Мое сказочное недоразумение

Глава 14. О домашних приведениях, ролевых играх и метких стрелках

Тэхёну снился странный сон, будто огромный белый лабрадор прыгал по его кровати, прихватывал зубами одеяло, стаскивая вниз, а после топтался по самому шатену, в конце концов улегшись у парня на груди, предварительно вымазав все лицо слюнями. Ким лишь смеялся и махал руками, стараясь отбиться от назойливого шершавого языка. А потом открыл глаза и на мгновение даже оторопел, разглядывая животное перед собой, что наглым образом придавило к постели.

На Тэ и вправду смотрела морда лабрадора, довольно старого и потрепанного, но ужаснул молодого человека далеко не факт присутствия живого существа в своей комнате. Пес светился в буквальном смысле этого слова. А еще был прозрачным, как самое настоящее приведение, и радостно вилял хвостом, разинув пасть, позволяя белесым слюням стекать на грудь Тэхёна. Минута напряженного молчания, после которой...

– Чонгу-у-ук! – взвыл не своим голосом Ким, вскакивая с кровати. Лабрадор испугался не меньше, вторя парню оглушающим визгом. Пробуксовав на одеяле, животное дало деру прямо в стену, мгновенно скрывшись из виду как раз в тот момент, когда в спальне возник сонный демон. На голове красовалось воронье гнездо, на щеке – след от подушки, в глазах – остатки мира грез. Помятый и всклокоченный, впрочем, как и сам Тэ.

Они домой-то вернулись от силы пять часов назад. Неугомонному Чимину пришла в голову идея, мол, в логове суккубов, то есть почти на окраине Королевства, может храниться магический кристалл, способный даровать всем местным жителям безграничную любовь, которая пригодилась бы в борьбе с проклятьем. Камень-то нашелся. Отдавать его без боя не захотели. Два дня на дорогу, еще три на переговоры, не увенчавшиеся успехом, потому что Юнги не устроил обмен рыжей прелести на, как выразился маг, бесполезную стекляшку, которую он им самолично засунул бы в причинное место, если они не убрали бы загребущие ручонки от джинна. Ох и жаркая тогда завязалась потасовка.

Устоять против чар суккубов оказалось сложнее, чем представлялось в теории. Одному Тэхёну повезло, обнаружившему у себя иммунитет к колдовству такого рода. Чего нельзя сказать о Чонгуке, который сразу же переключился на смазливенькую демонессу, за что и получил посохом промеж глаз от обиженного сказочника. Шишка не спадала всю оставшуюся дорогу до дома, а отношения испортились. Во всяком случае, идти на примирение Ким отказывался, сверля Чона уничтожающим взглядом, шагая чуть поодаль. А по возвращении сразу же заперся в башне, рухнув на кровать, рассудив, что с новыми силами дуться всяко лучше.

– Только не говори мне, что ты завопил, потому что увидел очередную синюю мышь, – сворачивая челюсть от зевоты, взмолился Чонгук, еще больше тормоша и без того всклокоченные смоляные пряди.

– Вообще-то, если бы я нашел очередную синюю мышь, вопил бы ты, – возмутился мастер слова, уперев руки в бока. А ведь забавно вышло в первый день путешествия. Гук тогда, кажется, от страха забрался на самую высокую ветвь дерева, отказываясь слезать с нее даже под угрозой пыток, Чимин чуть не лопнул со смеху, а Юнги безэмоционально покрутил пальцем у виска. Только Ким восторженно восклицал, тискал находку и пытался накормить животное. Мышь тогда, вероятно, сама десять раз пожалела, что приползла к ним, и сбежала при первой же подвернувшейся возможности. Демона до сих пор подкалывали за проявление слабости. Поэтому Чон благоразумно промолчал. Против правды, как говорится, не попрешь.

– Так что все-таки произошло? – напомнил брюнет, заключив в объятья сказочника, которого до сих пор била мелкая дрожь. Тот по-прежнему как-то испуганно поглядывал на свою кровать и старался унять бешеное сердцебиение.

