Безумная звезда - Терри Пратчетт

11

  Около полудня следующего дня они въехали в обнесенный глиняными стенами городок, раскинувшийся в окружении все еще свежих и зеленых полей. Из города валом валил народ. Мимо путников, громыхая, катились огромные телеги. Вдоль бровки дороги лениво брели стада коров. Старушки несли на спинах свое домашнее имущество и целые стога сена.
  – Чума? – поинтересовался Ринсвинд, останавливая какого-то человека, толкающего битком набитую детьми ручную тачку.
  Тот покачал головой.
  – Звезда, приятель. Ты что, на небо не смотришь?
  – Смотрю.
  – Говорят, она врежется в нас в свячельник, и тогда моря закипят, страны Плоского мира распадутся, короли будут низвергнуты, и города станут как озера стекла, – объяснил человек. – Я ухожу в горы.
  – А что, это поможет? – с сомнением спросил Ринсвинд.
  – Нет, но вид оттуда лучше.
  Ринсвинд вернулся к остальным.
  – Все боятся звезды, – сообщил он. – По всей видимости, в городах почти никого не осталось. Жители напуганы ею.
  – Я не хочу ничего сказать, – заметила Бетан, – но вам не показалось, что сейчас не по сезону жарко?
  – Как раз то, о чем я говорил прошлой ночью, – откликнулся Двацветок. – Очень жарко, подумал я.
  – Подожреваю, шкоро штанет еще жарче, – вмешался Коэн. – Пошли в город.
  Они ехали по гулким улочкам и не видели вокруг практически ни одной живой души. Коэн, который не переставал вглядываться в вывески торговцев, наконец придержал лошадь и сказал:
  – Как раж то, што я ишкал. Вы ежжайте в храм, а я ваш шкоро догоню.
  – Ювелир? – спросил Ринсвинд.
  – Это шюрприж.
  – Мне не помешало бы новое платье, – заявила Бетан.
  – Я украду его для тебя.
  Этот город, решил Ринсвинд, производит какое-то гнетущее впечатление. И еще в нем было что-то странное.
  Почти на каждой двери была нарисована большая красная звезда.
  – У меня мурашки бегут по коже, – заметила Бетан. – Словно люди нарочно вызывают сюда звезду.
  – Или отводят ее, – вставил Двацветок.
  – Ничего не получится. Она слишком большая, – возразил Ринсвинд и увидел обращенные к нему лица. – Ну, это ведь логично, – неуклюже объяснил он.
  – Нет, – отрезала Бетан.
  – Звезды – это маленькие огоньки в небе, – объявил Двацветок. – Одна как-то упала неподалеку от того места, где я живу, – большая белая штуковина величиной с дом. Она светилась несколько недель, прежде чем погаснуть.
  – Эта звезда не такая, – произнес чей-то голос. – Великий А'Туин выбрался на берег вселенной. Это великий океан пространства.
  – Откуда ты знаешь? – спросил Двацветок.
  – Знаю что? – не понял Ринсвинд.
  – То, что ты сейчас сказал. Насчет берегов и океанов.
  – Я ничего не говорил!
  – Нет, говорил! – завопила Бетан. – Мы видели, как у тебя губы двигались!
  Ринсвинд закрыл глаза. Он почувствовал, как Заклинание у него в мозгу торопливо прячется за совесть и при этом что-то бормочет про себя.
  – Ладно, ладно, – буркнул он. – Не нужно кричать. Я… не знаю, откуда я знаю, я просто знаю…
  – Ну, я был бы не против, если бы ты все объяснил нам.
  Они завернули за угол.
  Во всех городах, расположенных у берегов Круглого моря, есть специальная территория, отведенная для богов, которые присутствуют на Диске в элегантном изобилии. Обычно эти кварталы густо заселены и не очень привлекательны с архитектурной точки зрения. Для самых старших богов были построены огромные и великолепные храмы, но вся беда заключалась в том, что более поздние боги потребовали равноправия, и вскоре священные районы оказались заполнены расползающимися во все стороны пристройками, флигелями, мансардами, полуподвалами, однокомнатными квартирками и приспособленными для богослужения закутками.  Теперь ни одному из богов и в голову не могло прийти поселиться за пределами священного квартала, который постепенно начинал превращаться в декаду. Обычно в нем курилось три сотни различных благовоний одновременно, а шум, как правило, достигал болевого порога – жрецы отчаянно перекрикивали друг друга, пытаясь привлечь к молитве свою долю верующих.
