Don't touch me.

Part 27. Праздники.

Они собираются к родителям Пака, забирают подарки и стараются не забыть всё необходимое, по мелочи, ведь всё равно у Чимина там осталась одежда и личные вещи. Чимин надеется, что с подарком ни для кого не прогадал. Проблема только в том, что Чонгук, наверное, другое бы хотел, и Чимин действительно много думал об этом, но... Чимин пустит всё на ситуацию и собственные желания. Так гораздо лучше, чем готовиться и мотать себе нервы заранее.

Чонгук заглядывает на кухню, где копошится над подарками Пак, и говорит, что готов. Чимин кивает в ответ и, забрав всё с собой, идёт к выходу, собираясь надеть куртку и ботинки. Чимин, честно, немного волнуется, ведь это действительно необычный Новый Год для всей их семьи, пускай та ещё ничего не знает об их с Чоном отношениях. Но Чимин всё равно когда-нибудь расскажет, потому что скрывать не видит смысла, но точно не сегодня, не желая портить праздник, если новость воспримется отрицательно.

Чимин заматывается шарфом и щёлкает молнией, разворачиваясь к прихорашивающемуся у зеркала Чону, вопросительно вздёргивая брови. Чонгук от зеркала отстраняется, виновато улыбается Паку и собирается уже выйти, как тормозит, протягивая руку к Паку и поправляя складку шарфа. Чонгук задевает пальцами кожу, и Пак заметно вздрагивает, шумно выдыхая и от пальцев дёрнувшись в сторону. Чонгук на это удивлённо моргает, а затем расплывается в какой-то совершенно не нравящейся Паку улыбке, и наклоняется, утыкаясь носом в шею и опаляя её дыханием.

— У кого-то, оказывается, чувствительная шея, да, Чимин? — Чонгук ведёт по ней носом, приспустив шарф и касаясь напрямую кожи, и вызывает толпы мурашек у Мина, застывшего на месте и боящегося шевельнуться. Ему немного щекотно и больше внутри, чем снаружи. Места, которых касается Чон, вспыхивают, трепетно прося прикосновений дальше, и Чимин не знает, как успокоить всё взбунтовавшееся внутри. — Буду знать. А теперь пойдём, пора уже.

Чонгук отстраняется так же быстро, как и приблизился, просто раз проведя по шее Мина. Но Чимину кажется, что это длилось гораздо дольше. А ещё он клянётся, что почувствовал лёгкий поцелуй напоследок, прежде чем Чон выпрямился.

***

— Я так рада вам, вы не представляете! Когда Чимин сказал, что вы приедете, я сразу поняла, что праздник пройдёт на ура! — миссис Пак как всегда бодра и весела, лезет обниматься и звонко чмокает обоих парней в щёку, вызывая смех у одного и глубокий вздох у второго. Она отводит их в комнату и просит немного подождать, пока она накроет на стол, упрямо отвергая любое предложение о помощи. — Вы гости, вы отдыхайте. Мне поможет твой отец, нечего ему без дела сидеть.

Мистер Пак со вздохом поднимается и, пожав парням руки, удаляется за женщиной на кухню, слабо улыбаясь и собираясь помочь и так. Чимин устало облокачивается на спинку дивана и зарывается рукой в волосы, пытаясь унять всё ещё копящееся в нём волнение. Он не знает, в отличие от мамы, чего ожидать, и очень хочет, чтобы скучно не было никому, только веселить сам не умеет и не сможет точно. Чонгук, кажется, чувствует его настроение, либо у Пака всё настолько точно написано на лице, потому что кладёт руку на бедро и успокаивающе поглаживает, улыбаясь уголками губ.

— Чего такой напряжённый?

— Всё в порядке, просто немного волнуюсь.

— Почему?

— Не знаю. Отвык я, видимо, отмечать праздники с кем-то ещё, кроме семьи.

— Привыкнешь заново. — Чонгук хмыкает и кладёт голову на плечо, глубоко вздыхая и внезапно переходя на шепот. — Я так рад, что в этот год я не один. Что я вообще больше не один.

— Тебе так нужны были отношения? — у Пака от этого шепота волнения только больше, смешавшегося с трепетом во всём теле.

— Нет, мне не хотелось одиночества. Не все отношения могут скрасить его...

— Но у меня получилось?..