– Мне приснился сон, что я играю с собакой, лабрадором, люблю их жуть как, – зачем-то уточнил Тэ, а Чонгук лишь согласно кивнул. Он понятия не имел, кто такие «лабрадоры», но со слов парня сообразил, что речь шла о какой-то дворняге. – А потом открываю глаза и вижу перед собой его, – растерянно пролепетал шатен, чувствуя себя до безобразия глупо. Может, ему все-таки это приснилось?

– Кого его? – переспросил Чон, проследив за взглядом молодого человека, но ничего пугающего там не увидел. Разобранная кровать да одеяло, свернувшееся гармошкой у изножья. Брюнет положил голову Тэхёну на плечо, привлекая внимание задумавшегося юноши.

– Лабрадора, кого же еще? – обреченно закатил глаза сказочник. – Он просвечивал насквозь, а стоило мне закричать – скрылся в стене, – прозвучало жутко нелепо, но они ведь жили не в мире Тэ, значит, и поверить в такое было проще простого.

– Ах вон ты про что, – хлопнул себя по лбу Чон, широко улыбаясь. – Так это Проглот, я думал, вы давно познакомились, – Гука новость о приведении, в отличие от Кима, в шок не повергла. Оказывается демон знал о существовании пса, но даже не удосужился ни разу упомянуть об этом. Ох уж эти сказочные жители, которым все нипочем. Драконы, вурдалаки, привидения – не удивишь, но при виде мыши спасаются бегством.

– Проглот? Вы ему и имя дали? – искренне удивился шатен, невольно вздрагивая, заприметив виноватую морду, выглядывающую сквозь спинку кровати. Животное явно сожалело о том, что напугало Тэхёна, да и боялось того даже больше, нежели сам молодой человек. Тэ ничего не мог с собой поделать, ужас сковал тело, хотя разум и понимал, что опасность ему не грозит. Просто сознание с трудом справлялось с иррациональным принятием факта существования духов. Одно дело читать о них и видеть по телевизору, и совсем другое – встретить вживую. А вживую ли? Как вообще трактовать подобное волшебное существо?

– Ну да, он при жизни вечно таскал еду со стола. Юнги и прозвал его Проглотом. Потом пес пропал куда-то, а вернулся уже таким – приведением, – ободряюще похлопал по плечу демон, и сказочник невольно подумал, как было бы здорово, если бы после смерти ему тоже удалось вернуться призраком. Безумие, конечно, но тогда им бы не пришлось расставаться с Чонгуком. Кажется, именно так и сходят с ума. – Эй, Тэ, ты чего? – брюнет пальцем подцепил подбородок отчего-то погрустневшего парня, обращая на себя внимание Кима. А ведь причину и не объяснишь. Слишком во многом придется признаться, а этого делать ни в коем случае нельзя. – Не переживай, думаю, он не мучился, – Гук по-своему расценил печаль Тэхёна. – После того как вернулся, стал даже лучше, чем при жизни, правда, Проглот? – юноша похлопал по бедру, подзывая пса, а тот в ответ согласно гавкнул. Глухо и с раскатом, да и выглядел и вел себя, как обычное животное. – Не бойся, – шепнул Чон вмиг напрягшемуся в объятьях мастеру слова, – он не кусается. Ну же, погладь его.

Тэ смерил недоверчивым взглядом сначала брюнета, потом лабрадора, и лишь после этого выпутался из кольца рук, сделав неуверенный шаг в сторону пса, что выжидающе смотрел на него, стоя на кровати, и нетерпеливо вилял хвостом, высунув язык. Прямо как живой. Если бы не странное свечение и полупрозрачный вид, не отличишь от настоящего.

Глубокий вдох, выдох – сердце забилось еще быстрее, угрожая выпрыгнуть из груди. «Была не была», – подумал Ким и осторожно вытянул ладонь вперед. Зверь охотно подался навстречу, ожидая ласки, принюхиваясь к юноше. Сказочник охнул от неожиданности, когда пальцы наконец-то коснулись чего-то холодного, мягкого и плотного.

