Навеянные рассказы

Пациенты.

Любовь – это когда оба любят взаимно.
Когда любит один – это болезнь.
Р. Брэдбери.

Девочка лежала на кровати и смотрела в потолок. Мелкие, почти незаметные трещины расползались по нему, точно шустрые змейки. Любой другой на них и внимания не обратил бы, но у девочки не было другого занятия, и целыми днями она рассматривалась причудливые узоры, созданные временем.
Повернув голову, она посмотрела вокруг. В палате было пусто – она лежала тут одна. Небольшая комната с белыми скучными стенами. Девочка повернула голову в другую сторону, но и там не нашла ничего интересного. Лишь на подоконнике стоял серый цветок, который, должно быть, уже задохнулся в этой больнице.
Где-то далеко тикали часики. Девочка слушала их звук, иногда качая пальцами руки в такт. Тик-так, тик-так. Какой тихий и медленный звук! Он не долбил по ушам, однако девочке все равно не нравилось его слушать.
"Скорей бы уже выйти отсюда! – подумала она. – Ах, как хотелось бы поскорее оказаться дома снова! Я уже и забыла, как там все. Жалко, что меня никому нельзя навещать. Но мне говорили, что меня скоро выпишут и я смогу вернуться к семье. Вот будет здорово!"
Приободрившись такой мыслью, девочка села на кровати и стала заплетать свои волосы. Она никак не могла сделать на своей голове косичку. На голове кукол получалось, а на своей ничего не выходило. То волосы путались, то пряди были не одинаковыми, то руки затекали. Но в этот раз девочка точно решила, что все получится.
Белая дверь открылась, и на пороге появилась медсестра в таком же белом халате. Она посмотрела на девочку, потом подошла к ней и стала помогать подняться.
– Пора на процедуры, Салли, – сказала медсестра.
– Но зачем мне туда? – простодушно спросила девочка, все же вставая на ноги и надевая больничные туфли. – Они все равно не помогают мне!
– Помогают. Просто ты не замечаешь этого, – улыбнулась медсестра.
Она уже была в возрасте, и девочке всегда было интересно, почему волосы у неё седые. Неужели все люди к старости седеют? Салли часто думала, что сама она ни за что не поседеет и её волосы всегда будут прекрасного золотистого цвета.
А медсестра грустно смотрела на девочку, пока она поплотнее запахивала больничное одеяние и одевалась. Старушка знала, что Салли тяжело больна и что процедуры нисколько не помогают ей. "Лишь она сама может себе помочь, – думала медсестра. – Лишь она сама может вылечить себя. Только захочет ли она это делать?"
Вздохнув, она взяла девочку за руку и повела её на привычные процедуры. Салли шла за ней, смотря на все вокруг большими голубыми глазами. Порой медсестре казалось, что лишь они обладают цветом в этом мире – настолько была бесцветна больница, в которой все вокруг было белым.
По коридору бродили такие же тяжело больные пациенты. Они ходили смутными тенями, почти не говоря ни с кем и ни на кого не смотря. Просто куда-то шли: или на процедуры, или в свои палаты. Доктора и медсестры провожали их, иногда что-то говорили им. Но люди просто смотрели на них бесцветными глазами, кивали и шли дальше. Сотрудники больницы спешили следом, продолжая что-то втолковывать.
Возле двери кабинета, в котором проходила процедура, девочка вдруг остановилась и взяла медсестру за руку гораздо крепче, чем до этого. Взглянув в её бесцветные серые глаза, она звонко спросила:
– Вы подождёте меня тут?
– Конечно, милая, – старушка погладила её по голове. – Ступай.
Девочка серьёзно кивнула и скрылась за дверью. А медсестра присела на стул в коридоре и стала ждать её. У них был такой ритуал, о котором никто не знал. Его придумала сама Салли и просила старушку придерживаться его. А та никак не могла отказать ей.
За дверью девочку ждал доктор. Приподнявшись, он подошёл к ней, улыбаясь обманчиво-доброй улыбкой.
– Здравствуй, Салли, – поздоровался он. – Как твои дела? Как себя чувствуешь?
– Здравствуйте, мистер Уэлс! – широко улыбнулась девочка. – Я очень хорошо себя чувствую! Можно мне уже пойти домой?
– Пока нельзя, дорогая, – покачал головой доктор, не переставая улыбаться. – Тебе надо пройти курс процедур. Скажи, как твоё сердце бьется?
– Отлично бьется! – бойко отрапортовала Салли. – А когда процедуры закончатся?
– Когда ты вылечишься, – кажется, доктору было сложно продолжать улыбаться. – Давай поговорим об этом позже.
Салли тяжело вздохнула, и доктор увидел, как улыбка девочки померкла, увяла, точно цветок. Ему стало не по себе, но он промолчал и ничего не сказал. Только подошёл ближе к девочки и жестом пригласил её к койке.
– Присядь, пожалуйста, – попросил он. – Мне надо тебя осмотреть.
Девочка послушно присела на койку и стала болтать ножками, ожидая осмотра. Доктор достал из своего халата стетоскоп и присел перед Салли на корточки.
– Давай приподнимем твою рубашку? – предложил он и, не дожидаясь ответа, вздернул ткань вверх.