— Получилось. Я не чувствую себя с тобой одиноким, Чимин. И это прекрасное чувство. — Чонгук поворачивает голову и разрешает себе немного понаглеть, оставляя несколько коротких поцелуев на шее Пака, после выпрямляясь и так же облокачиваясь рядом на спинку. — Спасибо тебе.

— За что? — у Пака голос предательски дрожит, потому что вся шея горит, приятно горит теплом от поцелуев, особенно на тех участках, до которых Чон дотронулся.

— За то, что избавил меня от этого.

— Глупости, я не сделал ничего особенного.

— Но смог ведь? Значит, всё-таки что-то сделал.

Они замолкают, потому что Мину неловко, а Чонгук, в принципе, всё сказал. На счастье Чимина слышатся шаги в коридоре, а вскоре появляются и родители, со всеми оставшимися тарелками в руках. Они переключаются на какой-то отвлечённый разговор, а миссис Пак, его же и задавшая, немного удивляется руке Чона, спокойно покоившейся у её сына на бедре, но вида не подаёт, решая с Мином поговорить позже. Кажется, материнское сердце не обмануло и она всё-таки права.

Праздник течёт своим чередом: тост сменяется тостом, тарелки наполняются, как и животы празднующих, шутки задают всем веселье, и всё, в принципе, идёт просто прекрасно. Чимин расслабляется через какое-то время, думает, что всё совсем не плохо, и всё же зря он волновался. Чонгук отлично вписался в его семью, а его радушно приняли — Чимину вообще иногда кажется, что его мать души в брюнете не чает, и тихо этому каждый раз удивляется.

Пак выходит из-за стола, чтобы немного размять конечности и отлучиться по делам, и оказывается перехвачен мамой на обратном пути. Женщина просит его помочь с посудой и утягивает в разговор, как бы невзначай интересуясь, как они поживают.

— Всё по-старому, мам.

— То есть вы давно уже?..

— Что давно?

— А ты не сказал! Чимин, я обидеться могу. Такое не скрывают, знаешь ли.

— Мам, ты о чём?..

— О тебе и Чоне. Вы встречаетесь, я всё вижу, можешь не строить удивление и непонимание на лице. — Женщина хмыкает, а Пак не понимает, как и когда она могла их выследить. Его мама слишком проницательна, а ещё, кажется, совершенно не расстроена.

— И ты нормально это восприняла?..

— А ты ожидал скандал? Да с чего бы. Счастья вам, Чимини. Это прекрасно, что ты нашёл себе кого-то, кого смог подпустить очень близко к себе после случившегося.

— Я думал, тебя это не очень обрадует.

— Нет, Мини, я рада за вас. Вы стоите друг друга. Папе скажем как-нибудь в другой раз.

— Хорошо... и спасибо, мам. — Чимин слабо улыбается и прикрывает глаза, когда шатенка принимается трепать его по волосам, чувствуя облегчение внутри.

— А ещё я обязана как-нибудь увидеть то, как вы целуетесь.

— Мы ещё не целовались, мам...

— Так я же не прошу сейчас. Для тебя губы всегда были болезненной темой, и когда я увижу, что ты спокойно даришь поцелуи и их получаешь так же спокойно, я смогу выдохнуть с облегчением. И сколько вы встречаетесь?

— Почти месяц?..

— И ты молчал?! Чимин, ты невыносим. — Миссис Пак весело смеётся и тянет шатена обратно ко всем, вызывая лёгкую улыбку и у него на губах.

Чимин с интересом замечает, что Чонгук и его отец увлечённо о чём-то разговаривают и даже не сразу реагируют на то, что они с мамой вернулись. Чонгук кидает на севшего рядом Мина беглый взгляд и снова по привычке кладёт руку ему на бедро, заставляя Мина нервно вздрогнуть, а миссис Пак приглушённо хохотнуть, сверкнув глазами. Благо его отец сидит напротив и не видит ничего, отчего Чимин себе позволяет лёгкую шалость, в виде опустившейся сверху ладошки, а после переплетённых пальцев. Чонгук смотрит на Мина удивлённо, а тот расслабленно улыбается и, кажется, объясняет всё взглядом. Чонгук просто улыбается в ответ и сжимает чужую ладошку в своей крепче, возвращаясь к разговору с новым светом в глазах.