место где живет счастье

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ДАР

28 августа 2042 года, четверг

Пока мы поднимались по лестнице, Кристиан смотрел на меня с лёгким любопытством. И когда вошли в нашу комнату, тоже не сразу понял, что я задумала. И лишь когда я, подведя его к кровати, стала решительно стягивать с него футболку, точнее – задирать, потому что, для того, чтобы её снять, мне нужно было бы встать на табуретку, – лишь тогда он понял. И перехватил мои руки, мешая себя раздевать.

– Джинни, нет! – едва ли не простонал он. – Нам нельзя!

– Кристиан, ну, почему? Ты обратился больше месяца назад, ты уже прекрасно овладел своим телом, а ко мне спокойно прикасаешься практически с момента перерождения. Так почему нельзя?

– Я... – мой муж тяжело сглотнул. – Я изменился. Моё тело изменилось. Я могу сделать тебе больно. Случайно. Ненароком. В момент близости я теряю контроль. И если потеряю его сейчас, когда стал таким сильным...

– Но теперь ты будешь слишком сильным всегда! Как мы узнаем, что ты готов? Сколько нам нужно ждать, пока ты не будешь полностью уверен? Год? Пять? Сто?

– Нет. Не сто, – Кристиан поднёс мою руку к лицу, потёрся об неё щекой, потом прижался губами к ладони. – Но я ещё не готов.

Я погладила пальцами его щёку.

– Если не попробуем, то никогда не узнаем, готов ли ты. А я в любом случае регенерирую, так что вреда ты мне точно не причинишь.

– Но могу сделать больно, а я этого не... – он замолчал, словно услышал оклик, нахмурился, прислушался. – Гейб, спасибо, конечно, но прекращай подслушивать!

Ой, нас же слышит весь посёлок. И не просто слышит, Кристиану советы дают. Божечки, стыдно-то как!

По рассказам Кристиана я знала, что и оборотни, и гаргульи при желании могут слышать на несколько миль, но в обычной жизни этим умением не пользуются, только если сами хотят что-то услышать. В остальное время «закрываются». Это, кстати, не мешает им услышать что-то, имеющее к ним прямое отношение, например, обращение по имени. Что-то в мозгу, некий «локатор», помогает выхватить нужную информацию, игнорируя всё лишнее.

Стало ужасно неловко, что все... ладно, пусть не все, пусть даже один только Гейб слышал, как я уговариваю собственного мужа исполнить, наконец-то, супружеский долг. И весь мой энтузиазм и решительность стали таять, как последний апрельский снег на солнце. Но, похоже, тот же самый энтузиазм вдруг проснулся у Кристиана.