Обнажилось девичье тело. Ужасно бледная кожа, на которой причудливыми узорами расцветали синеватые вены, тонкая талия, только-только начавшиеся формироваться груди, выпирающие ребра. Постепенно вырисовывались талия и бёдра, начинались другие, более незаметные изменения. Было видно, что Салли только начала превращаться из нескладной девочки во красивую девушку.
Приложив к груди девочки холодный стетоскоп, доктор стал считать удары сердца. Оно билось неровно, быстро, будто бы хотело выпрыгнуть из груди. Девочка же не обращала на это внимание. Сердце билось так уже очень давно, и она к этому привыкла.
Салли стала болтать ножками и смотреть вокруг. Кабинет доктора всегда наводил на неё, такую живую и яркую, тоску. Казалось, тут все ненастоящее, все такое нереальное. Порой девочка удивлялась: как доктор может работать в таких условиях? Тут ведь так скучно!
Она перевела взгляд на свою руку. Теперь Салли всегда так делала, когда не хотела смотреть вокруг. На её запястье была тонкая красная нить, обмотанная десять раз. Ярко-алая, будто кровь, она, казалось, змейкой скользила по бледной коже. Девочке нравилось трогать эту тонкую нитку. Вот и сейчас, протянув руку, она прикоснулась подушечками пальцев к ней.
Нить будто бы пульсировала под её рукой. Салли казалось, она чувствует странные толчки. Неровные, словно нитка повторяла удары сердца. Девочке нравилось чувствовать их. Она и сама не могла объяснить, почему так любила слушать свой пульс и своё сердце. Может быть, только так она ощущала себя живой в этой бесцветной больнице?..
– Что ты там постоянно трогаешь? – с подозрением спросил доктор, подправляя рубашку на девочке.
– Ничего, – Салли убрала руку и посмотрела на доктора своими большими голубыми, точно небо в ясную погоду, глазами. – Просто положила руку.
Доктор ничего не сказал и продолжил процедуру, а Салли стала смотреть по сторонам, чтобы больше не привлекать его внимание.
Никто не знал о том, что у неё на запястьях есть такие нитки. Девочка никому не говорила об этом. Она почему-то смутно понимала, что взрослым не понравится это дело. Они наверняка попытаются избавиться от этого. Взрослые все время пытаются избавиться от того, чего не понимают. Но сама Салли не хотела уничтожать нитки. За месяцы пребывания здесь она привыкла к этим ниткам и не хотела, чтобы они пропадали.
Самое удивительное, что нить не впивалась в руку, не оставляла следов. Девочка не могла найти у неё конец, а когда пыталась подцепить один оборот, чтобы оттянуть его, не могла найти, как это сделать. Казалось, нить приросла к руке и всегда была с ней.
Салли не стремилась понять, что это было. Она просто смирилась с тем, что нить на её руке всегда. Это как знать, что у всех людей есть сердце, что все люди дышат, что все люди живут. Это было не страшно.
Однако в последнее время девочка стала замечать, что нить становится короче. Если раньше вся рука была покрыта красным, то теперь нить осталась только на запястье. И сегодня оказалось, что на руке всего десять оборотов. Это немного беспокоило девочку, но не сильно. Должно быть, она просто врастает внутрь, а я этого не замечаю, – так объясняла это себе Салли.
– Ты можешь вставать, Салли, – сказал доктор, поднимаясь на на ноги и смотря на девочку. – Теперь тебе пора на процедуры.
– А это обязательно? – кисло спросила она. – Они ведь нисколько не помогают.
– Помогают, – строго прервал её мистер Уэлс. – Просто ты не замечаешь.
Девочка тяжело вздохнула и встала с койки. Одарив доктора таким взглядом, что он невольно поёжился, она вышла из кабинета, все-таки сказав "До свидания". Салли была вежливой девочкой и никогда не уходила, не попрощавшись.
Оказавшись в коридоре, она огляделась и увидела свою медсестру. Она сидела, подперев голову рукой, и, очевидно, спала. Девочка подбежала к ней и встала рядом. Она никогда не торопила её, потому что понимала: бабушке надо отдохнуть. Она и так следит за ней и заботится о ней, и ей совсем нет времени на отдых.
Салли присела рядом со старушкой и стала смотреть на других пациентов, которые проходили мимо. Никто не обращал ни на кого внимания, просто шёл дальше. Девочка же смотрела на всех своими большими голубыми глазами, словно люди и вправду были интересны ей.
"Они ведь действительно любопытные создания, – думала Салли, болтая ножками и продолжая жадно смотреть вокруг. – Такие странные... То говорят, то нет... Иногда что-то хотят, а иногда ничего... Иногда смотрят вокруг с таким интересом, а иногда ничего не замечают... Как странно... Но они такие интересные!.. Мне так нравится за ними наблюдать..."
Люди шли мимо неё, глядя в пол. Все они были одинаковы – либо пациенты, одетые в белые рубашки, либо доктора в таких же белоснежных халатах. Со стороны они казались такими однотипными, что наводили скуку. Но Салли смотрела вокруг с явным любопытством, внимательно рассматривая каждого проходящего. Такой интерес можно увидеть лишь в глазах детей, которые только-только познают мир.