Рука рефлекторно скользнула ниже, на спину, отчего Проглот довольно тявкнул и завалился на бок, позволяя себя погладить. Шерсть оказалась приятной на ощупь, словно бархат. Осмелев, Тэхён продолжил осмотр и сам не заметил, как вошел во вкус, забираясь с ногами на кровать, хохоча в голос из-за настырной собаки, что, уловив настроение оппонента, норовила лизнуть парня в нос. Радости не было предела от осознания собственного принятия.

А Ким подумал, что не такие уж приведения и страшные. К тому же, он всегда мечтал о питомце. Родители постоянно отнекивались. То выгуливать некому, то держать негде, то у троюродной тетки по матери на них аллергия. Причем на любых, даже попугайчиков. А тут пес, преданный, веселый и добрый. Просто мечта, а не четвероногий друг. Настолько заигрался, что не заметил подкравшегося со спины Чонгука, а когда осознал масштаб грядущей катастрофы, бежать было поздно. Тэ удивленно ойкнул, встречаясь с черными омутами, оказавшимися слишком близко. Руки, будто невзначай, скользнули по бокам, обвиваясь вокруг талии, мягко притягивая к себе.

– По-моему, я заслужил награду за столь ранний вызов, – шепнул Гук, и не успел шатен возразить, как собственные губы накрыли чужие. Теплые, шершавые, до боли знакомые. Увлекли в легкий поцелуй. Осторожный, будто бы мимолетный, но на деле – глубокий, вязкий. Едва ощутимое касание, сладкое, воздушное и отчего-то головокружительное, потому что мастер слова и сам не понял, как оказался опрокинутым на простыни, а сверху над ним навис Чон.

Отстранился всего на мгновение, даря мечтательную улыбку, а после снова поцеловал, не дав опомниться. Так же волнительно и настойчиво, дразня языком податливую мягкую кожу. И Тэхён, в конце концов, поддался, впуская тот в рот и сплетая со своим. Пальцы зарылись в густые волосы, притягивая демона за голову ближе, перебирая лениво пряди. Руки пробрались под одежду, обжигая прохладную кожу прикосновением. Ладони огладили вмиг напрягшиеся мышцы живота, прошлись по хрупкой клетке из ребер и сместились выше, задевая крошечные бусины сосков, срывая с губ первый судорожный вздох.

– Знаешь, это было, – пораженно выдохнул Гук, когда в легких закончился кислород. Пришлось отстраниться, чтобы глотнуть живительного воздуха, заглянув в подернутые дымкой страсти карие глаза. Ким был полностью согласен с брюнетом. Волнительно, восхитительно и чертовски приятно ощущать чужую близость. Однако слова разнились с мыслями:

– Ужасно, мерзко, мокро, отвратительно, – вторил ему Тэ, пытаясь отстранить от себя Чона, который насмешливо хмыкнул на подобное заявление, теснее прижимаясь к парню, что упрямо копошился под ним. – Ненавижу тебя, – Тэхён вдруг вспомнил, что, вообще-то, должен злиться на Гука, который с легкостью поддался зову суккуба. Обида уж точно не предусматривала жарких поцелуев на кровати. Слишком простое прощение для подобного косяка.

– Но тебе же понравилось, – хохотнул брюнет, не веря ни единому слову сказочника, который после слабых попыток вырваться все же затих, но упорно уворачивался от губ Чона. Сам Чонгук свою вину хоть и признавал, но просто так сдаваться не собирался, особенно когда так близко подобрался к объекту собственных грез. Проглот, почуяв неладное, поспешил ретироваться через стену, оставив парней наедине. Они давно позабыли о нем, но стыда за это не чувствовали. Все мысли занимало предстоящее противоборство разума и сердца.

– Потому и ненавижу, – лаконично заявил Тэ, обиженно надув губы и пытаясь убрать наглые руки из-под своей рубахи. Самое сложное в притворной обиде заключалось в том, чтобы не забыться от желанных прикосновений, поддавшись на уговоры. Повредничать еще немного или же простить, притянув к себе за шею, уткнувшись в нее носом? В родных объятьях даже злиться в стократ приятнее. Какой же сложный выбор. Уж лучше бы и дальше заглядывался на девчонок и косячил со сказками. Тогда проблем было меньше, чем сейчас.

