Навеянные рассказы

Танец.

Небольшая комнатка, в которую робко заглядывает солнце и неуверенно касается предметов. Ничего особенного – кровать, письменный стол, кресло и шкаф с одеждой. На столе – кучи листов, исписанных ручками разных цветов, ластики и обрывки бумаги. Посреди стола стоит небольшая печатная машинка времён, наверное, царя.
Она выглядит довольно потрепанно. Некоторые буквы на кнопках почти стёрлись, с углов осыпалась краска. Многие клапаны запали и никак не хотели доставаться, как будто бы отказались работать. В машинке не было листов; возможно, она и не могла больше печатать – настолько была старая.
Перед машинкой стоял человек, задумчиво положив палец на подбородок, а другой рукой теребя мочку уха. Он смотрел на машинку, и в его глазах было видно, что сейчас он далеко от этой комнаты. Одет он был довольно просто: свитер, джинсы да кроссовки. Его чёрные волосы были причёсаны, но как-то без особого старания. Лицо было осунувшееся, как будто бы он долго страдал, а глаза за очками прямоугольной формы не блестели, как у заинтересованного в своём деле человека. Казалось, будто он уже разочаровался в жизни и сейчас стоит, раздумывая: стоит ли пытаться что-то сделать ещё или уже умереть?
Переведя руку, человек задумчиво почесал подбородок и тяжело вздохнул. Рука, теребившая мочку уха, опустилась на стол и легла почти рядом с машинкой.
– Что мне терять? Она ведь не взорвется, – сказал человек, смотря на предмет. – Ну же, Алекс, давай.
Он имел привычку говорить с собой и никак не мог избавиться от неё. Он говорил с собой и дома, и на улице, и в общественном транспорте, и даже на работе, среди коллег, которые только вертели пальцем у виска, слыша его речь. Алекс порой думал, что не нашёл себе девушку только из-за этой привычки: женщинам казалось, что он как-то ненормальный, и они бежали от него, как от огня.
– Господи, я так колеблюсь, как будто бы она девушка, которую я пригласил на свидание! – воскликнул он, обращаясь к самому себе. – Ведь это просто машинка! Тогда почему я чувствую себя так, будто сейчас случится что-то важное?
Эту машинку Алекс достал из старого сундука, в который его умершая уже очень давно бабушка сложила все свои вещи. Сундук он забрал от родителей, потому что они хотели выбросить его. "К чему хранить старое барахло?" – резонно спросили они. Но Алекс не был готов к такому повороту событий. И забрал сундук.
Сегодня он в конец отчаялся. В жизни не было никакого смысла: дела на работе почти не шли, девушки и семьи у него до сих пор не было, хотя он и был довольно харизматичен. Но даже это не так сильно ранило сердце молодого человека, как другой факт. Если бы не он, ещё можно было бы найти хоть какой-то смысл в жизни. Но нет. Факт был, и от него некуда было деться.
Произведения Алекса, которые он печал в журналах и газетах и опубликовывал в интернете, совсем не читались. Как только он не старался! И выдумывал интересные истории, и описывал чувства людей, и создавал другие миры. Он придумывал загадки, вставлял цитаты в тексты – кто отгадает? Он писал прекрасные произведения, играл со словами, тщательно подбирая их, но все было бестолку. Никто не читал произведения, и Алекса это ужасно огорчало. Дело было даже в деньгах – это было не так важно. Ему просто хотелось, чтобы его поняли и приняли. Ведь когда люди читают книги и наслаждаются ими, они находят с автором – совершенно незнакомым человеком – что-то общее, разделяют с ним интересы и взгляды. И писатель становится им ближе, люди охотнее читают его.
Автор просто не может быть не признан хоть кем-то. Люди должны понимать его. Да, пусть не все, думал Алекс, пусть лишь часть, но кто-то ведь все равно должен это делать! Не может быть, чтобы не было никого.
Но никого не было, а потому парень ужасно огорчался, понимая, что из него никудышный писатель. Ему никогда не стать признанным, а люди не поймут его.
Смысла в жизни не было, а если и был, то он не мог найти его. Алекс часто вообще не понимал, зачем он встаёт с кровати каждый день, есть, ходит на работу. Зачем куда-то ходит по вечерам, зачем ищет девушку. Зачем он вообще живет. Если в жизни и был какой-то тайный смысл, до которого все счастливые люди рано или поздно доходили, то Алекс никогда не мог его найти и уже отчаялся когда-либо понять его.
В тот день он решился на последнее средство. Если в жизни и есть хоть какая-то цель, она должна даваться человеку в детстве, с самого начала пути. Все детство Алекс провёл у бабушки, в небольшом уютном домике с огородом. Именно там он жил, а не просто существовал, как в школе или дома. Там Алекс рос, познавал мир, открывал для себя какие-то новые вещи. Там он учился всем эмоциям, которые есть у человека, там ему впервые открылась жизнь.