Вдруг она заметила кого-то нового. Это был мальчик. У него были светлые волосы и большие карие глаза, которые смотрели на мир с равнодушием смирившегося человека. Одет он был в больничную рубашку, ничем не отличающуюся от остальных. Но что-то привлекло внимание девочки в нем.
"Кажется, у него что-то есть на руке, – подумала Салли, приподнимаясь и вглядываясь в мальчика. - Что это? Похоже на какой-то узор..." Из-за её движений старушка проснулась и тут же засобиралась, немного ворча на девочку:
– Ты чего меня не разбудила? Мы теперь на процедуры опоздаем!
– Простите, – отозвалась Салли, нисколько не поторопившись. – Мы сейчас уже пойдём, не правда ли?
Медсестра взяла её за руку и потянула за собой. Она поспешила в сторону кабинета процедур, утягивая и девочку в ту сторону. А Салли все смотрела на того мальчика, который её так и не заметил. Что же в нем такого примечательного? Что так сильно привлекает её внимание?
И вдруг, когда они уже были готовы завернуть за угол, девочка поняла, что именно было на руке мальчика. Она даже застыла в недоумении, широко распахнув свои большие голубые глаза.
На руке мальчика была нить. Такая же, как у неё. Похожая. Тоже красного цвета. Такая заметная и красивая. Такая привычная.
Салли хотела подбежать к мальчику, хотела расспросить его об этом, но её утянули дальше. Нить скрылась за поворотом, но прочно врезалась в память девочки. Она шла за медсестрой и думала об этом, думала о мальчике, который носил эту нить. "Он знает о ней? – подумала Салли. – Она тоже исчезает у него? Может быть, он знает больше меня? А почему нить у него того же цвета, что и у меня? Она так походит на мою... Интересно, смогу ли я об этом поговорить с ним? Ах, мне бы очень хотелось этого!"
Старушка привела её в процедурный кабинет, где её забрала уже знакомая ей молоденькая девушка. Она тепло улыбнулась Салли, хотя в её глазах девочка не увидела ничего, кроме равнодушия, и сказала:
– Добрый день, Салли. Проходи, сегодня у тебя зеркальная комната.
– Добрый день, – улыбнулась в ответ девочка. Она была воспитанной и не могла не поздороваться.
Девушка указала ей на дверь слева от себя, и Салли зашла туда, несколько робея. Она уже проходила подобную процедуру, однако все ещё не любила её. Процедура не была болезненной, но Салли она все равно не нравилась. Девочка не видела в ней смысла, не понимала, для чего она нужна.
Она очутилась в зеркальной комнате. У каждой стены было зеркало, и Салли отражалась в них всех. В комнате разом оказалось пять девочек , которые стояли с одинаково испуганными лицами, мнущие в руках белые больничные рубашки. Вокруг было пусто и темно, очень холодно и неуютно. Девочка поежилась и огляделась вокруг.
– Доброе утро, Салли, – раздался голос доктора.
Она посмотрела наверх, откуда, как ей показалось, она слышался голос. Там, конечно, никого не было, но Салли все равно громко сказала:
– Здравствуйте.
Некоторое время ничего слышно не было, потом голос сказал уже привычные слова:
– Сейчас, Салли, ты должна будешь смотреть в зеркало, пока не увидишь какие-нибудь изменения. Как только они появятся, сразу говори нам.
– Хорошо.
Девочка огляделась, но вокруг неё были лишь её собственные отражения. Она часто бывала тут, смотрела на них так долго, что уже точно запомнила, как все действует. Если поднять руку, то девочка прямо перед Салли тоже поднимет её, а вот девочки по бокам станут поднимать её неровно. Это физика отражения и биология зрения – Салли была умной девочкой и знала об этом. Конечно, это были лишь её отражения, и Салли прекрасно понимала это, но от того было не менее весело играть с ними. Если девочка долго смотрела в какое-то одно зеркало, то другие будто бы пропадали из её поля зрения. А если она забывала про остальные и смотрела только вперёд, тогда начинало казаться, что там вовсе не её отражение, а совсем другая девочка.
Салли вздохнула и сосредоточилась на отражение, которое было прямо перед ней. Маленькая девочка в просторной больничной рубашке, от чего малышка казалась совсем худой, смотрела прямо на неё большими голубыми глазами. Чудилось, будто только они были на этом бледном лице. В них было сосредоточение всего живого в Салли, все остальное было спокойно, ничто более не двигалось на лице. Глаза пристально смотрели в точно такие же в зеркале и иногда слишком быстро моргали, так что Салли порой казалось, будто она видит, как она сама моргает. Руки нервно мяли больничную рубашку, не оставляя ни на секунду её.
Темное помещение начинало действовать Салли на нервы, хотя она провела тут не больше пары минут. Но девочка была терпеливой и только послушно смотрела в зеркала, как ей было сказано. Она моргнула, и неожиданно увидела, что в другом зеркале, которое она видела лишь краем глаза, появилось что-то ещё. Недоуменно поморгав, Салли повернулась к нему и присмотрелась. Рядом с её собственным отражением, которое смотрело на неё уже не испуганно, а заинтересованно, появился человек. Мальчик примерно её возраста, со светлыми волосами и большими карими глазами. Да это же тот мальчик, которого она встретила сегодня в коридоре! Неужто он тоже проходит эту процедуру? Салли огляделась, но в помещении никого не было, кроме неё. Однако отражение не исчезало, напротив, мальчик мило улыбался ей и продолжал оставаться рядом с её отражением.