  Но на этой улице царила мертвая тишина, та неприятная тишина, которая воцаряется, когда сотни напуганных и рассерженных людей замирают на месте.
  Какой-то человек, стоящий с краю толпы, повернулся и хмуро взглянул на новоприбывших. На его лбу была нарисована багровая звезда.
  – Что это… – начал было Ринсвинд, но тут же умолк, потому что его голос эхом заметался среди молчаливых стен. – Что это такое?
  – Вы чужаки? – осведомился звездолобый.
  – Вообще-то мы знаем друг друга довольно… – принялся объяснять Двацветок, но быстро замолчал.
  Бетан указала ему на улицу. Каждый храм украшала нарисованная звезда. Одна особенно большая звезда была намалевана на каменном глазе перед храмом Слепого Ио, старшего над всеми богами.
  – Аг-ха, – выразился Ринсвинд. – Когда Ио это увидит, он разъярится не на шутку. Думаю, друзья, нам не следует болтаться поблизости.
  Толпа стояла, повернувшись к грубо сколоченному помосту, возведенному в центре широкой улицы. Спереди он был задрапирован большим флагом.
  – Мне всегда внушали, что Слепой Ио видит все, что происходит вокруг, – негромко заметила Бетан. – Почему он не…
  – Тихо! – шикнул человек, стоящий рядом. – Дагони говорит!
  На помост шагнула фигура – высокий тощий человек, чья голова весьма походила на шарик одуванчика. Из толпы не раздалось ни одного приветственного выкрика, только коллективный вздох пронесся над улицей. Человек начал говорить.
  Ринсвинд слушал его с нарастающим ужасом. «Куда подевались боги? – спрашивал Дагони. – Они исчезли. Возможно, их никогда и не было. Кто-нибудь вообще их видел? А теперь нам послана звезда…»
  Он говорил и говорил спокойным, звучным голосом, который произносил такие слова, как «очистить», «избавиться», «изгнать», и впивался в мозг словно раскаленная игла. Куда делись волшебники? Куда подевалась магия? Она вообще действовала, или все это было сном?
  Ринсвинд начал всерьез опасаться, что боги прослышат об этих речах и так разозлятся, что выместят свой гнев на первом подвернувшемся под руку.
  Но лично он почему-то предпочел бы гнев богов звуку этого голоса. Звезда приближается, вещал оратор, и ее ужасный огонь можно отвратить только… только… Ринсвинд не понял чем именно, но перед его мысленным взором пронеслись мечи, знамена и воины с пустыми глазами. Голос не верил в богов, что, по Ринсвиндовым понятиям, было вполне нормально, но он не верил также и в людей.
  Какой-то высокий, закутанный в плащ с капюшоном человек, стоящий слева от Ринсвинда, нечаянно толкнул его. Ринсвинд обернулся – и обнаружил, что из-под черного капюшона на него смотрит ухмыляющийся череп.
  Волшебники, подобно кошкам, видят Смерть.
  По сравнению с Дагони Смерть, который стоял, прислонившись к стене и поставив рядом косу, был сама душка. Он кивнул Ринсвинду.
  – Что, позлорадствовать явился? – прошептал волшебник.
  Смерть пожал плечами.
  – Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, – ответил он.
  – Это и есть будущее?
  – ОДНО ИЗ НИХ.
  – Ужасно, – сказал Ринсвинд.
  – Я СКЛОНЕН СОГЛАСИТЬСЯ, – кивнул Смерть.
  – А я думал, ты будешь голосовать обеими руками!
  – ТОЛЬКО НЕ ЗА ЭТО. СМЕРТЬ ВОИНА, СТАРИКА ИЛИ МЛАДЕНЦА Я ПОНИМАЮ. Я ИЗБАВЛЯЮ ОТ БОЛИ И ПРЕКРАЩАЮ СТРАДАНИЯ. НО СМЕРТЬ РАЗУМА Я НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ.
  – С кем это ты разговариваешь? – спросил Двацветок.
  Несколько участников собрания обернулись и с подозрением посмотрели на волшебника.
  – Ни с кем, – ответил Ринсвинд. – Может пойдем? У меня голова болит.
  Группа людей, стоящих сбоку от толпы, о чем-то зашепталась и стала тыкать в них пальцами. Ринсвинд схватил своих спутников в охапку и торопливо потащил за угол.
