— А причём тут корова? — спрашивает Намджун.
— Хён, — говорит Чимин так, будто ставит точку в предыдущем объяснении и начинает новое. — Я же тебе говорю: Булочка — это я, Тэхён — Крендель. Тэхён же никогда не пьёт. Крендель тотальный трезвенник. Но вот однажды он даёт слабину и где-то напивается. Может, у багета.
— Кто такой багет? — Чимин чувствует, как Намджун теряет нить повествования.
— Гипотетический багет, хён.
— Ясно. Гипотетический багет спаивает Тэхёна.
— Типа того. Крендель пришёл ко мне. Булочка хорошая: никого не трогала, смотрела дорамку. Тэхён завалился к ней домой. Говорил странные вещи, про сложные высокие отношения, что фрэндзона безопасна лишь для никого. Разводил странные рассуждения о том, что дружба хрупка. Много тогда пришлось бессвязных вещей выслушать.
— Возможно, под этими бессвязными вещами скрывается огромный смысл, — защищает предатель Тэхёна.
— Нет, — стоит на своём Чимин, — смысла там не было, и быть не могло. Это же Тэхён.
— Это же Тэхён, — использует другую интонацию Намджун.
Чимин щурит глаза, прячет руки в рукавах. Ему вдруг страшно неуютно становится от слов Намджуна. Словно он не знает Тэхёна совсем. Словно они не лучшие друзья вот уже девять лет.
— Это же Тэхён, — повторяет Чимин рассеяно.
— Так что там дальше?
Чимин сразу переключается.
— А дальше происходит невероятно глупое. Глупый Тэхён со своими глупыми действиями и глупым мозгом целует м... м... ме... Булочку!
Намджун лохматит волосы Чимину, выглядит хён-хёном, а в глазах нежность и пустота. Опять не понимает.
— А Булочка?
— Какая булочка?
— Булочка, которая ты.
— И что она?
— Это я тебя спрашиваю. Так Булочка ответила на поцелуй?
— Нет! — горячо отрицает Чимин.
— А хотел? — пытает Намджун.
— Нет! — громче вскрикивает Чимин.
"Да, на оба вопроса", — прикрывает он мысленно голову. И тушит из брандспойта свои горящие щёки и уши.
— А потом приходит корова-убийца и съедает обоих, — смущенно заканчивает он.
Намджун кивает. Ещё раз кивает. Поджимает губы. Обдумывает. Чиркает на листочке непонятные схемы. Кивает ещё раз. И приходит к выводу:
— Так причём тут корова?