От такой милой улыбки Салли покраснела, чувствуя, что сердце стало биться ещё быстрее и более рвано. Как странно! Девочка почувствовала, что её руки начинают леденеть, как бывало, когда она слишком сильно волновалась, а кровь в голове мешает думать. Что за странное чувство... Салли никогда подобного не испытывала, однако не спешила избавляться от этого ощущения. Надо сказать, оно не причиняло ей особенного дискомфорта.
– Салли, ты что-то увидела? – раздался голос доктора.
Девочка вздрогнула и взглянула на мальчика. Отражение подмигнуло ей и приложило палец к губам: мол, молчи, и все будет хорошо! Салли не была уверена, что так стоит поступить, – ведь ей говорили, чтобы она сразу сообщала обо всех изменениях. Но что значили эти доктора по сравнению с мальчиком, который обладал такой же нитью, как у неё и который мог понять её лучше, чем кто бы то ни было здесь! Салли улыбнулась ему и кивнула.
– Ничего. Только своё отражение, – ответила она привычным голосом, каким отвечала обычно, хотя было очень трудно сдержать волнение.
Мальчик подмигнул ей ещё раз и исчез, оставив её одну. Салли ощутила укол разочарования, но решила, что он скоро вернётся, когда её перестанут мучить. В конце концов, она могла увидеть его в коридоре.
Дверь открылась, и девочек позволили выйти. Она ненадолго зажмурилась, привыкая к свету, и посмотрела на медсестру, которая дежурно улыбнулась ей:
– Ты можешь идти, Салли.
– До свидания, – вежливо сказала девочка.
Она вышла в коридор и устало опустилась на лавочку. Медсестра, которая должна была проводить её обратно в палату, вновь уснула, так что Салли решила немного подождать.
Она сидела и смотрела на проходящих людей, но теперь в её взгляде не было прежнего любопытства праздного зрителя. Было заметно, что Салли ищет определенного человека. Она не могла перестать думать о мальчике, которого увидела в зеркале. Почему-то ей хотелось верить, что он придёт к этому процедурному кабинету и они смогут увидеться. Девочка старательно вытягивала шею, глядя вперёд, и искала среди многих невзрачных пациентов копну золотых волос – почти такого же цвета, как у неё самой, – и пронзительные карие глаза, которые столь весело подмигивали ей в зеркале той комнаты.
Неожиданно она и вправду увидела мальчика. Он шагал за своей медсестрой, без улыбки смотря вокруг. Салли ощутила, что её сердце забилось сильнее, и она даже привстала, стремясь как можно дольше видеть мальчика. Он шагал не спеша, но и не медленно. Вся его походка выражала крайнюю степени равнодушия и усталости. Девочке показалось, что мальчик держит руку на своей нити, но она могла ошибиться: он шёл слишком далеко. Глядя на него, Салли поняла, что направляется мальчик на приём к доктору, а значит, в их коридор не зайдёт. Это заставило её испытать легкий приступ разочарования, хотя она продолжала с улыбкой глядеть мальчику вслед, пока он не скрылся за углом.
– Салли! Что же ты не сказала мне, что ты уже здесь! – воскликнула рядом старушка. – Тебе ведь пора в палату обедать!
– Ах, простите, – рассеянно откликнулась Салли и пошла за медсестрой.
Впервые она не торопилась за ней и шла с рассеянным видом, все время оборачиваясь и глядя в сторону коридора, в котором скрылся таинственный мальчик. Салли хотела его увидеть и почему-то была уверена, что он тоже мечтает встретиться с ней.
Несколько дней Салли видела того мальчика. Когда он появлялся в поле её зрения, девочка ощущала, как начинает биться сердце, как ей хочется заговорить с ним, как она мечтает взглянуть ему в глаза прямо. Провожая его одними глазами, Салли вздыхала и будто бы разом теряла что-то важное. Она стала крайне рассеянной, мечтательной, все больше времени молчала и ни о чем не расспрашивала взрослых. По большей части девочка молчала, глядя в стену или в окно, и взгляд у неё был таким, что даже посторонним людям было ясно: она сейчас мыслями не здесь, а где-то совершенно в другом мире. Салли стала необычайно тихой девочкой, все меньше привлекала к себе внимания и говорила лишь на приемах у докторов, когда её напрямую о чем-то спрашивали.
Бывало, раньше она спокойно засыпала в своей палате, обнимая одеяло и мечтая увидеть маму и папу. Салли всегда спала очень крепко и спокойно, её дыхание было ровным, ничем не отличающимся от дыхания других людей. Порой ей снились сны, и их содержание она спокойно пересказывала докторам, когда те расспрашивали её об этом.