Когда бабушка умерла, с её жизненной нитью оборвалась та, которая держала Алекса в этом мире. Он долго переживал потерю любимого человека, так и не смог свыкнуться с её уходом. И все же продолжал жить, хотя каждый день, ложась на узкую и жутко неудобную кровать, клялся, что завтра умрёт.
Но вот теперь он решился на последний шаг: стал разбирать её сундук. Однако не нашёл там ничего путного, кроме пары свитеров, которые ему пригодились бы зимой, и вот эту машинку. Старая, про такую можно сказать "допотопная". Но Алексу вдруг взбрела в голову странная идея, и он сказал себе: "Почему бы не попробовать?"
Вздохнув, парень взял себя в руки и сел за стол. Потянувшись, он осторожно засунул листы в машинку и коснулся пальцами клавиш. Первая буква – "Т" – и раздался громкий щелчок, который разрезал тишину надвое. Вздрогнув, Алекс нерешительно продолжил печатать.
– Привет.
Тихий голос оторвал его от работы. Парень поморгал, поднял голову и увидел рядом со своим столом красивую девушку. Она стояла, чуть опираясь о мебель, и улыбалась ему так нежно, как будто бы любила его. Алекс вскочил в испуге, но она лишь рассмеялась. Успокоенный её смехом, Алекс ответил ей:
– Привет.
Девушка вновь улыбнулась ему, проводя тонким пальцем по поверхности стола. Парень начал разглядывать её, краснея. Девушка была одета в лёгкое летнее платье чуть ниже колена. Крайние пряди её волос были аккуратно заплетены в две тонкие косы, которые сплетались вместе сзади и спускались по её спине. Лицо у девушки было острое, но миловидное. Губы тонкие, улыбающиеся ему, нос чуть вздернут, щеки с румянцем. А глаза улыбались парню и чуть смеялись, но не над ним, а просто, как будто бы девушка хотела выразить смехом свою радость.
– Прости за нескромный вопрос, но... кто ты? – нарушил молчание Алекс.
– Разве так важно знать, кто я? – улыбнулась девушка в ответ. – Ты можешь звать меня, как тебе захочется, потому что пока у меня нет имени.
– Сколько тебе лет? – вырвалось у парня. Он тут же смутился. – Прости, я спрашиваю совсем не то.
Но девушка совсем не обиделась. Она только нежнее улыбнулась ему.
– Я всегда знала, что ты такой, – сказала она, и Алекс услышал, как её голос разлился по комнате журчанием ручейка. – Знаешь, я даже и не хочу, чтобы ты был другим. Я отвечу на твой вопрос: у меня нет возраста.
У парня закружилась голова, и он хотел было присесть, чтобы успокоиться, но тут что-то тревожно звякнуло у него в мозгу.
– Подожди, ты сказала... – Алекс нерешительно посмотрел на девушку. – Ты сказала, что... всегда знала, что я такой?
– Да. Я ведь знаю тебя с того самого времени, как ты впервые начал писать. Твои произведения мне всегда нравились, но порой мне было так лень их читать.
Она говорила искреннее, ничего не приукрашивая и не добавляя. Почему-то Алексу понравилась такая откровенность.
– Откуда ты?
– Оттуда, откуда и ты.
Вновь воцарилось молчание. Девушка посмотрела в окно, наблюдая за тем, как пары прогуливаются по аллейке. Потом она вдруг закружилась по комнате, весело смеясь. Парень неловко улыбнулся.
– Знаешь, я очень люблю танцевать, – призналась девушка, останавливаясь и с улыбкой смотря на Алекса.
Он почувствовал, что просто обязан что-то сделать. Несмело улыбнувшись ей в ответ, парень сделал шаг ей навстречу, протягивая руки, словно бы приглашая девушку присоединиться к нему.
– Я не очень-то хорошо танцую, но... разреши пригласить тебя на этот танец?.. – предложил он, краснея и бледнея одновременно.
Девушка весело рассмеялась, беря его за руки и легко ступая ему навстречу. Парень увидел, как мимолетно колыхнулось платье, но не услышал ничего, даже тихого шелеста ткани.
– Конечно, разрешаю! А что до твоих умений... – тут она несколько лукаво взглянула на него. – Ты просто прекрасно танцуешь, я знаю!
Алекс неловко посмеялся и взял девушку за руку. Другую руку он положил на её талию, притягивая её к себе, и она опёрлась свободной рукой на его плечо, смотря ему в глаза. Сделав шаг, парень начал танцевать и кружить девушку в лёгком вальсе.
Она словно бы ничего и не весила: иногда Алекс, выполняя нужные движения, легко поднимал её, а девушка опиралась ему на плечи и поднимала голову, подставляя лицо ветру. Парень наблюдал за ней, не сводя с неё глаз. Тонкие алые губы девушки улыбались, а сама она жмурилась от удовольствия, как будто бы очень долго ждала этого танца.