Теплые губы мазнули по изгибу шеи, собирая солоноватую влагу, пробивая на дрожь, и тело невольно выгнулось навстречу прикосновениям, сталкиваясь с чужим от груди до паха. Тихого стона сдержать не удалось. От победной улыбки щеки вмиг вспыхнули алым. Чонгук был для шатена чертовой слабостью, в которую хотелось окунуться с головой и отдаться на волю умелым рукам, позволяя делать все, что только вздумается. Соблазн в чистом виде, а Тэхён, любопытный по жизни, мечтал вкусить запретный плод. Сумасшествие какое-то. Никогда и ни с кем он не ощущал себя настолько полноценным и счастливым, задыхаясь от переполняющей его нежности. Зависимость с самыми потрясающими глазами.

– Поцеловать тебя снова? – предложил Гук, от вкрадчивых грудных ноток в голосе которого мурашки стайками разлетелись по телу, и, прежде чем подумать, Ким спонтанно выпалил:

– Да скорее же, – а после притянул демона за шею вплотную к себе, первым увлекая в поцелуй, глубокий, влажный, несдержанный. Самоконтроль, поглядев на сие бесстыдство, помахал ручкой, сдаваясь на волю инстинктов. Детские обиды и смущение отошли на задний план, и если бы мастер слова был способен здраво мыслить, то непременно посмеялся бы над тем, как легко наплевал на предубеждения.

С Чонгуком не получалось иначе. Их отношения – нечто светлое, искреннее, яркое. Они не подходили ни под одно из определений, навязанных родней. Однополая связь – страшный грех, твердила бабка, тыча пальцем в телевизор. Чушь какая. Ничего прекраснее этой любви Ким в жизни не испытывал. Жалел лишь об одном: время неумолимо неслось вперед, считая часы до смертного приговора. Интересно, как отнесется Чон к Тэхёну-призраку?

За прошедшую неделю им так и не удалось побыть наедине. Рядом то и дело мельтешили или Юнги, или Чимин, буквально проходу не давая. Будто сговорились, разработав коварный план по поползновению в чужую личную жизнь. Произошедшее в логове суккубов тоже не способствовало откровенной беседе. Что уж говорить про что-то большее? Мимолетные взгляды, улыбки, прикосновения – предел. А потом этот проклятый поцелуй с демонессой, питающейся похотью, на глазах у сказочника. В итоге ссора и недосказанность тяжким грузом висели на сердце у обоих.

Чонгук переживал, наверное, даже сильнее шатена. Из головы никак не шли слова матери, а поступки Тэ только подтверждали опасения. Стеснительность и скованность воспринимались несколько иначе, с негативным подтекстом. Принимались на свой счет. Сомнения роились и множились, отравляя разум, а решительность сходила на нет. Порою Гуку казалось, что Ким игрался с ним, намеренно не подпуская ближе. Он боялся думать о том, что и вправду противен ему. Тяжело становилось на сердце в такие моменты, и грудную клетку прошивала острая боль.

– Учти, я по-прежнему на тебя обижен, – прерывисто дыша, предупредил Тэхён, откидывая голову назад и открывая доступ к новым оголенным участкам, к которым тут же приникли губы, очерчивая языком выступающий контур. Руки смело пробрались под тунику брюнета, с трепетом и восторгом оглаживая приводящий в восторг рельеф мышц. Как же мастеру слова нравилось его трогать, сминая под пальцами смуглую кожу. Но признаваться в этом, разумеется, он не собирался.

– Ага, как скажешь, – послушно согласился Гук, выцеловывая влажную дорожку от подбородка вниз до кадыка. После остановился, выдыхая горячий воздух на тонкие ключицы. Запечатлел осторожный поцелуй в ямочке между ними, а затем прихватил губами тонкую кожицу и жадно втянул в рот, получая в ответ тихий всхлип. Демон довольно заурчал, любуясь ярким пятном, наливающимся цветом. Хотелось большего, столько неизведанных участков требовалось пометить. Пальцы нетерпеливо потянули за край рубахи, и Тэ охотно приподнялся, позволяя стащить с себя раздражающий клочок ткани.

