Навеянные рассказы

Мертвый живому не товарищ.

Он сидел, потягивая вино из бокала, и смотрел в окно. Дождь барабанил по стеклу, как будто бы хотел что-то сказать кому-то. Таких дождей он не видел уже очень давно. Листья тихонько шелестели и бились друг о друга, когда капли падали на них. Деревья шатались, как пьяные, от ветра, который дул и дул, словно хотел сдуть всю жизнь с лица планеты.
А в доме было тепло и уютно. Он сидел в мягком большом кожаном кресле, возле одного дивана и точно такого же кресла. Уютная гостиная освещалась дорогими лампами и настоящим пламенем, полыхавшим в камине. Не каждый сегодня может позволить себе такую роскошь: принести в дом капельку природы. Над камином была полка с разными статуэтками со всех стран. Деревянная фигурка жреца из Африки, сине-белая фарфоровая статуэтка из Китая, фигурка из слоновой кости из Индии, расписная красная и явно довольная жизнью матрешка из России, настоящая странноватая фигурка ацтеков из Перу. Он был в стольких странах, видел столько разных вещей, что его уже и ничем не удивишь.
Под ногами был тёплый и мягкий ковёр. Чёрным морем разливался он по всему полу, уходя куда-то под диван и продолжаясь за ним. За диваном была кухня, сделанная в чёрном и белом цветах. Сейчас там было тихо: вся прислуга давным-давно прибралась и отправилась отдыхать со своей семьёй. Сегодня был выходной, и все люди стремились провести его с близкими.
Он сидел на диване, положив ногу на ногу, и потягивал вино, смотря равнодушным взором на полыхающее пламя в камине. Оно никогда особенно не интересовало его. Скорее он просто хотел, чтобы такая роскошь была в его доме.
" – Тебе не хватает чего-то живого. Чего-то природного.
– Чего например?
– Не знаю... Заведи себе хотя бы кошку или собаку.
– У меня аллергия на шерсть.
– Ну, тогда посади цветы.
– Терпеть не могу пыльцу.
– Ну, сделай на худой конец себе камин! Чтобы хотя бы пламя было живо в твоём доме!"
Он подумал несколько дней и сделал. Для этого пришлось перестроить весь дом, но зато теперь он мог "наслаждаться" живым огнём. Правда, он до сих пор не видел смысла в этом.
Вино в бокале кончилось, и он потянулся за бутылкой. Она стояла на маленьком столике возле кресла. Столик был круглый и изящный, совсем не подходящий под строгий дизайн всей гостиной и кухни, соединённой с ней. Маленький предмет мебели словно бросал вызов всему, что стояло здесь. Он был коричневым, со стеклянной столешницей, а его ножки, красиво украшенные резьбой, напоминали ножки женского гардероба. Но...
" – Знаешь, у тебя вся гостиная сделана так, будто сейчас в неё внесут гроб.
– Это плохо?
– Это ужасно! Тебе нужно что-то, на чем глаз сможет отдохнуть.
– И что же?
– Ну, хотя бы журнальный столик!
– И зачем он мне?
– Бутылки свои вечные ставить будешь!"
Он подумал и решил, что и вправду купит такой столик. Все равно вино постоянно проливалось на диваны, и приходилось менять мебель. Новый был уже десятым, и он был слишком элегантен и красив, чтобы его пачкать вином. Хотя это в какой-то мере и было довольно эстетично.
Он встал и подошёл к шкафу с книгами, стоявшему возле камина. Шкаф был чёрный, с большими дверцами из тёмного стекла. Они скрывали за собой все книги, стоявшие на белых полках внутри. Он открыл дверцу и поморщился. Сколько не пытался он найти все книги в одном издании, увы, это было невозможно. Да и к тому же обложки сейчас стали делать слишком пёстрыми. Они совсем не вписывались в черно-белый интерьер гостиной и кухни.
Он наугад достал какую-то книгу и сел читать её. Впрочем, чтиво это ему быстро надоедало: он никогда не мог дочитать книги художественные. Предпочитал всяческие документы. В них его глаз впивался и читал так, словно мог высосать кровь из бумаги, если бы она там была. Зато ещё никто в этом мире мошенников и обманщиков не смог надуть его. Художественную литературу он читал исключительно ради того, чтобы было возможным поддержать разговор в клубе, куда он ходил по воскресеньям. Там собирались все деятели этого мира (ну, или почти все; то есть, самые важные). Они говорили о многом; в основном о бизнесе и предложениях, сделанных или полученных, но некоторые предпочитали и отдохнуть от дел. С такими он тоже был вынужден поддерживать отношения: вероятно, его компании давно бы прогорела на рынке без этих связей.