– Тебе и вправду так нравится танцевать со мной? – спросил Алекс, смотря на девушку и тоже начиная невольно улыбаться.
– Да! Очень нравится! Ты прекрасно танцуешь! – воскликнула она, заливаясь счастливым смехом.
И парень вдруг подумал, что готов слушать этот смех вечно. Он был таким лёгким, таким удивительным, точно у феи или другого сказочного существа. Сравнение почему-то Алексу не понравилось: слишком часто его употребляли другие. Он начал думать, на что мог быть похож этот смех. И вдруг в его голове мелькнула мысль: "Да ведь это лёгкий шелест крыльев ангела! Смех так похож на этот звук, хотя я ни разу его его не слышал. Но почему-то уверен, что именно так она и смеётся..."
– Тогда я останусь, – проговорил Алекс, улыбнувшись ей. И девушка согласно кивнула ему.
Они кружили по комнате, словно бы забыв обо всем на свете. Казалось, время остановилось и никуда не спешило, позволяя им побыть вместе, танцуя и танцуя не переставая. Парню казалось, что он должен был устать, но никакой утомленности он не ощущал. Он чувствовал только желание продолжать танец с этой удивительной леди да лёгкое покалывание на кончиках пальцах, как будто он хотел сделать какое-то дело.
Вдруг мимо них пролетел лист дерева. Зелёный, сочный, словно из какого-то удивительного фильмах, он легко коснулся щеки Алекса, и тот проводил его изумленным взглядом, не переставая кружиться с девушкой в танце.
– Что это было? – спросил парень, оправившись от изумления. – Откуда в моей квартире лист?
– Оглянись, – просто ответила девушка, не выпуская его руки.
Алекс последовал её совету и с удивлением увидел, что теперь они уже больше не в квартире, а в тихом лесу. Деревья расступились, образовав полянку, на которой они и кружились в прекрасном вальсе. С них летели яркие летние листья, но почему-то кроны деревьев оставались пышными, как будто бы были сделаны из зеленой ваты. Трава под их ногами тихо колыхалась на ветру и была такой мягкой, точно была соткана из тончайшего шёлка изумрудного цвета. Никаких насекомых, которые вечно портят всю идиллию, не было, но где-то можно было услышать тихое стрекотание кузнечиков и милое жужжание плеч. Небо было очень высоко, и облака на нем были тонкие-тонкие, словно перья. Глубокий голубой цвет, казалось, был разлит по небесам каким-то неизвестным художником, который хотел сделать мир ярче.
– Как мы здесь оказались? – спросил Алекс, слегка успокоив своё удивление.
– Танцуя, – улыбнулась ему девушка.
Парень посмотрел в её глаза и вдруг понял, что их цвет просто невозможно уловить. Секунду цвет был голубым с примесью зеленого по краям зрачка. Но уже через мгновение он менялся на кроваво-красный цвет вина, а по краям становился ярко-оранжевым, как всполохи огня. Странно было видеть такое изменение в глазах. Раньше такого парень ни у кого не встречал. Но теперь ему вдруг показалось, что этим глазам не подошёл бы ни один цвет. Только вот такая смена всего спектра.
– Мне очень нравится, как ты танцуешь, – вдруг сказала девушка. – А ещё... ты сам мне тоже нравишься.
Алекс на несколько секунд даже был готов остановиться, чтобы переспросить, но девушка так мило улыбнулась ему, что он решил продолжить. Кружась, он неожиданно подумал, что по-другому и не могло быть. Конечно, с его неудачами с девушками это звучало странно, но почему-то парень вдруг поймал себя на мысли, что он с самого начала знал, что когда-нибудь девушка скажет эти слова. И он уже понял, что должен ответить.
– Ты тоже мне нравишься. Даже больше: я влюбился в тебя.
Девушка тихо рассмеялась, подстраиваясь под его движения. Лёгкий взмах руки – и она уже далеко-далеко от него, а её смех все ещё звенит у него в ушах. Вернувшись к нему, девушка осторожно прикоснулась рукой к его лбу.
– Я знаю, – прошептала она, глядя прямо в его серые глаза. – Я тоже влюблена в тебя.
Почему-то танцевать после этого стало ещё легче. Алексу казалось, что вот-вот ноги откажут ему, и он свалится на пол, устав от этого долгого танца. Но ноги все несли его и несли, а после слов девушки он почувствовал ещё больший прилив сил, словно только что поспал как минимум восемь часов.
Взглянув под ноги, чтобы случайно не наступить на ступни девушки, он вдруг заметил, что травы больше нет. Теперь под ногами снова был пол его квартиры. Однако в этот раз Алекс не так сильно удивился, приняв все, как факт. Он даже не задумывался особо, что с ним происходило. Может быть, это были галлюцинации, а может быть, прекрасный сон. Кто знал? Парень предпочитал просто не думать об этом.
– Я почему-то не чувствую усталости, танцуя с тобой, – поделился Алекс своими мыслями с девушкой. – А ты? Ты устала? Может, нам стоит прекратить танцевать и немного передохнуть?