Теперь же, оставаясь ночью одна в палате, Салли подолгу сидела, откинувшись на подушку, и смотрела в окно. Маленький клочок неба, который был виден оттуда, сиял странным светом, и порой звезды глядели на неё, мерцая как-то уж слишком загадочно, будто знали что-то. Девочка пыталась спрашивать их глазами, пыталась найти ответ в темно-фиолетовом пространстве между ними, но звезды упрямо молчали и лишь снисходительно и несколько насмешливо улыбались ей. Это нисколько не раздражало Салли, но она все равно стремилась перевести взгляд на свою руку, чтобы попытаться найти там ответы на волнующие её вопросы, сформулировать которые она не могла даже мысленно.
Красная нить на руке ночью становилась совсем темной. Салли прежде не так тщательно разглядывала её, почему-то не считая её чем-то удивительным. Но теперь девочка будто осознала всю важность этого предмета, и долгие часы она сидела неподвижно, рассматривая её и силясь понять хоть что-нибудь. Иногда её хрупкие пальцы касались нити, и тогда Салли почему-то вспоминала того мальчика, которого видела много раз в коридоре. Его золотые волосы напоминали ей её собственные, в то время как карие глаза были оттенка молочного шоколада, который ей давали по выходным. Салли нравилось вспоминать их взгляд, который она успевала перехватить за те несколько секунд, что видела его. Стоило ей убрать руку от нити, как воспоминания становились не такими яркими. Это расстраивало Салли, и она раз за разом касалась нити, лишь бы увидеть вновь лицо мальчика.
Каждый день она продолжала посещать процедуры, но они особенно не помогали. Девочка ходила на них, как на работу, не отдавая себе отчёта в том, для чего нужны все эти действия. Она была поглощена мыслями о мальчика, мечтала лишь о нем, хотя и не понимала, почему он стал так много значить для неё. Салли решила, что дело в тех странных зеркалах в комнате процедур, которые показывали ей мальчика, хотя его рядом не было. Иногда доктора надолго отключались, и Салли подолгу общалась с тем мальчиком жестами. Он улыбался, подмигивал ей, иногда махал рукой и показывал что-то на пальцах. Ей казалось, она будто говорит с ним самим, хотя и понимала, что это совсем не так. Однако это не мешало девочке, и она наконец стала получать удовольствие от этой комнаты.
Тем не менее, докторам она не говорила о своих успехах. Салли почему-то никому не хотела рассказывать о мальчике. Даже своей медсестре она ничего не говорила, хотя раньше много беседовала с ней. Откуда-то девочка знала, что ничего не должна говорить другим людям. Во всяком случае, так показало отражение мальчика, а оно ещё ни разу не причинило ей вреда.
Однако в скором времени выяснилось, что Салли зря так беспечно вела себя. Она замечала, что красной нити становится все меньше и меньше на руке, но не беспокоилась об этом, будучи занятой мыслями и мечтами.
Через несколько дней после её первой встречи с мальчиком её вновь повели на процедуры, но не в зеркальную комнату. Салли привели в большое помещение, по центру которого стоял аппарат, похожий на томограф. Множество безликих докторов деловито и суетливо копошились в помещении, перебегая с места на место. Салли подумалось, что все они напоминают стайку белых рыб с равнодушными глазами, которые только и делают, что плавают за главной рыбкой. От такого сравнения девочка почти что рассмеялась, однако сохранила спокойствие, решив, что смеяться будет очень невежливо.
– Здравствуй, Салли, – быстро проговорил один из докторов, что-то записывая на планшете. – Ложись на койку.
– Здравствуйте, – вежливо сказала Салли, улыбнувшись.
Доктор не обратил на это никакого внимания, поэтому девочке ничего не оставалось, кроме как лечь на койку и уставиться в потолок. Она смотрела на него, и ей казалось, будто весь мир постепенно отдаляется. Голоса становились глуше и тише, словно они уже не хотели мешать Салли думать. Все предметы медленно пропадали из поля её зрения, оставляя лишь белый потолок, смотреть на который девочке теперь очень нравилось. Она чувствовала лишь койку под собой, мягкую простынку на ней, слышала причудливое жужжание аппарата и ощущала невероятное умиротворение. Чудилось, будто мир наконец решил оставить её в покое и просто позволить ей немного отдохнуть и помечтать о том, о чем она так хотела.
– Приготовься, Салли. Сейчас ты поедешь.
Голос вырвал её из задумчивости. Салли взглянула вокруг, увидела, что все доктора собрались вокруг неё. Ей показалось, что сейчас она начнёт читать им лекцию, а они станут записывать материал на свои планшеты и будут внимательно слушать её, точно самые обычные школьники. Мысль заставила девочку улыбнутся, и она поехала на обследование с легким сердцем.
Прикрыв глаза, Салли почувствовала, что свет пропал – она заехала в тоннель. Это немного напугало её, заставив девочку сжаться в напряжении. И чего ждать от этого обследования? Она много раз проходило такое за месяцы пребывания в больнице, но каждый раз боялась. Этот аппарат не показывал ничего нового, однако Салли все равно каждый раз напрягалась. Каждая её мышца словно наливалась силой, и девочка была готова в любую секунду вскочить и убежать – так сильно ей не нравилась процедура.
Лишь когда тихий писк аппарата возвестил об окончании операции, Салли решилась расслабиться и открыть глаза. Она появилась в той же стороны и повернула голову, чтобы посмотреть на реакцию докторов. Они всегда встречали её какими-нибудь хорошими словами и отпускали обратно в палату обедать.
