Город падших

Глава 7.

Сканирование у стеклянных дверей закончилось. Мягкий женский голос автоматически сказал что-то внутрь кабинета, и створки отворились с едва слышным шипением. Энтони быстро сдёрнул очки, протёр глаза и нацепил их обратно. Демон, стоящий рядом с ним, улыбнулся краешком рта, видя и ощущая лёгкую нервозность писателя; тот её тип, в котором трудно признаться даже себе самому, не то что кому-то ещё.
В открывшейся гостям ярко-освещённой комнате с огромными тонкими окнами, традиционным гостиным интерьером и менее традиционными абстрактными картинами по обе стены царил лёгкий и довольно аскетичный для обеспеченного хозяина дома порядок. Кроме полки с цветочной вазой и всё тех же неясных изображений в квадратных рамках здесь не было, пожалуй, ничего выбивающегося или привлекающего взгляд.
А вот крепкая широкая фигура обитателя этой резиденции несильно, но всё же выделялась. Особенно, когда он, чуть прихрамывая, направился навстречу демону и человеку с распростёртыми руками.
— Я уж думал не дождусь, — чуть посмеялся он, вначале с силой пожимая протянутую забинтованную ладонь, а потом и притягивая Энтони в свои объятия. Когда немолодой, но всё с теми же живыми бегающими глазами и порывистой жестикуляцией наставник оторвался от парня, он обхватил сильными руками худые плечи и проникновенно, как старый пёс, заглянул в глаза своего воспитанника: — Что же... Всего десять лет прошло, а ты вроде и тот же, а вроде совсем другой стал. Ты только глянь... Ветром тебя на улице не сдувает? Точно? Бледный какой. Глаза светятся, как раньше. Да. Эти глаза я помню. Боже, а причёска-то. Седой, как старый лунь, ну прям теперь совсем как я, а?
Они посмеялись. Энтони скорее из вежливости. Родной язык для его ушей звучал странно. Так по-доброму и неуклюже, без привычной конструктивности и официоза. Так обычно звучат именно те старые родственники, которые жаждут наверстать все упущенные минуты общения и преодолеть неловкость, которая возникает между почти отдалившимися людьми.
К тому же, про свой теперешний цвет волос он уже успел позабыть. Не так часто приходилось показываться кому-то на глаза. А сейчас, как в первый раз, когда он увидел себя в зеркало, стало одновременно стыдно и боязно. Стыдно от своей неестественности. А боязно от ожидания осуждения.
Впрочем, Эмиль не стал заострять на этом внимания. Вместо этого он вдруг схватил Энтони за руку и стал разглядывать чистые чуть пожелтевшие полоски бинтов. От этого стало ещё неуютнее.
— Это пройдёт, — быстро соврал парень, отдёргивая руку. — Просто... временно.
Товарищ Зольн покивал, его испещрённое морщинами и высыпаниями пигмента лицо приобрело серьёзное и вдумчивое выражение. Прозрачные, как два озера, синие глаза с крошечными точками зрачков внутри сверкнули с невесёлой усмешкой.
— Так всё-таки вот оно как... В кино всяких продавших душу по-другому показывают. Ну, ты-то ничего не продавал, можешь не говорить. И жалеть тебя тоже я не буду, дело твоё. А всё-таки, скажи честно, не храбрясь. Больно?
Энтони помолчал, по-привычке прикоснулся к следу пальцами. Он ощущался, как небольшое полое углубление на том месте, где должна была быть плоть. Отзывался на сильное прикосновение, но не болел. Больше.
— Нет. Не особо.
— Понятно, понятно...
Неловкость, которую, как высокую гору, приходилось тяжело преодолевать в высоту, так и осталась стоять, несмотря на все старания ученика и учителя. Энтони по-привычке прикусил кончик языка, ощущая вину за свою медлительность. Сказывалось чувство, что его самого, как и демона, очевидно, всё-таки собирались изучать и исследовать, пусть негласно, но всё же ощутимо. Эмиль был практически родным человеком, и от того было ещё неприятнее. Будто бы он, Энтони, знал Зольна когда-то в другой жизни, а теперь видел от лица совершенно незнакомого, чужого человека. И новый знакомый этого чужого человека хотел рассмотреть повнимательней.
«Был когда-то Антон... Теперь только неизвестный и странный на вид Энтони. Нет... Ничего больше не осталось. Не стоило даже надеяться.»
«Всё в порядке?»
Внезапно тепло, даже с какой-то ноткой обеспокоенности прозвучал в голове глубокий голос демона. Энтони отмахнулся от своего определения "тепла", поминая первое правило самовнушения относительно чувств и сострадания тёмного, и быстро тряхнул головой: «Ничего. Просто задумался.»
«О чём вы говорили?»
«Просто... о старых вещах. Тебе не о чем волноваться.»