– Ты хочешь этого? Я бы танцевала с тобой вечно, – улыбнулась ему в ответ его партнерша.
– Я не хочу прекращать. Мне... очень нравится танцевать с тобой, – проговорил парень. – Я уже говорил это?
– Кажется, да.
Они засмеялись вместе, продолжая кружиться по комнате. Алекс уже потерял счёт времени. Ему казалось, что оно остановилось, что оно просто наблюдает за ними с нежностью и каким-то лёгким удивлением, не понимая их, как великие люди не понимают поведение бабочек, за которыми они наблюдают. Но какая разница? Парень подумал, что сейчас время для него ничего не значит. Разве стоит жалеть о времени, проведённом рядом с любимым человеком?
– Я ничего о тебе не знаю, а уже влюбился. Такое возможно? – посмеялся Алекс.
– О, подумай хорошенько: ты знаешь обо мне достаточно, чтобы полюбить меня всем сердцем, – прошептала девушка.
Парень подумал-подумал и решил, что и вправду знает о ней очень многое. Хотя у этой девушки не было обычных мерок. Она не могла что-то любить или не любить; не думала об одежде или о своём внешнем виде; не имела вкусов в еде и в людях. Но как раз это было то, что он о ней знал. Это было то, что делало её любимой в его глазах.
– Пожалуй, да, – сказал Алекс, отвечая своим мыслям.
Девушка тихо засмеялась, и он ответил ей тем же почти бесшумным смехом. Они продолжали кружиться в лёгком танце, совсем не смотря по сторонам. Да и зачем им нужно было глядеть вокруг? Они видели совершенно другой мир в глазах друг друга, гораздо более прекрасный мир.
Платье партнерши взметнулось, мягко хлестнув её по ногам. Парень подумал, что она похожа на лилию. Красивую и тонкую лилию, почти прозрачную и от того лишь удивительнее. Он посмотрел на её руки, которые держал в своих, и увидел, что кожа у девушки бела, как первый снег, и сквозь неё видны тонкие нити синеватых вен. И почему-то они так красиво смотрелись под этой кожей, сеткой растягиваясь по всей руке. Розовые ногти без какого-либо лака смотрелись на руке так гармонично, что Алекс вдруг понял истинное значение слов "Молодость красива сама по себе". Кажется, так говорила его бабушка.
Он смотрел в её глаза, а она смотрела в его. Лица у обоих сияли каким-то высоким, почти небесным чувством. Они кружились в танце по комнате и совсем не замечали, как вокруг них все меняется. Сначала изменилась сама комната: она стала шире и светлее, новее, красивее. Потом поменялась мебель: узкая кровать исчезла, её заменила широкая двуспальная. Потом сменился стол и шкаф: теперь они подходили под общий светлый интерьер в комнате. Машинка осталась стоять, а вот стул исчез и сменился удобным креслом с подлокотниками.
– Как думаешь, мир знает о нашем танце? – не придумав лучше темы для разговора, спросил Алекс.
– Мир? Разве он что-то знает? – улыбнулась девушка. – Может быть, и знает. Только не хочет.
Парень понимающе кивнул.
– Ты права. Люди многое знают, но не хотят признавать, что знают. Вот только почему?
– Потому что боятся?
– Наверное. Кто знает? Кто может понять людей?
– Точно не мы с тобой! – рассмеялась девушка, и Алекс подхватил её смех.
Фигура в танце оказалась сложная, но парень смог выполнить её. Надо было подхватить девушку и повернуться с ней. Незаметно убрав руку из её ладони, Алекс обнял девушку за талию и поднял её в воздух. Она опёрлась ему на плечи, смотря на него сверху вниз. Он улыбнулся ей, подбадривая, и резко повернулся. Платье на несколько долгих секунд колыхнулось в воздухе, а потом опало, скрыв ноги девушки, которая уже стояла на полу.
Неожиданно Алекс заметил, что они кружатся уже и не на полу. Теперь вокруг них были языки пламени, огромного костра, а сами они стояли на обуглившихся дровах. Костёр полыхал вокруг них, изредка раздавался треск пламени, и яркие, почти белые искры взлетали в воздух, который колыхался от жара.
– Почему мы здесь? – спросил Алекс.
Он даже не удивился. Теперь уже все казалось ему привычным и спокойным, словно бы так и должно было происходить. Девушка тоже не переставала улыбаться ему: она вместе с ним ничему не удивлялась.
– Потому что нам надо было оказаться здесь, – она улыбнулась.
Их танец вдруг стал резким, почти стремительным. Она то отлетала от него, еле касаясь носками туфель дров, то вновь подлетала, прижимаясь к нему почти всем телом, смотря на него такими горящими глазами, в которых отражалось бушующее пламя костра, что у парня кружилась голова. Он с сожалением отпускал её и жадно прижимал к себе, будто стремясь удержать её в своих объятиях навсегда.
