушка не нуждалась в помощи психолога. Как было выяснено позже, отец знал этого человека, так как посещал его, ибо боролся с тяжелыми недугами, после смерти своей матери. Он заявил, что его дочь к нему не ходила. Но, кому верить, может эта девушка действительно посещала этого человека и между ними образовалась связь и после чего, она покончила с собой из-за любви к нему, ну или, что там бывает, либо родители что-то не договаривают.
-А от меня-то ты, что хочешь?
-Ты прочитал бумаги, которые я тебе передал?
-Пока ещё нет, пришлось поторопиться с приёмом гостя, шериф, поэтому я их отложил.
Чувствовала сердцебиение отца, его пульс участился. Скрывает от Гаменгтона, какую-то информацию? Он, правда, что-то скрывает? Почему отец не может рассказать сведения, которые ему известны, тем более, если они связаны с этим происшествием? Стоит ли мне отлучиться и из-за любопытства прочитать бумаги, переданные шерифом? Слишком много вопросов и надо действовать в сторону одного из них.
-Я думаю, что наслушалась ваших историй, и мне пора покинуть ваше некое собеседование «следователя и потерпевшего».
-Я так не думаю, дорогуша. Ты останешься до конца ужина и не станешь принимать решения сама. Этот ужин был сделан для того, чтобы ты смогла адаптироваться в кругу других людей, и к твоему сведению, такое «мероприятие» мы проводим довольно редко. Поэтому прибереги свою задницу, сядь и мирно посиди вместе с нами. - Он стоял, тыкая на меня пальцем, второй рукой опирался на стол. Его выражение лица было злым, но я чувствовала, что он боялся меня. Он пытался сдерживать свои эмоции, чтобы не сделать ещё хуже, это ведь может закончиться для него не лучшим образом.
-Извините, но мне, правда, нужно отлучиться, я скоро буду. Ты хочешь ещё раз получить ножом в спину, папочка? Я знаю, что тебе это нравится, и ещё я знаю, что если ты не остановишься и будешь загораживать мне путь, то Джуди тебя одарит любовью, которую ты так любишь, папочка. Ты, правда, хочешь этого? Папочка? Папочка? - Опустошённая с каменным лицом стоит и созерцает на туши, сидящие за столом. Для Гарольда это было вовсе не опустошённость, он представлял, что будет, если сейчас не отпустит Джуди.
-Что она говорит, Гарольд? - В недоумении произносит мать. Шериф с выкатанными глазами и со стопкой в руках, смотрит сквозь отца на эту женщину.