Однако в этот раз она с удивлением увидела, что все доктора столпились около мониторов, а главный беспрестанно тычет туда пальцем и что-то возбужденно говорит. Салли недоуменно приподнялась на локте и посмотрела на докторов, мучительно думая, стоит ли спрашивать или же оставить все, как есть, чтобы не мучиться от новостей. Что-то подсказывало Салли, что они ей очень не понравятся.
Однако за неё уже все решили. Один врач подошёл к ней и внимательно посмотрел на неё. Салли встретила его взгляд настороженно – она уже понимала, что надо ждать чего-то плохого.
– Салли, есть ли то, что тебя тревожит? – спросил доктор, начиная листать свои бумаги на планшете.
– Нет, – напряжённо ответила девочка, внимательно следя за его движениями.
– Может быть, ты о чем-то часто переживаешь или просто думаешь? – продолжал давить на неё врач.
Салли недовольно повела плечом, но скрыла свои чувства и просто ответила:
– Нет. Я думаю о том, что хочу вернуться домой.
– Мы не можем пока отпустить тебя! – нетерпеливо махнул рукой доктор. – Мы должны узнать, что с тобой не так. Салли, аппарат показал, что тебя что-то беспокоит. Пожалуйста, расскажи нам, что именно.
– Меня беспокоит только мое состояние и больше ничего, – глядя на врача честными глазами, сказала девочка.
Он раздраженно мотнул головой, вновь листая свой планшет. С громким звуком захлопнув его, от чего Салли испуганно вздохнула, доктор нетерпеливо подозвал её медсестру и приказал:
– Уведите её обратно в палату.
Салли поднялась и послушно последовала за медсестрой, гадая, что так начало раздражать доктора. Неужели он разгадал её ложь? Девочке совершенно не хотелось говорить с кем-то о том мальчике, тем более, что он сам приказал ей молчать. Зачем ей обсуждать его с кем-то? Это будет почти что предательством – по крайней мере, так казалось Салли.
Уходя, она успела заметить какую-то фотографию на мониторе. От двери девочка уже ничего не могла разглядеть и ушла со спокойной душой. А между тем на фотографии было показано небольшое сердечко. По всей его поверхности были рассыпаны странные тёмные пятна, будто какие-то мышки прогрызли много дырочек в нем.
Салли вышла в коридор и на несколько секунд остановилась, желая передохнуть. Он помяла свою больничную рубашку и вздохнула, глядя в стену. Почему этот доктор вдруг стал задавать столь странные вопросы? Девочка никогда не понимала цель всех этих действий, которые совершала она и которые делали другие люди, вроде докторов и медсестёр. Зачем она ходит на все эти процедуры, зачем постоянно проходит какие-то обследования? Это все равно не приносит никакого результата.
Непроизвольно рука сама потянулась к нитке. У Салли оставалось лишь четыре мотка, но она не волновалась об этом. Прикоснувшись к нити, девочка ощутила привычное успокоение, а перед её глазами появился образ мальчика, который теперь сопровождал её везде. Салли улыбнулась и провела рукой по нитке, будто надеясь своими движениями заставить образ заговорить. Он молчал, но девочка раз за разом видела улыбку на его лице, веселые подмигивания и активные жесты руками. Ей чудилось, будто мальчик говорит с нею, однако она не слышала его голоса.
«Я должна поговорить с ним», – вдруг подумала Салли. Эта мысль, пришедшая ей в голову впервые за эти долгие дни, была столь неожиданна, что девочка чуть не вскрикнула от удивления. Поговорить с мальчиком? Поговорить с тем самым мальчиком, о котором она так часто думала, которого постоянно видела, которого представляла? Неужели и вправду можно сделать это?
Так ведь и вправду можно. Это открытие так поразило Салли, что она отняла руку от нитки и глубоко задумалась. Можно ли будет с ним поговорить? И с неожиданной, ошеломляющей ясностью Салли поняла, что да, это возможно, это очень даже просто и легко. Надо просто спросить его о той нити, например, или же просто поинтересоваться, как его зовут и откуда он и почему здесь оказался. Это ведь легко, верно?
Оказавшись в своей палате, Салли присела на кровать и посмотрела в окно. Смеркалось, и на небе вновь начали загораться звезды. Девочка уже успела выучить расположение каждой, даже самой невзрачной. Теперь они вновь смотрели на неё с любопытством и легкой насмешкой. Салли задумчиво приложила палец к губам.
«Я хочу увидеть все небо целиком», – подумала вдруг девочка. Да, она страстно хотела увидеть не только тот участок, который открывался ей через маленькое окно, не только эти звёзды. Она хотела посмотреть на все небо целиком, увидеть все звёзды разом, ощутить, как они смотрят на неё, как зовут её и медленно поглощают без остатка. Салли захотелось увидеть не только клочок прекрасного, а охватить взглядом все великолепие разом, ощутить, как она становится единым целым со вселенной.
Именно тогда, глядя в окно на мерцающие вдали звёзды, Салли твёрдо решила, что хочет увидеть их все. А для этого надо было действовать смело.