Их танец уже перестал напоминать танец. Теперь это словно бы был бой. Кто над кем одержит верх? Девушка, которая была хрупка и ловка, или парень, который был силён и стремителен? Никому не дано было знать этот ответ. А даже если бы кто-то знал, пара все равно не стала бы его слушать. Они не стремились выиграть друг друга, они наслаждались самим танцем.
Он был таким же стремительным, почти диким, как пламя костра. Движения обоих партнёров стали резкими, чуточку даже рваными. Глаза у обоих горели, в них можно было увидеть отблески алого пламени. Они отступали друг от друга на несколько шагов, ходили вокруг, не прерывая зрительного контакта, словно бы боясь потерять из виду партнёра, а потом вдруг кидались навстречу друг другу и, прижимаясь так сильно, так страстно к партнёру, теряли головы и продолжали свой дикий танец.
Костёр разгорался ещё сильнее, Алекс слышал, как дрова уже начинают ломаться под ними. Но странное дело: они продолжали танцевать так, словно под ними была опора. Это было удивительно, но и вместе с тем Алекс уже ничему не поражался. Просто принимал все, как факт, и смотрел только на прекрасную девушку.
Он вокруг осознал, что она сменила платье. Теперь оно было алым, почти кроваво-красным, словно киноварь. Иногда всполохе дикого огня озаряли его, и тогда оно начинало гореть так, будто было самим костром. Парню очень понравилась такая перемена, он захотел рассмотреть платье поближе и привлёк к себе девушку, наслаждаясь её близостью. Она сама оказалась рядом с ним, все так же улыбаясь своей, теперь уже родной улыбкой.
Они вновь закружились в ровном и спокойном танце, словно бы устав от такого дикого и необычного. Костёр, в котором они кружились, начал догорать и медленно потухать. Языки пламени больше не лизали небо, им едва хватало сил пощупать дрова вокруг. Сами дрова превратились в угли, которые постепенно разламывались, оставляя после себя серый пепел. Совсем скоро костёр оказался настолько задавлен этим серым пеплом, что уж больше и не выглянул.
Алекс медленно вёл девушку в танце и все никак не мог насладиться тем, что он делает и кто с ним танцует. А девушка смотрела на него так спокойно и уверено, что поневоле глаза хотели видеть только на неё.
Мужчина вновь обнаружил, что он танцует в своей комнате. Только комната совсем поменялась: теперь были и другие обои, и другой пол, и даже обстановка другая, совсем новая, новее прежней. Смутно он слышал какие-то голоса откуда-то. В его доме никогда не было гостей и людей. Почему же теперь он слышит чужие голоса?
– Кто эти люди, которые сейчас говорят? – спросил он девушку, не переставая кружиться с ней в танце.
– Разве ты не помнишь? – удивлено спросила она. – Ты ведь сам позвал их. По особенному поводу.
– Я не помню, – вздохнул мужчина. – Впрочем, это уже и не так важно.
Они продолжали кружиться по комнате. За окном деревья покрылись листвой, забегали дети, вышли гулять старики и старушки. Похоже, что наступило лето. И Алекс вдруг снова увидел новое платье у девушки. Теперь оно опять было зелёным, но с россыпью мелких белых цветов, которые порой неприметны и которые так украшают луга и поля.
Откуда-то донестись чудесные запахи. Пахло одновременно прекрасно приготовленным мясом, свежими сочными фруктами и овощами, чудесными гарнирами и сладкими десертами. Мужчина принюхался и с удовольствием улыбнулся. В его квартире никогда не было таких запахов, и сам себе он редко готовил – предпочитал обходиться готовыми блюдами из магазина. Откуда же теперь в его квартире такое волшебство?
– Соседи так готовят, что у них пахнет на весь дом? – шутливо улыбнулся Алекс, продолжая вальсировать с девушкой.
– Нет, – она покачала головой и с укором улыбнулась ему. – Как ты мог забыть? Это она у тебя прекрасная хозяйка.
Точно! Алекса как пронзило, и он виновато улыбнулся, словно бы прося простить его. Девушка, конечно же, его простила, и они вновь закружились по комнате, уже более ни о чем не говоря. Просто танцевали, позабыв обо всем на свете.
Их танец, казалось, бы бесконечным. Они кружились, не смотря вокруг. Им не хотелось этого делать. Алекс глядел только на девушку и все пытался запомнить черты её лица. Только их не было. Стоило ему перевести глаза на руки, как образ девушки пропадал из его памяти. Однако это не расстраивало его, и он пытался снова и снова.
Вдруг мимо пробежал кто-то очень быстрый. Мужчина проводил молнию взглядом и услышал радостный смех откуда-то издалека. Смех был звонкий и яркий, будто бы кто-то разбрызгал краски по всему миру. Казалось, смеялись дети, которые были увлечены весёлой игрой. Алекс удивлённо посмотрел на девушку, которая лишь улыбнулась ему.