– И тебе придется хорошенько постараться, чтобы заслужить прощение, – зажевав губу, пробормотал сказочник. Смущенный собственным бесстыдством, он бросил на брюнета призывный взгляд из-под ресниц. Чонгук, отстранившийся, чтобы снять тунику, так и замер с ней в руке, заворожено разглядывая представшую перед ним картину. Разметавшиеся по подушке волосы, длинные музыкальные пальцы, убирающие их со лба, хрупкие запястья и едва заметные ниточки голубых венок, тянущихся до локтей. Раскрасневшийся и разомлевший от ласк шатен выглядел чертовски соблазнительно.

Изящная тонкая линия ключиц, розоватые бусины набухших сосков на груди, то и дело вздымающейся и рвано опускающейся от сбитого дыхания. Шею серебристой блестящей дымкой украсила испарина и яркие пятна засосов, оставленных ревнивым брюнетом. Впалый, по-девичьи округлый живот, а ниже – возбужденный бугорок на белье, подтверждающий, что Тэхёну происходящее нравилось не меньше, чем Гуку. В паху разгорелся пожар, скручиваясь в тугой узел, и в горле невольно пересохло от увиденного. Ким под ним – само очарование и искренность. Трепетал от мимолетных касаний, когда подушечки пальцев мерно скользили от груди по бархатной коже, и полыхал, истекая истомой.

Шатену тоже хотелось большего. Не теряя ни минуты на размышления, Чонгук отбросил свою тунику к рубахе сказочника и вновь склонился над парнем, чьи ресницы волнительно дрогнули, а губы слегка приоткрылись в нетерпении, выпрашивая поцелуй. Демон не мог отказать Тэ, вновь сплетая их языки. Дыхания слились воедино, посылая по телу слабые разряды колючего тока. Волнительно и чертовски приятно – вот так чувствовать друг друга. Близко, тесно, голой кожей к коже. Но стоило ладони коснуться живота, направив ее ниже, туда, где между ног изнывал без внимания член юноши, как за окном раздался до боли знакомый голос.

– Рапунцель, спусти свои локоны! – парни застыли в удивлении, растерянно переглянувшись. Эти низкие и в то же время мелодичные интонации ни с чем не спутаешь. Гук обреченно застонал и откатился в сторону, понимая, что, если Тэхён сейчас не удовлетворит свое любопытство, будет только хуже. Молодой человек резво вскочил с кровати, подскакивая к окну. Тело горело от поцелуев и засосов, а по венам струилось возбуждение. Это, впрочем, не помешало мастеру слова выглянуть наружу и на мгновение прикрыть глаза, стараясь привести в норму дыхание, потому что настырный Чон прижался к нему со спины, обвивая руки вокруг талии и дразняще потираясь пахом о ягодицы, заставив шатена удивленно ахнуть и невольно податься бедрами навстречу.

Лицо и шея тут же залились краской смущения. Ким не ожидал от себя подобной смелости. У них же в ту ночь после возвращения из плена дело дальше взаимного удовлетворения друг друга руками так и не зашло. Не хотели спешить, стараясь растянуть удовольствие. Гук давал Тэ время привыкнуть к новым ощущениям. Голова кружилась от легких поцелуев, которыми Чонгук лениво покрывал плечи сказочника, а перед глазами все расплывалось из-за сладкой дымки. С горем пополам в крохотной фигурке внизу Тэхён узнал Намджуна. Вероятно, всему виной были стальные латы, надетые вместо привычного взгляду одеяния фея. До чего чудно и странно. Впрочем, не трудно догадаться, по какому поводу наряд.

– О, Намджун, у вас опять с Джином ролевые игры? – наконец смог выдавить из себя мастер слова, с трудом сдерживая смех, а фыркающий позади Чон ну никак не способствовал исчезновению глупой улыбки с лица. Мужчина растерянно задрал голову кверху и поднял забрало. Судя по удивленному взгляду, Нам держал путь в противоположную сторону. Оно и не мудрено: их замок располагался на другом краю леса. С ним частенько такое случалось. Что поделать, жутко рассеянный, зато безумно влюбленный, раз исполнял любой каприз мужа. Даже настолько безумный, как игры с переодеваниями. Хотя чего еще можно было ожидать от Сокджина? Не хватало только обмазаться сливками и... об остальном лучше не думать.

