Пустышка

Глава 7

Солнце уже практически полностью занырнуло в бездну морской полосы.
Вечер стал прохладнее и свежее, а Тобирама всё целовал и целовал Учиху, будто бы пытаясь выпить того до дна.

Линия горизонта на одно мгновение вспыхнула огненным заревом и тут же потухла, окончательно погрузив летние степи в сумрачную мглу.
Природа окунулась в сонливость, замолчали стрижи, утихла река...

Изуна блаженно жмурил веки и запрокидывал голову, благосклонно разрешая сухим и тонким губам ласкать свою шею, свои ключицы и скулы.
Он едва ли осознавал действительность, откровенно забывшись, будто бы невольно потеряв себя самого.

Ночь укрыла всё живое плавно и нежно, словно вуаль...

Сердце не тревожило теперь ничего: ни холод, ни волнение — Тобирама с лёгкостью окутал его собой, обвил своими тяжёлыми, сильными руками, собственнически спрятав от всего, что могло навредить.

И пришёл в себя Изуна только в тот миг, когда лицо Тобирамы стало заметно белее в блеклом лунном свете.

— О, Ками!.. — тут же опомнился он, вздрогнув в его объятиях. — Мой дорогой нии-сан наверняка вернулся. Я должен идти...

Тобираме хотелось несдержанно, по-волчьи рыкнуть.

— Нет, — с какими-то безмерно настойчивыми интонациями в голосе отрезал он. — Я не хочу отпускать тебя к Мадаре.

Изуна лишь улыбнулся на это, спрятав от Сенджу блестящий взгляд.

— Но брат сказал мне быть в поместье до заката... — сонно прошептал он, потирая ладонями разрумянившееся лицо.

Тобирама только прислонил его ближе и крепче обнял рукой.

— Нет проблем, — ответил он тихо, словно опасался потревожить эту волшебную счастливую идиллию. — До заката у нас ещё целая ночь, утро и день.

Ответом ему стал лишь едва слышимый смех. И усталый зевок, скрытый в ладони.

«Думаю, нии-сан не обидится... если я один раз немножечко... задержусь...» — подумал так Изуна, глубоко, умиротворённо вздохнув.

А затем, поддавшись истоме и доверчиво прислонившись к широкой груди Тобирамы, тут же уснул.

И Тобирама пропал окончательно.

***

На дворе стояла лунная, но отнюдь не спокойная ночь.