– Кто это был? – с недоумением спросил он.
– Это? Как ты мог забыть! – с укоризной сказала она. – Ведь ты посвящаешь им все своё свободное время. Они для тебя самое дорогое, что есть на свете.
Алекс подумал-подумал и наконец припомнил что-то такое. Действительно, у него ведь есть те, ради которых он старается и живет. Как странно, что порой он забывает о них. Зато они всегда помнят о нем и всегда радуют его своими успехами, смехом и улыбками.
Их танец продолжался. Алекс, не отрываясь, смотрел в глаза девушке и видел, как постепенно они меняют свой цвет. Теперь это был глубокий синий цвет, будто бы целое море оказалось в них. Мужчине ужасно понравился этот оттенок. Хотелось запомнить его навсегда – так изумителен он был.
Вдруг девушка отпустила его и закружилась сама. Он недоуменно посмотрел вокруг и увидел, что теперь они спустились на морское дно. Солнечный свет проникал сквозь толщу воды и ласкал подводный мир своими тёплыми лучами. Плавали маленькие, но красочные рыбки, которые прятались в кораллах, причудливыми узорами раскрасивших песчаное дно.
Алекс улыбнулся и протянул руки к девушке. Она вернулась к нему, вновь начиная вальсировать с ним по дну морскому. Посмотрев вокруг ещё раз, мужчина осторожно спросил:
– А что привело нас сюда?
– Ты, – улыбнулась ему девушка. – Ты привёл нас сюда. Тебе захотелось увидеть морское дно и восхититься им.
Алекс припомнил, что действительно хотел сделать подобное. Он мечтал запомнить оттенок глаз девушки. Вот они и оказались там, где этого цвета было очень много. А его воображение дорисовало и все остальное.
– Здесь просто удивительное место, – подумав, сказал он.
– О да! Это поразительно, – со счастливой улыбкой вздохнула девушка. – Твоё желание привело нас сюда, и мы можем насладиться красотами подводного царства.
– Но как мы дышим здесь?
– Разве это так важно?
Алекс кивнул и повёл девушку под морскому дну, продолжая танцевать. Они смотрели на рыб, которые совсем не замечали их, на песок, на кораллы, на воду вокруг. Мимо них проплывали и большие акулы, и касатки, и многие другие существа. Никто не видел их, и они могли спокойно наслаждаться тем, что было вокруг.
Их танец был плавный и медленный. В воде невозможно было танцевать по-другому, однако это не волновало мужчину и девушку. Они подумали, что иногда надо позволить танцу стать спокойнее, чем до этого. Порой нужно отдохнуть от быстроты всего живущего.
– Почему рыбы нас не видят? – спросил Алекс.
– Это лишь твоё воображение, – улыбнулась девушка. – Они никогда и не увидят тебя, пока ты не захочешь. Но ты можешь увидеть их, чтобы запомнить.
Мужчина вздохнул и вновь посмотрел вокруг. Ему казалось, что это царство просто чудесно. Возвращаться домой не хотелось. Хотелось лишь продолжать кружиться с девушкой по морскому дну, наслаждаясь мягкими прикосновениями воды, омывающей тело.
– Я не хочу уходить отсюда, – произнёс он, не глядя на партнершу.
– Ты можешь быть здесь, сколько захочешь. Но тогда ты не увидишь другого.
Алекс подумал и согласился. Порой надо, чтобы что-то прекратилось. Однако впереди будет ещё много всего интересного. Чтобы увидеть что-то, надо отпустить то, что было до этого.
Он в последний раз посмотрел вокруг, точно пытался запомнить все до мельчайших подробностей. Картина чётко сложилась в его голове, и навсегда осталось ощущение воды, которая заворачивала его тело в своё мягкое одеяло. После этого Алекс закрыл глаза, оставляя это чувство в своей душе.
Когда он открыл глаза снова, они вернулись в комнату, не прекращаясь кружиться в танце. Квартира почти не поменялась, как удалось рассмотреть Алексу. Они так и танцевали в той же комнате. Из другой доносились чьи-то голоса, активно обсуждающие что-то, и мужчина уловил странные слова: "функции", "периоды", "область определения".
– О чем говорят они? – спросил он девушку, ведя её в прекрасном танце.
– Разве ты не помнишь? Ты ведь сам сейчас помогал им во всем разобраться, – улыбнулась она.
Алекс вдруг разом вспомнил какие-то жутковатые штуки, нарисованные на листах, и его передернуло. Ну и ну, как можно вообще что-то понимать в этом? Порой мужчина и сам задавался вопросом, как ему удалось осознать, что это такое.
Он мотнул головой и решил насладиться танцем с девушкой. Ему казалось, что скоро он должен подойти к концу. А прекращать его так не хотелось! Хотелось всегда быть рядом с этой прекрасной леди, которая делала его лучше, хотелось улыбаться ей и танцевать-танцевать-танцевать.