" – Что ты читаешь?
– Документы. Вчера мне сделали одно предложение. Я собираюсь проверить, насколько оно будет выгодным для нас.
– Но у тебя ведь выходной! Почитай что-нибудь полегче.
– Что же?
– Я не знаю... Что ты любишь читать?
– Не знаю.
– Как "не знаешь"?! Неужели ты совсем ничего не читаешь?!
– Нет.
– Я подарю тебе книгу на день рождения. Она тебе должна понравится."
Кажется, эту книгу он сейчас и взял. Взглянув на обложку, он понял, что это та самая книга. Человек в чёрном, изображённый на ней, обладал весьма проницательным и потому неприятным. Его передернуло, и он поскорее отложил вещь. И почему он никак не выкинет эту жуткую книгу?..
Вздохнув, он налил себе ещё вина в бокал и стал смотреть на огонь. Он постепенно потухал, словно бы не желая больше гореть. Стоило бы подложить дров, но его это мало волновало. Ему не хотелось даже вставать куда-то, не то, что что-то делать. И потом, ему ведь совсем не нужен этот странный огонь. Кому он сдался?..
– Рейчел, включи телевизор, – от нечего делать сказал он.
– Телевизор включён, – мгновенно оповестил его механизированный голос.
Другая стена загорелась, и на ней диктор начал приятным голосом зачитывать новости. Он слушал его, не особенно вникая во все. Опять подъем валюты, опять акции упали. Он так и сказал: "Нам надо выкидывать наши акции, если мы не хотим потерять полмиллиона." Они выкинули. И хорошо, потому что сейчас эти акции практически ничего не стоят. Другие же повысились. А их-то они как раз и придержали.
– А сейчас экстренная новость: на главном кольце произошла авария. Автобус занесло на трассе, он сбил девять машин. Сообщается, что погибли десять человек. Остальные были доставлены в госпиталь с тяжёлыми травмами.
Он приподнялся и внимательно посмотрел на экран. Что-то дёрнуло его, и он уставился своими чёрными глазами прямо в лицо диктору. Вскоре его взгляд перескочил на фон новостей: там показывали список погибших.
Ровно бившееся сердце пропустило удар.
Там было его имя.
Имя друга.
Диктор на экране вдруг сделал очень серьёзное, даже почти испуганное лицо. Он приложил ладонь к уху, надавив на рацию, чтобы было лучше слышно. Когда он дослушал, он выпрямился и посмотрел прямо из телевизора.
– Только что сообщили, что за каждого Смерть уже назначила цену. Сейчас на экране все покажут.
Он внимательно посмотрел на экран, словно бы от этого зависела и его жизнь тоже. Несколько секунд ничего не происходило, он было подумал, что его разыграли и ничего не покажут. Но вот на экране загорались зловещие цифры. И рядом с заветным дорогим именем стояла страшная сумма.
"Генри Эванс: 5.000.000"
Он со глухим стоном упал на диван. Всего-то?! Какие-то пять миллионов?! Это же ничто! У него есть в десятки, в тысячи раз больше!
– Простите, только что пришли поправки. Смерть назначила другую цену за... Генри Эванса. Теперь его душа стоит пять миллиардов, – слегка испуганным голосом сообщил диктор.
Он так и подскочил. Пять миллиардов?! Он не ослышался? Смерть действительно назначила такую сумму? Но почему? Почему так дорого? Ведь... у него нет таких денег. И никогда не будет.
– Смерть сказала, что срок не ограничен, – сообщил диктор скорбным голосом. – Близкие погибших могут выплатить эту сумму, когда захотят. На сегодня все.
И он отключился. Телевизор погас и почти исчез на фоне тёмной стены. Дождь за окном все лил и лил, не переставая. Деревья шелестели мокрыми листьями и возмущались такой погоде. Вино в бокале прекратило плескаться и остановилось неподвижной гладью красного озера. А он все сидел и смотрел прямо перед собой.
Пять миллиардов. Пять миллиардов за душу его друга. Что ж, он всегда знал, что его друг будет дорого стоить. Но никогда об этом не думал особенно сильно. Теперь все изменилось.
Надо достать эти пять миллиардов во что бы то не стало.