  – Залезайте на лошадей и давайте делать ноги, – сказал он. – У меня нехорошее предчувствие…
  На его плечо опустилась чья-то рука. Он обернулся. Два затуманенных серых глаза, украшающих круглую лысую голову, насажанную на большое мускулистое тело, пристально вглядывались в его левое ухо. На лбу человека была нарисована звезда.
  – Ты похож на волшебника, – объявил он голосом, который намекал, что эта похожесть весьма неблагоразумна и, по всей вероятности, фатальна.
  – Кто, я? Нет, я… чиновник. Да. Обычный чиновник. Точно, – Ринсвинд слабо хихикнул.
  Человек помедлил и беззвучно пошевелил губами, словно прислушиваясь к звучащему в голове голосу. К нему присоединились еще несколько людей со звездами на лбах. Ринсвиндово левое ухо начало пользоваться широкой популярностью.
  – А я думаю, ты волшебник, – заявил первый звезднолобый.
  – Послушайте, – возопил Ринсвинд, – если бы я был волшебником, то мог бы творить чудеса, правильно? Я просто превратил бы тебя во что-нибудь, а я этого не сделал, так что я не волшебник.
  – Мы убили всех наших волшебников, – сообщил один из звезднолобых. – Некоторые убежали, но большинство мы убили. Они размахивали руками, однако у них ничего не вышло.
  Ринсвинд уставился на него.
  – И мы считаем, что ты тоже волшебник, – продолжил звезднолобый, с все возрастающей силой сжимая Ринсвиндову руку. – За тобой ходит ящик на ножках, и ты похож на волшебника.
  Ринсвинд заметил, что их с Сундуком каким-то образом оттеснили от лошадей и заключили внутрь круга. Круг из серолицых, торжественно-серьезных людей постепенно сжимался.
  Бетан побледнела. Даже Двацветок, который чувствовал опасность примерно так же, как Ринсвинд умел летать, выглядел встревоженным.
Ринсвинд сделал глубокий вздох, воздел руки горе в классической позе, которую он выучил много лет назад, и хрипло выкрикнул:
  – Отойдите! Или я до отказа набью вас магией!
  – Магия вся улетучилась, – сказал звезднолобый. – Ее унесла звезда. Те липовые волшебники тоже говорили чудные слова, но ничего не происходило, и они в ужасе смотрели на свои руки. У очень немногих хватило ума спастись бегством.
  – Я ведь серьезно! – предупредил Ринсвинд.
  «Этот человек собирается меня убить, – думал он. – Все, конец. Я даже обмануть его не смог. Не гожусь для магии, да и врать разучился. Я просто…»
  В его голове шевельнулось Заклинание. Он почувствовал, как оно просачивается в мозг словно ледяная вода и собирается с силами. По руке пробежала холодная дрожь.
  Рука сама собой поднялась, и он ощутил, как его рот открывается и закрывается, как язык движется в такт голосу, который ему не принадлежал, голосу, который казался старым, сухим и произносил слова, вылетающие в воздух, точно облачка пара.
  Из-под ногтей вырвалось октариновое пламя. Оно окутало пораженного ужасом звезднолобого, и в конце концов тот полностью исчез в холодном шипящем облаке, которое поднялось над улицей, повисело одно долгое мгновение и вдруг сгинуло без следа.
  Не осталось даже струйки маслянистого дыма.
  Ринсвинд со страхом уставился на свою ладонь.
  Двацветок и Бетан с двух сторон подхватили его под руки, протащили сквозь потрясенную толпу и наконец выбрались на открытое пространство. Здесь Ринсвинду пришлось пережить довольно болезненный момент, когда его спутники одновременно рванулись в два разных переулка, но потом они все же договорились и понеслись дальше, волоча его за собой, так что ноги волшебника едва касались булыжной мостовой.
  – Чудо, – возбужденно бормотал Ринсвинд, опьяненный своим могуществом. – Я сотворил чудо…
  – Это точно, – успокаивающе заметил Двацветок.
  – Хотите, я что-нибудь наколдую? – спросил Ринсвинд.
  Он ткнул пальцем в пробегающую собаку и сказал: «Бе-е-е». Собака посмотрела на него оскорбленным взглядом.
  – Лучше бы твои ноги шевелились быстрее, – мрачно заявила Бетан.
  – Конечно! – заплетающимся языком заверил Ринсвинд. – Ноги! Бегите быстрее! Эй, смотрите, они послушались!