– О чем ты думаешь? – вдруг спросила девушка, делая красивое движение рукой.
Мужчина невольно проследил за ним и подумал, что оно удивительно изящно. Сама девушка была тонкая-тонкая, будто балерина. Нет, даже не так. Она словно была небесным образом, которого никогда не существовало. Однако мужчина видел её перед собой и понимал, что девушка реальна.
– Думаю о том, что не хочу отпускать тебя, – улыбнулся он. – Мы с тобой так много танцевали. И я совсем не хочу прекращать наше движение.
– А кто сказал, что мы будем заканчивать? – беспечно спросила девушка. – Все зависит лишь от тебя. Скажешь – и мы прекратим. Согласишься – мы продолжим танцевать.
– Я чувствую, что скоро все закончится. Ничто не вечно, – вздохнул Алекс.
Он посмотрел в глаза девушке и увидел, что они опять стали голубыми. В них словно бы отразилось небо, да такое чистое, такое светлое, что захотелось взлететь. Чёрные зрачки девушки смотрели прямо на него, и мужчина видел в них своё отражение. А синевато-белая радужка точно вобрала в себя все цвета неба, став его маленьким кусочком.
– Знаешь, я хотел бы, чтобы ты знала, – проговорил Алекс, смотря прямо в эти хрустально-чистые глаза, – мне очень нравится с тобой танцевать. И ты мне очень нравишься. Я готов отдать тебе все – своё тело, свою душу, свою печаль, свои радость... свою любовь. Все в этом мире – оно лишь для тебя.
Девушка грустно улыбнулась ему. Они продолжали кружиться по комнате, не помня ни о чем, кроме друг друга. Только смотрели в лица и пытались запомнить их.
– Так говорят, когда прощаются, – тихо сказала девушка. – Разве ты прощаешься со мной?
Он хотел что-то ответить, но не смог. Просто не смог сказать что-то такое, смотря в эти наивные и чистые глаза. Они были по-настоящему прекрасны, и он тонул в них, но тонул с улыбкой на лице. Ему хотелось только смотреть в эти глаза и танцевать с этой девушкой.
Мир вокруг постепенно менялся. Сменялись времена года. Опадали листья, ложился снег, текли ручьи и жила природа. Квартира становилась все старее и старее, несмотря на ремонт, который, вроде бы, был недавно. Почти исчезли голоса, которые раньше так громко говорили в других комнатах. Остался только один голос. Он был скрипучим, очень тихим и спокойным. Алекс иногда слышал его, когда дверь слегка открывалась. Но больше никаких звуков не было.
Ему почему-то становилось все труднее танцевать с девушкой. Душа пела и летала, но тело почему-то отказывалось слушаться. Руки стали не такими сильными, как будто бы мужчина устал, ноги почти не держали его. Хотелось присесть и прикрыть глаза. А лучше лечь и смотреть в потолок ничего невидящими глазами.
– Мне становится трудно танцевать, – признался он девушке.
Она оглядела его, пожала плечами и ласково улыбнулась ему:
– Может быть, нам стоит взлететь?
Алекс кивнул, будучи не в силах оторвать взгляда от её чудных глаз. Ему показалось, что он увидел в них что-то ужасно грустное, словно бы девушка жалела о чем-то. Язык не повернулся спросить, о чем она жалеет. Вдруг это что-то такое, о чем не следует говорить вслух?
Он смотрел в её глаза и чувствовал, как танцевать становится легко. Захотелось воспарить в воздух, захотелось пронести эту девушку через белые пушистые облака. Показалось, будто в теле появился странный воздушный шарик, который помогал подниматься вверх.
Алекс посмотрел вокруг и увидел, что они танцуют в небе. Прекрасный лазурный небосвод окружал их, пушистые облака, о которых он только что думал, проплывали мимо, словно большие белые рыбы. Ветра дули со всех сторон, но они не могли помешать их танцу. А солнце ярко светило, ласково касаясь их лиц своими лучами.
– Как здесь красиво! – восхитился Алекс.
Девушка ничего не ответила и опять грустно улыбнулась. Мужчина попытался понять, что мелькнуло в её глазах. Это будто бы была печаль, но какая-то необычная. Она словно была грустью лишь наполовину. А другую половину составляла радость. Печальная радость или радостная печаль... Кто знает, что было в этих лазурных глазах?
Неожиданно Алекс увидел в них своё отражение. Чёрные зрачки девушки, такие большие и открытые, стали зеркалом для него. Мужчина посмотрел на себя и увидел свои поседевшие волосы, свои морщины на лице и свою улыбку, которая была с ним с самого рождения. Ничего, в сущности не поменялось. Лишь цвет волос да кожа стали чуточку иными.
Но руки стали подрагивать. Ноги почти не двигались, хотя ужасно хотелось сделать хоть шаг. Алекс чувствовал, что ему все труднее сдерживать в себе желание присесть и застыть так на несколько веков, пока усталость не пройдёт. Дышать становилось все труднее и труднее, а кровь будто бы замерзала в венах.
