Don't touch me.

Part 20. Старое.

  — Ты чего в такую рань поднялся? — Чонгук удивлённо моргает, смотря на выглянувшего из комнаты Чимина, и продолжает быстро скользить пальцами по пуговицам, застёгивая рубашку. Чимин облокачивается о косяк и смотрит сонно и недовольно, неосознанно следя за действиями парня, всё ещё до конца не проснувшись.

— Ты опять ничего не ел, да?

— Чимин, ты же знаешь, мне некогда готовить по утрам. — Чон виновато улыбается и подхватывает подушки, чтобы убрать в шкаф.

— Пока ты собираешься, давай я тебе сделаю быстрый завтрак, пойдёт? — Чимин отталкивается от косяка и бредёт к кухне, не собираясь слушать ответ Чонгука, но тот выныривает из шкафа и удивлённо тянет ему вслед.

— Ты проснулся так рано специально из-за меня? Чтобы накормить?

— Нет, я проснулся из-за твоего будильника, который ты забыл выключить, отчего он трезвонил снова. И раз уж я встал, мне просто не сложно. — Шатен гремит чайником на кухне и включает газ, разворачиваясь к холодильнику и открывая дверцу. — Так что не зазнавайся.

— А я надеялся. — Чонгук смеётся, хлопая дверцей шкафа, и принимается собирать рюкзак. Он вчера уснул слишком поздно, просидев за курсовой гораздо больше, чем думал, отчего теперь ужасно хочет спать, и так сократив время на то, чтобы собраться по максимуму. У него в голове каша, сил нет совсем, а сегодня ещё Чимина ждать на сеанс. Это, кстати, будет первый раз, когда они, возможно, вместе после работы вернутся домой. В прошлый четверг Юнги отпустил Гука пораньше, а теперь Чимин будет либо его ждать, либо поедет один, и Гуку интересно, что же выберет шатен.

Он заходит на кухню, чувствуя запах ароматного кофе, пускай растворимого, потому что времени в обрез, и чего-то жарившегося на плите. Чону интересно, потому что это впервые, когда его кто-то кормит с утра, причём почти насильно, и уже совсем не против на первую пару опоздать. Он любопытно смотрит через плечо Мина на готовящуюся еду, почти невесомо устраивая свою руку на боку и переваливаясь головой вперёд, и одобрительно мычит, зависая в таком положении. Чимин даже не дёргается, будучи полностью погружённым в готовку, и лишь хмыкает, когда слышит рядом с ухом мычание, а после чувствует тяжесть на собственном плече.

— Ещё минута и готово.

— Отлично. Выглядит аппетитно.

— Это обычная яичница с беконом, Чонгук. Кстати тосты тоже должны быть готовы, возьми их с собой.

— Сколько заботы, надо же. — Чонгука это и удивляет, и умиляет одновременно, потому что чувствовать чью-то заботу он уже разучился. Именно домашнюю, не ту, которую иногда проявляет Юнги или его друзья в универе, а та, которая искренняя и безвозмездная, а ещё тёплая очень, греющая изнутри. Чимину, правда, такое слышать неловко, отчего он только фыркает недовольно и плечом ведёт, собираясь голову Чона с плеча скинуть, но тот не поддаётся и крепче вцепляется в растянутую футболку, не прижимаясь вплотную и держа дистанцию всё равно.

— Радуйся, пока можешь. — Чимин выключает газ и выворачивается из почти объятий, доставая тарелку и перекладывая на неё готовую еду. Чонгук послушно садится за стол, благодарно улыбается, как только эта тарелка оказывается перед ним, и с аппетитом принимается содержимое поглощать. У Чимина лёгкая улыбка с этого и приятное чувство внутри, что не зря всё это, совсем не зря. Он осторожно достаёт тосты и кладёт сверху ломтиками сыр, убирая затем в коробочку для ланча.

— Когда твои родители говорили, что из тебя был отличный хён, я не думал, что мне когда-нибудь тоже это перепадёт. — Чонгук следит за его действиями, жуя приготовленный завтрак, и, наверное, смущает Чимина ещё больше, но удивлён очень сильно, отчего молчать не может совсем. — Ты и вправду отличный хён.

— Ешь давай и вали на учёбу, я всё ещё хочу спать. — Чимин прячет покрасневшие уши и специально недовольно ворчит, стараясь свою неловкость скрыть. Но, кажется, только выдаёт больше, потому что Чон тихо смеётся и замолкает на время, решая Мина больше не смущать.

Пак возится с посудой, зависая в своих мыслях, и пропускает тот момент, когда в квартире всё-таки остаётся один. Он помнит фантомное прикосновение к своим волосам, но совсем не помнит того, что ему Чон мог говорить. Вряд ли что-то важное, потому что они сегодня ещё встретятся, и скорей всего это была просто благодарность. А, может, Чонгук и не говорил вовсе ничего, и Мину это тоже кажется.

Но их утро совершенно домашнее и тёплое, неожиданно очень, но такое, какое, наверное, вряд ли бывает у друзей. Чимина сбивает немного поведение Гука, как и своё собственное, но он даже не думает идти против. Если тепло Чона так действует на них обоих, то пока это ничего плохого не принесло, а значит, противиться нет смысла. Чимину нравится то, как они стали общаться. Чимину, в принципе, даже нравится то, что они живут теперь вместе. В этом есть что-то цепляющее, как маленький бунт против фобии, который даже спасает больше, чем вредит.

Шатен сонно тянется и решает всё же подремать ещё пару часов, если у него, конечно, получится уснуть. На все эти мысли он оставит время днём, а пока можно всё-таки выспаться.