Но прошёл день, потом другой, а девочка никак не могла поймать мальчика. Она нигде не видела его, нигде не встречалась. Порой Салли даже думала, что его выписали, и тогда невыразимая паника охватывала её. Она не хотела терять этого знакомого незнакомца. Мальчик был для неё важен, и пока девочка не потеряла его, она даже не осознавала, насколько.
Салли продолжала видеть его в зеркалах комнаты и когда прикасалась к своей нити, которой становилось все меньше и меньше. Образ мальчика постоянно стоял в её голове, и девочка стремилась найти его. Она чувствовала, что легко заговорит с ним, что сможет подружиться с ним. Ведь мальчик столько раз улыбался ей, столько раз они вместе смеялись и смотрели друг другу в глаза – порой именно такие контакты связывают прочнее, чем любые слова. Салли ощущала непонятную близость с этим человеком и чувствовала, что как только заговорит с ним, все встанет на свои места.
Нити с каждым днём становилось все меньше и меньше. Салли с нарастающим беспокойством смотрела на неё по ночам, глядя, как быстро и незаметно она исчезает. Теперь этот факт начал куда больше волновать девочку, и она уже раздумывала, стоит ли говорить об этом кому-то из взрослых. Останавливало её лишь то, что взрослый непременно начали бы исследовать её и наверняка закрыли бы Салли от всех, а она должна была непременно встретиться с тем мальчиком. И девочка молчала, с беспокойством смотря на своё запястье, которое становилось непривычно пустым.
В какой-то день нити остался лишь один моток. Салли проснулась утром и обнаружила, что нить огибает её руку только один раз, словно браслет. Сердце девочки начало стучать быстрее, и она облизнула губы, пересохшие от неясного волнения. Почему-то Салли понимала, что это нехорошо.
Она поднялась с кровати и, одевшись, вышла в коридор, где её уже ждала пожилая медсестра. Старушка вновь повела её на приём к доктору. Девочка шла торопливо, внимательно глядя вокруг и все касаясь рукой своей нитки, будто проверяя, на месте ли она. Люди, шедшие мимо неё, совсем не замечали Салли, занятые только собственными мыслями и фантазиями. С утра пораньше больница наполнялась пациентами, спешившими на процедуры, и становилась похожа на огромный огород, в котором каждый червячок деловито полз к своему овощу. Только в огороде было грязно, больница же сияла поразительной чистотой и белизной, от которой рябило в глазах.
Салли шагала за медсестрой, стараясь не отставать от неё и не теряться в толпе, когда вдруг вновь увидела тот образ, который навевала ей нитка. Девочка остановилась и удивленно посмотрела прямо перед собой. Мальчик стоял возле кабинета другого доктора, пока его медсестра отошла к кулеру с водой. Он рассеяно глядел вокруг, обхватив одной рукой запястье другой, будто пытаясь скрыть нитку.
Салли поражено смотрела на него. Вот он, тот самый мальчик, который всегда улыбался ей из зеркала, который смеялся вместе с ней по ночам! Девочка не могла поверить, что видела его после стольких дней разлуки. Но теперь уж не было времени думать. С радостной улыбкой Салли, забыв про медсестру и прием у доктора, подбежала к мальчику. Оказавшись рядом с ним, она несколько застенчиво кашлянула, улыбаясь.
Мальчик повернулся к ней и удивленно посмотрел на неё. Но Салли, не давая себе времени опомниться, проговорила:
– Привет! Слушай, я увидела у тебя нитку на руке, такую же, как у меня. Ты хочешь встретиться чуть позже? Мы могли бы поговорить о ней... или о чем-нибудь другом...
Девочка посмотрела прямо в глаза мальчику и вдруг вздрогнула. В её синих появился страх, потому что в карих она не увидела ничего, кроме удивления и... полного равнодушия. Мальчик смотрел на неё без особенного интереса, как смотрел на всех людей вокруг, которые были для него не более, чем декорацией к фильму его жизни. Да разве это тот мальчик, который так весело улыбался ей, который всегда смеялся с ней и поддерживал её?! Салли отказывалась верить в то, что образ, демонстрируемый ей ниткой, не соответствовал тому, что она увидела в реальности.
– Прости, но у меня другая нить, – хмуро сказал мальчик.
Голос у него оказался вовсе даже не веселым, а каким-то тусклым, будто в теле мальчика прятался древний старик. Карие глаза смотрели совсем не весело, а устало и раздраженно. И мальчик нисколько не улыбался ей.
Салли ощутила, как слезы подступают к глазам. Она растерянно посмотрела вниз, на руку мальчика, и неожиданно с поразительной ясностью поняла, что нить, обмотанная вокруг запястья этого человека, красная с синими пятнышками. Она была совсем не той.
Салли покачнулась и увидела странные точки перед глазами. Они становились все больше и больше и в какой-то момент заволокли все пространство вокруг. Девочка ослепла и беспомощно протянула руку в попытке схватиться за стену. Однако оказалось, что она стояла слишком далеко от неё – странно, ей казалось, стена тут, совсем рядом, – и девочка практически упала на землю, ничего не видя.
– У пациента обморок! Скорее-скорее! Помогите! – закричал кто-то.