«Я и не волнуюсь.»
«Не трать силы на болтовню. Тебе ещё предстоит выложиться.»
«С твоей помощью это будет просто.»
Виктор плавно переместился за спину своего покровителя и дыхнул в затылок могильным холодом. Писатель прислушался к своим мыслям и ощутил обычный прилив спокойствия и безразличия, которые заменяли стремительно тающие эмоции.
Зольн перевёл глаза на демона, и Энтони заметил, как в них мелькнуло удивление, но в остальном наставник остался поразительно спокоен. Он только помычал что-то под нос и, опершись на трость, с живым интересом стал разглядывать тёмного. Писатель, смутившись под взглядом Зольна, тихо кашлянул, и суккуб увеличил разделяющее их расстояние.
Не такой реакции Энтони и Виктор ожидали от представителя старшего поколения. Энтони искренне надеялся на то, что Зольн, будучи человеком, закалённым войной и повидавшим жизнь в век вторжения, не станет паниковать при виде живого демона (насколько живым может быть тот, что однажды умер) и даст время всё объяснить. К тому же, имела место быть переписка, в которой бывший ученик всеми силами старался внушить Эмилю чувство безопасности и доверия, морально подготовить. Но результат превзошёл даже самые смелые их ожидания.
— Так это, значит, и есть тот самый лорд? — глаза Зольна лукаво заулыбались из-под складчатых век. — Очень, очень приятно, что ты решился притащить его с собой.
— Он почти всегда со мной, — Энтони с облечением сложил руки перед собой. Наконец-то роль материала для изучения перешла к Виктору.
— Как мило. — Зольн прихромал чуть ближе, оглядел тёмного с ног до головы. Демон разглядывал хозяина дома в ответ, не опуская головы, а только направляя вниз изумрудные глаза, что придавало его поведению особенную надменность.
Эмиль поднял руку с золочёным кольцом на безымянном пальце, вопросительно обернулся на Энтони, и, когда тот с жестом позволительного безразличия повёл плечом, прикоснулся к чёрно-фиолетовому пиджаку. Затем притянул руку к глазам и внимательно осмотрел, будто ожидал, что на ней останется след.
— Поразительно, — с чувством проговорил он и с восторгом вперил взгляд в лицо суккуба. Тот, с едва заметным напряжением, подался назад. Зольн обошёл демона кругом и вновь заглянул в глаза скрестившего руки на груди Энтони. — Он что-нибудь понимает? Как вы общаетесь?
— На английском, — ответил тот, наблюдая за тем, как Эмиль с восторгом ребёнка, получившего в своё распоряжение новую игрушку, уже с большей смелостью осматривает сначала руки в перчатках, потом передний карман, а потом и бабочку на шее демона. — Пришлось поработать над произношением, но в остальном мы друг друга понимаем. Он быстро схватывает, так что при должном старании... — Энтони сделал паузу, когда Зольн снова что-то забормотал себе под нос, будто не слушал, и с усилием продолжал: — при должном старании освоит и русский. В Городе, правда, общаются друг с другом только на общепринятом.
— Общепринятый?
— Смесь, преимущественно из американского английского, отчасти славянских и восточных языков. Тут уж кто на чём, некоторые демоны вообще говорят на латыни. Иногда для большей интеграции используют магию: амулеты, эликсиры, всякое такое. Но общепринятый интуитивно понятен для всех, кто находится там достаточно долго, так что...
— Понятно, понятно, — перервал Энтони наставник, и тот проглотил остальную часть речи. Виктор, от которого наконец оторвался Зольн, посмотрел в сторону своего партнёра с немым вопросом, и тот незаметно кивнул в ответ: мол, всё нормально, как должно быть. — А насчёт пакта? Что за условия, что за контракт, как и почему? Ну же, дорогой мой, не томи, я хочу знать всё.
— И... с чего мне начинать? — натянуто улыбнулся Энтони, мысленно перебирая те факты, которые можно было использовать в разговоре, и те, которые стоило оставить при себе.
— Для начала... — товарищ Зольн подошёл и доверительно положил руку на плечо ученика. — Скажи-ка: ты готов с ним и со мной прямо сейчас посидеть и поболтать, в более, так скажем, дружественной обстановке? А то я тебя знаю: стоит придать официоза, и ты тут же клубишься, как ёж, что уж говорить про... этого.
— Смотря, что понимать под "обстановкой".
— Ну, я уверен, что наш друг из-за рубежа не откажется, скажем, от хорошего бренди и парочки вопросов? У меня в запасах есть. Или у вас, как у патрона с вассалом — не принято пить на равных?
Энтони помолчал, думая, целесообразно ли отвечать на видимую подначку, и затем, обернувшись к Виктору, сказал на доступном им языке:
— Мистер Зольн предлагает выпить и поговорить.