– Я что, снова замки перепутал? – полюбопытствовал Нам, на что сказочник только руками развел, сочувственно улыбнувшись, мол, ничего не поделаешь, казус на лицо.

– Увы, – фей заметно погрустнел и даже побледнел. – На твоем месте я бы мчался обратно, кто знает, вдруг у Джина под окнами объявится новый принц, – посоветовал Ким и возмущенно зашипел, когда Гук ущипнул его за живот. – А что, скажешь не так? – возмутился Тэ. – Ты вон с суккубом времени зря не терял. Я думал, она всю душу из тебя высосет через рот, – демон на такое заявление грубо развернул мастера слова лицом к себе и заткнул поцелуем. Неровен час еще и вылавливать в закутках замка обиженного парня придется. Намджун же, последовав совету Кима, растворился в облаке изумрудного дыма, спеша на всех парах к супругу. А брюнет тем временем увлек за собой на кровать смущенного и податливого шатена, который, хоть и продолжал возмущаться, но послушно лег на измятые простыни. И именно в этот момент стены комнаты дрогнули от новой волны воплей.

– Ким, черт тебя задери, Тэхён! – Юнги явно был чем-то недоволен, хотя куда уж ему до Чонгука, что, обреченно взвыв, тихо ругался себе под нос, крепче сжимая в объятьях подозрительно притихшего Тэ.

– Я бы так и сделал, если бы вы не шастали пачками друг за другом, – пробормотал демон, за что получил весьма ощутимый тычок в бок. Похоже, Киму не пришлась по вкусу такая формулировка. Дверь с грохотом распахнулась, впуская в спальню Мина. Тот, надо признаться, тоже выглядел неважнецки. Помятый, заспанный, с темными кругами под глазами. Вот уж кому точно требовался сон.

– Что это такое? – парни не сразу заметили у чародея в руках толстый фолиант «Герои и злодеи», а Тэхён, кажется, понял, что так разозлило Юнги. – Почему лучший стрелок Северного Графства пустил стрелу в зад графини из соседней провинции? Это же неслыханный скандал! – маг бросил книгу на кровать, чуть не зарядив ей в голову мастеру слова, чем и заслужил уничтожающий взгляд от Чонгука.

Тэ закусил губу, стараясь не рассмеяться от комичности ситуации, потому как Юн вдруг резко замолчал, оценивая обстановку. Два тела, сплетенных на кровати, одеяло на полу и растрепанный раскрасневшийся вид. Хитро прищурившись, он окинул скептичным взором и практически обнаженного демона и сказочника.

– Спят они, ну да, как же, – усмехнулся чародей. – Будет вам наказанием. Чтобы через полчаса вас здесь не было. Мне не нужны политические конфликты в Королевстве, – скомандовал Мин и наконец-то покинул спальню.

А Ким хотел сквозь землю провалиться от стыда из-за того, что мог подумать о них волшебник, но невольно улыбнулся, услышав тяжелый вздох Гука, что рухнул рядом с ним, бездумно глядя в потолок. Поддавшись порыву, мастер слова склонился над ним и, пока тот не успел ничего сообразить, быстро чмокнул в губы, а затем поднялся с кровати, подходя к шкафу с одеждой. Вероятно, следовало одеваться как можно теплее. Тэ слышал, что в северных землях на порядок холоднее.

– На твоем месте я бы поспешил одеться, ты же знаешь Юнги. Он просто так не отстанет, – путаясь в рукавах теплой туники, пробубнил Тэхён. Чьи-то заботливые руки одернули полы верхней одежды, и Ким наконец-то смог просунуть голову в горловину, лицом к лицу встречаясь с брюнетом. В черных бездонных глазах плясали алые язычки озорства.

Чон притянул опешившего парня к себе, вовлекая в поцелуй, головокружительный и тягучий. Далеко не детский чмок, каким одарил его мастер слова. А затем резко отстранился, любуясь произведенным эффектом. Тэ растерянно хватал ртом воздух и тянулся к Гуку, требуя продолжения, однако Чонгука уже и след простыл. Шалость удалась.