Вокруг неё засуетились, забегали, но Салли не пыталась встать. Она лежала и смотрела в темноту перед глазами, которая, кажется, появилась там навсегда. Её рука беспомощно сжимала запястье с ниткой, которую девочка уже почти не чувствовала. Удивительно, но после слов мальчика нить почти мгновенно исчезла, оставив лишь маленькую часть. Салли тщетно пыталась нащупать её.
Её подняли и положили на носилки. Девочка уже этого не ощущала – она просто смотрела в темноту перед глазами и ничего не чувствовала. Врачи повезли её в другую палату, пытаясь выяснить в срочном порядке, что с ней случилось. Мальчик смотрел им вслед с удивлением праздного зеваки, которого не интересует состояние участников драмы, а лишь привлекает само действие.
– Состояние пациента крайне не стабильно!
– Скорее! Её сердце бьется совсем неслышно!
– Быстрее! Пульс очень слабый!
Носилки оказались в большой палате с другими пациентами. Кровати стояли в несколько рядов, и возле каждой располагался аппарат, следивший за здоровьем пациента. Люди мирно дремали в кроватях, некоторые читали книги или просто сидели и о чем-то думали. Тут было совсем тихо, будто всякий звук решил исчезнуть отсюда. Ничто не нарушало спокойствие людей, восстанавливающихся после операции.
Врачи понесли носилки в самый дальний угол и спешно переложили Салли на кровать. Они торопились спасти её, пытаясь одновременно выяснить, что с ней случилось. Пока все старшие доктора суетились, старушка-медсестра, верно следовавшая за Салли, подсунула ей небольшую бутылочку. Девочка открыла глаза и уставилась в потолок.
– Что случилось, Салли? – спросила ласково старушка.
– Мне стало плохо, – ровным голосом ответила девочка.
Она вспомнила все, что с ней было, вспомнила, что мальчик отказал ей, вспомнила, как равнодушно он смотрел на неё. В груди противно закололо, и Салли подавила в себе порыв прижать руку к сердцу и закрыть глаза. Она стала дышать глубже, стремясь справиться с этим странным чувством. Такое у неё впервые было. Ей не хотелось больше куда-то идти, что-то делать. Ей хотелось просто лечь и закрыть глаза, уставиться в чёрную, как оникс, пустоту и позволить ей поглотить себя целиком. Почему после всего этого она вообще должна продолжать существовать?.. Ей такт надоело постоянно находиться с этой странной больнице, ходить на эти глупые процедуры...
– Я хочу домой, – тихо сказала Салли. – Я устала болеть.
– Тебя скоро выпишут, я обещаю, – ласково сказала медсестра.
Девочка хотела было поблагодарить её, но старушка оттеснили другие доктора, начавшие проводить какие-то исследования, подключившие её к какому-то аппарату, быстро спрашивающие её о причинах и симптомах того, что она пережила. Салли вяло отвечала на вопросы, мечтая, чтобы её оставили в покое. Она лишь хотела вновь коснуться нити и забыться сном без сновидений, в которых она постоянно видела теперь уже ненавистный ей образ мальчика.
В конце концов её действительно решились оставить. Врачи поднялись и последовали на выход, стараясь больше не беспокоить пациентов. В комнате осталось лишь несколько молоденьких медсестёр, который должны были выполнять требования пациентов. Салли проводила толпу докторов глазами и откинулась на подушки. Она не понимала очень многих слов, которые они говорили друг другу, пока обследовали её, поэтому не осознала, что все они значили для неё лишь одно.
«Девочка обречена», – косвенно сказал каждый, кто обследовал её. «Ей осталось не больше нескольких часов», – вторили им медсестры, которые иногда смотрели на Салли из других углов комнаты. «Все в её руках», – тихо сказала лишь одна – старушка, которая вышла вместе с докторами.
Салли сидела и смотрела в белый потолок. На нем не было трещин, он был идеально ровным, будто кто-то решил положить листы кристально-белой бумаги наверх. Девочке этот потолок сразу не понравился, но смотреть вниз ей не хотелось. Внизу была её рука с нитью на запястье, а Салли чувствовала, что красной полосы там почти не осталось.
Она подумала, что будет, когда нить пропадёт. Возможно, тогда все закончится. Ей станет лучше, её выпишут. Она сможет пойти домой, увидеться с родителями и друзьями – ведь они должны у неё быть, верно? Она сможет навсегда забыть об этом кошмаре, который переживала раз за разом, просыпаясь на больничной койке. Может быть, когда все закончится, ей станет легче. Девочке хотелось надеяться на это, потому что сил существовать дальше, с улыбкой начинать новый день у неё было все меньше и меньше.
На соседней кровати сидел юноша чуть старше Салли. Он уже несколько минут с любопытством рассматривал свою новую соседку, которая сидела неподвижно с тех пор, как ушли всех взрослые. Юноше очень хотелось познакомиться с этой девчушкой, которая сразу чем-то понравилась ему. Чуть кашлянув, он сказал:
– Привет!
Салли перевела свой взгляд на него.
– Привет.
Равнодушный взгляд и холодный тон нисколько не смутили юношу. Он приветливо улыбнулся и протянул Салли руку, которую она вежливо пожала. Рукав больничной рубашки юноши задрался, обнажив тонкую руку с бледной кожей. Словно подчеркивая её белизну, запястье один раз обматывала алая нить.