Виктор недоверчиво вздёрнул бровь, но затем благосклонно улыбнулся и прошипел уже в коротком поклоне:
— Скажи, что я буду рад составить ему компанию.
— Он не против, — Энтони взглянул на восторженно разглядывающего наставника демона и добавил: — но на все последующие вопросы я предпочёл бы ответить вам сам. Без издержек перевода.
— Ревнивец, — ласково одарил его улыбкой мистер Зольн и сказал: — садитесь оба за стол. А я сейчас. И ради Бога, Энтони, сними уже пальто, а то я как будто с американским шпионом на "ты".
Зольн похромал к автоматической барной стойке, которая заодно служила, видимо, и простенькой кухней, так как угол стойки занимал недавно появившийся на рынке мультиварочный шкаф. Такая вещь позволяла не заботиться о наличии плиты, микроволновой печи и кучи посуды. И хотя доступна такая роскошь была далеко не всем, для человека, не особо хорошо владеющего своими движениями в силу возраста или болезни она была скорее необходимостью, чем излишеством.
Энтони по совету Эмиля скинул пальто, аккуратно сложил и оставил его на белоснежной кожаной спинке. Виктора дважды приглашать не пришлось. Он бесшумно переместился к писателю, поглядел вслед их новому общему знакомому, и сказал:
— Я могу не понимать значение слов, которые вы произносите, но этот восторг не спутаешь ни с чем. Настоящий успех, я прав?
— Ну, это первое время он кажется таким заинтересованным. Потом тебе ещё предстоит постараться, так что не обольщайся, — Энтони опустился на пружинистое брюхо дивана прямо напротив телевизора. Диван носил на себе тёмные подпалины от сигарет и запах старинного дешёвого табака. Демон изящно облокотился рядом с ним.
— За меня не беспокойся. Главное, следи, чтобы у мистера Зольная сердце не дало сбой.
— Позёр, — цыкнул про себя Энтони, и Виктор подозрительно скосил на него глаза, но значение слова спрашивать не стал.
Телевизор в старомодной прямоугольной рамке угрюмо молчал, нависая над комнатой. Энтони отвернулся от него. Сегодняшний утренний выпуск новостей застал его ещё дома и не уступал любому другому в своей поганой информативности. Ученик Зольна с радостью бы пропустил новости и дал себе поспать лишних два часа, но ради выезда на встречу пришлось встать раньше обычного и впитывать в себя весь негатив, который с радостью выплёскивали на экран.
Иногда Энтони всерьёз задумывался над тем, не захватил ли телестанцию какой-нибудь подвид энергетического вампира, которому необходимо было постоянно подпитываться чьей-то скорбью и сочувствием. Большинству Падших было плевать друг на друга, а вот писатель всё не мог научиться не морщиться, глядя на кадры расчленённых тел и взорванных зданий. Так уж вышло, что в Городе, в отличие от остального мира, никто не озадачивался цензурой. Для местных каналов её попросту не существовало.
— А вот и наша "атмосфера". — Голос Эмиля, до этого приглушённый, прозвучал как-то особенно задорно, когда он поставил на столик красного дерева перед ними початую бутылку. Энтони подался вперёд, проявляя заинтересованность, пожалуй даже чрезмерную для непьющего. Виктор придирчиво оглядел этикетку и незаметно, как и всегда, прикусил нижнюю губу.
— Фантастика, — впервые за всё время произнёс он под нос, но Зольн прекрасно его расслышал и даже понял.
— Ещё бы, сэр, ещё бы! А что же, хозяин держит на коротком поводке? — Эмиль игриво подмигнул Энтони, и тот поспешно, — даже слишком, — заговорил:
— И вовсе я не держу! То есть... Эмиль Власович, мне кажется, вы не совсем понимаете, тут есть свои тонкости...
— Да ладно, ладно, — наставник продолжил разливать спиртное по низкорослым округлым фужерам, — брось. Прости уж старого дурака, мало ли что я там ляпнул из ветвей. Как представлю себе, как ты с ним уживаешься, так и сразу лезет в голову всякое.
— Ну да, ну да, — покивал Энтони, не глядя.
Виктор с кивком головы принял бокал из чуть дрожащих рук Эмиля, и тот, кажется, даже специально задержал движение, чтобы прикоснуться к демону. И снова писателя кольнула глупая детская ревность. Нет в этих руках-перчатках ничего такого. А если и есть, то только скользкое, холодное и неживое.
— Предлагаю тост, — Зольн привстал перед своим креслом и оглядел гостей. Энтони вежливым шёпотом стал переводить для Виктора. — За прогресс. За то, что человеку подвластно всё, и использовать он может что угодно. Ну, думаю, за старую дружбу и партнёрство тоже стоит выпить, но! — он приподнял указательный палец, — уже следующим тостом. Будем!