  – Просто у них больше мозгов, чем у тебя, – отозвалась Бетан. – Куда теперь?
  Двацветок вгляделся в лабиринт окружающих их переулков. Где-то вдалеке раздавались многочисленные крики.
  Ринсвинд вывернулся из рук спутников и неуверенно потрусил в ближайший переулок.
  – Я могу! У меня получилось! – исступленно выкрикивал он. – Ну все, берегитесь…
  – Он в шоке, – сказал Двацветок.
  – Почему?
  – Он никогда раньше не творил чудеса.
  – Но он же волшебник!
  – Это все несколько запутанно, – пояснил Двацветок, поспешая следом за Ринсвиндом. – Во всяком случае, я не уверен, что это он творил волшебство. Голос был не его. Идем, старина.
  Ринсвинд посмотрел на него дикими, невидящими глазами.
  – А тебя я превращу в розовый куст, – изрек он.
  – Ага, ага, чудненько. Только пошли, – успокаивающе отозвался Двацветок, осторожно таща его за руку.
  Из переулка донесся топот, и внезапно они увидели, что на них надвигается целая дюжина звезднолобых.
  Бетан схватила безвольно повисшую руку Ринсвинда и угрожающе подняла ее вверх.
  – Ни шагу больше! – взвизгнула она.
  – Вот именно! – прокричал Двацветок. – У нас в руках волшебник, и мы не побоимся пустить его в ход!
  – Я это серьезно! – вопила Бетан, разворачивая Ринсвинда за руку, словно лебедку.
  – Правильно! Мы вооружены до зубов! Что? – переспросил Двацветок.
  – Я говорю, где Сундук? – прошипела Бетан из-за спины Ринсвинда.
  Двацветок оглянулся вокруг. Сундук куда-то запропастился.
  Однако угроза Ринсвиндом произвела на звезднолобых желаемое воздействие. Они шарахались от его описывающей неопределенные круги руки, как от ротационной косы, и пытались спрятаться друг другу за спину.
  – Куда же он подевался?
  – Откуда мне знать? – огрызнулся Двацветок.
  – Это же твой Сундук!
  – Я частенько не знаю, где находится мой Сундук. Это как раз и означает быть туристом, – растолковал Двацветок. – Он часто уходит куда-то сам по себе. И, наверное, лучше не спрашивать зачем.
  До толпы начало доходить, что на самом деле ничего не происходит и что Ринсвинд сейчас даже оскорбление бросить не может, не то что магический огонь. Звезднолобые двинулись вперед, с опаской наблюдая за его руками.
  Двацветок и Бетан попятились. Двацветок оглянулся.
  – Бетан!
  – Что? – спросила Бетан, не отрывая глаз от надвигающихся фигур.
  – Тупик.
  – Уверен?
  – Кирпичную стену я узнаю с первого взгляда, – с упреком сказал Двацветок.
  – Что ж, значит, все, – констатировала Бетан.
  – Как ты считаешь, может быть, если я объясню им…
  – Нет.
  – О-о.
  – Вряд ли они станут слушать твои объяснения, – добавила Бетан.
  Двацветок уставился на приближающуюся компанию. Как уже упоминалось, обычно он не воспринимал угрожающую ему опасность. В противовес всему накопленному человечеством опыту он верил, что если люди поговорят друг с другом, пропустят вместе пару стаканчиков, обменяются фотографиями внуков, может, сходят на какое-нибудь шоу, то уладят тем самым все, что угодно. Также он верил в то, что люди в своей основе – хорошие, просто иногда у них случаются плохие дни. Поэтому то, что сейчас двигалось по улице в его сторону, оказало на Двацветка примерно такое же воздействие, как горилла – на продукцию стеклодувной фабрики.
  За его спиной послышался слабый-преслабый звук, фактически не столько звук, сколько изменение текстуры воздуха.
  Маячащие перед ним лица разинули рты, повернулись и быстро исчезли в ближайшем переулке.
  – А? – спросила Бетан, которая еще поддерживала бесчувственного Ринсвинда.
  Двацветок смотрел в другую сторону – на большую стеклянную витрину, заполненную необычными предметами, на завешанную бусами дверь и прибитую над ней большую вывеску, которая теперь, когда буквы закончили колыхаться и встали на свои места, гласила:
  «Скиллет, Ван, Ирксле!ит, Банглстифф,
Квмлад и Патель
Афициальные Паставки
ВСЕВАЗМОЖНЫХ ТОВАРОВ»