И тем не менее его душа пела и летала там, в облаках, вместе с девушкой. Он ни на минуту не прекратил танец и ни на минуту не перестал улыбаться улыбкой тихого счастья. Ни на секунду он не опустил свой взгляд и не отвёл его от прекрасных глаз девушки, в которых отразилась вся вселенная.
Хотелось летать в небесах всегда и танцевать-танцевать-танцевать. Ощущение пространства и высоты дарило невероятное чувство. Про него ещё говорят "дух захватывает". Алексу трудно было дышать от восторга, от странного чувства в груди, которое жило там весь его танец с девушкой.
Они кружились в небе, ступая по облакам, державшим их так легко, будто они были призраками. Ветра овевали их, играли с их волосами и одеждой, заставляя красиво развеваться,х. Солнце освещало их счастливые лица, их улыбки. И по небу вдруг разнесся тихий смех.
Они смеялись вместе, радуясь всему, что у них было. Они радовались воспоминаниям, которые приобрели. Они радовались танцу, который был так прекрасен, что прекращать его не хотелось. Они радовались этой встрече и говорили судьбе спасибо за то, что она состоялась.
Когда смех вдруг оборвался, Алекс ощутил, что дышать стало совсем невыносимо. Его лёгкие еле пропускали воздух, а тело совсем перестало слушаться. Он обессилено посмотрел на девушку, впрочем, не переставая улыбаться.
– Тебе тяжело танцевать? – вдруг спросила она.
Алекс тяжело вздохнул, позволяя кислороду наполнить его, и улыбнулся искренней улыбкой:
– Немного. Но я по-прежнему хочу танцевать с тобой.
Девушка печально улыбнулась ему. Она вдруг остановилась – впервые за все время. Мужчина был вынужден остановиться вместе с ней.
Они стояли посреди неба и смотрели друг на друга, не отводя глаза. Алекс держал девушку за руки, стараясь запомнить каждый изгиб, каждую косточку. Ветер гулял в их волосах, развевая их, и поэтому мужчине казалось, что он видит перед собой ангела.
– Думаю, тебе пора отдохнуть, – тихо проговорила девушка. – Приляг на пару минут в кровать. А после мы продолжим с тобой наш танец.
– Обещаешь? – с надеждой спросил Алекс.
Она тепло улыбнулась ему, и в её глазах опять мелькнула та странная нотка грусти. Мужчина попытался её поймать, но она скрылась в уголках глаз и затаилась там, будто пугливый солнечный лучик.
– Обещаю.
– Когда я отдохну, мы пойдём с тобой встречать рассвет, – сказал он. – Я хочу, чтобы мы непременно встретили его вдвоём. С нами будет лишь тёплый ветер и солнечный свет.
Она ласково кивнула ему, но ничего не сказала. Он видел, что она согласна, но никаких слов она не произнесла. Это его не очень взволновало, и все-таки сердце больно кольнуло.
Они спустились вниз, и девушка помогла ему лечь в кровать. Алекс ощутил, как распрямляется тело, как усталые руки и ноги начинают отдыхать. Мышцы расслабились, глаза прикрылись. Он откинул голову и посмотрел в потолок, не видя перед собой ничего.
Сердце билось так сильно, будто он пробежал марафон. Кровь бурлила в венах, дышать было по-прежнему трудно, но уже не так мучительно, как раньше. Руки слегка подрагивали, будто бы он хотел сжать их в кулаки. Но Алекс не обращал на это внимание.
Он вдруг увидел рядом со своей кроватью много людей. Было два человека – мужчины – которые стояли, положив руки на плечи своим детям – мальчику и девочке. Рядом с мужчинами стояли женщины, которые прижимали руки к ртам. А ближе всех стояла сухонькая старушка, которая пыталась улыбнуться сквозь слезы.
Алекс обвёл всех глазами, улыбнулся им, стараясь подбодрить их. "Все будет хорошо, – подумал он. – Я сейчас отдохну немного и снова пойду к моей милой. Мы будем вместе встречать рассвет. Кстати, где она?"
Посмотрев за спины стоящих, он увидел её. Девушка стояла возле письменного стояла и гладила изящной рукой старую печатную машинку. Встретившись с ним глазами, она тепло улыбнулась ему и нажала какую-то кнопку в самом низу клавиатуры. Он улыбнулся ей в ответ.
– Живите...
Алекс шепнул это совсем тихо, и ему показалось, что никто не услышит его. Но стоящие рядом дети вдруг кивнули, еле сдерживая слезы, и улыбнулись ему. Он подарил им теплую и немного усталую улыбку.
– Живите, творите и любите...
Он закрыл глаза и умер. В то же мгновение девушка, стоявшая возле машинки, исчезла, не оставив после себя ничего. Лишь на странице, которая была вставлена в аппарат, последним знаком сохранилась точка.