Мое сказочное недоразумение

Глава 10. О первом поцелуе и делах сердечных

Тэхён не знал, сколько времени он провел в замке у Хосока. Может, час, а, может, всю ночь. Когда сказочник оказался в покоях, из которых его унесла записка, сложилось впечатление, что Ким и вовсе не исчезал. Буквально минуту назад пропал и сразу появился вновь. К нему тут же подлетел Юнги, удерживая от падения, и помог сесть на кровать. Выглядел мастер слова неважнецки: бледный как мел, с выступившей на лбу испариной и набухающей шишкой, ледяными руками и посиневшими губами.

– Тэхён, ты меня слышишь? – над ним склонился Мин. В глазах читалась искренняя тревога. Мужчина осторожно коснулся ладонью лба, стараясь не задеть болячку, и тут же одернул руку. Парня трясло и лихорадило, странная болезнь давила изнутри. – Живо в постель его, – скомандовал Юнги, и Чимин на пару с Намджуном принялись раздевать молодого человека.

– Стой, Юнги, подожди, – едва слышно пробормотал Тэхён. Голова кружилась, в теле ощущалась ломота, а к горлу подступила тошнота. – В кармане, – все, на что хватило сил. Маг нахмурился, не до конца понимая, что от него хотел Тэ. Зато сообразил Пак, запуская руку во внутренний карман камзола и доставая оттуда небольшой фиал. – Ну, Тэхён... – растерянно пробормотал Юнги, принимая от джинна сыворотку. – Молодчина, – с нескрываемой нежностью и долей благоговения шепнул он, бросаясь к Чонгуку. А Ким наконец-то позволил Намджуну себя раздеть и уложить в постель под бок к демону. Лихорадка никуда не делась, но рядом с горячим телом Гука стало в разы теплее. Чимин же в это время раздобыл где-то лед и приложил к шишке на лбу.

– Спасибо, – вымученно улыбнувшись рыжему, поблагодарил Тэхён и повернулся к Чонгуку, в рот которого Мин собственноручно влил противоядие. Тот начал преображаться буквально на глазах. Кожа приобрела привычный смуглый оттенок, а рана затянулась. И только сейчас Тэ позволил себе облегченно вздохнуть, даже не заметив, как при этом задержал дыхание. Получилось. У него получилось. Хосок не солгал на этот раз: Гук будет жить. Юнги внимательно оглядел полусонного мастера слова и нахмурился. Шатену не понравился взгляд чародея. Казалось, тот почувствовал что-то неладное.

– Вы не могли бы оставить нас наедине? – обратился волшебник к Чимину с Намджуном. Фей согласно кивнул, положив на тумбу рядом с кроватью заживляющую мазь, и, пожелав скорейшего выздоровления, удалился. Ему еще предстояло навестить мужа и заверить народ в том, что отныне дворцу ничего не угрожало. С Паком же подобный номер не прошел. Рыжий наотрез отказался покидать спальню, аргументируя это тем, что все равно узнает правду от Тэхёна. Махнув на джинна рукой и поручив тому приготовление целебного отвара, Мин сел у изголовья сказочника, убирая компресс со лба. – Что произошло, Тэхён? – не церемонясь, перешел сразу к делу маг.

– Я побывал в резиденции Доктора Зло, – облизав пересохшие губы, произнес парень, улыбаясь уголками губ. Обезвоживание просто-таки сводило с ума, суша рот и горло. Вот только ни Юнги, ни Пак шутки не поняли, и Ким, устало вздохнув, заговорил: – Бумажка перенесла меня в его замок, привела в какую-то теплицу, – услышав о ней, Мин едва заметно вздрогнул. Чтобы скрыть смятение, он потянулся к баночке с мазью и зачерпнул из нее немного кремообразной субстанции на пальцы. После склонился над мастером слова, нанося лекарство на пострадавший лоб, стараясь причинять как можно меньше дискомфорта. Тэ поморщился от боли, но стерпел, продолжив рассказ: – Устроил мне там ловушку, атаковал. Вот только его магия не смогла убить меня, – Чимин чуть не пролил отвар по дороге до кровати, а чародей замер, от удивления надавив на лоб сильнее обычного. – Ауч, Юнги! – возмутился Ким.

– Прости, – Юнги тут же убрал руку, вытирая пальцы о полотенце. Джинн же вручил сказочнику кубок от греха подальше, а то так и уронить недолго. Парень с благодарностью принял его и прикрыл глаза, вдыхая ароматный запах трав. Голова все еще немного кружилась, но, имея твердую опору, можно и потерпеть. – В каком смысле не мог убить тебя? – молодой человек залпом выпил отвар, чувствуя на языке чайный привкус. Жидкость пролилась приятным теплом в горло, согревая внутренности.

– В прямом. Его атаки меня даже не поцарапали, – пожал плечами Тэ. – А вот стена, сотворенная им, в которую я врезался, очень даже навредила, – юноша скосил глаза на шишку на лбу, которую Мин скрыл за широкой бинтовой повязкой. – В общем, я отключился, а пришел в себя уже в подвале. Там-то Хосок мне и объяснил, что прошлый мастер слова нашел лазейку в проклятии и наделил своего преемника неуязвимостью. А что, очень хитро, на нас наши сказки не действуют, а на других вполне, потому и на мне сработало. Ни магический, ни физический вред причинить Хосок не в силах. Разве что, я сам захочу умереть. Поэтому колдун и предложил мне сделку. Я выпиваю какое-то зелье, сваренное им, а он дает мне противоядие для Чонгука, – Мин хотел было возмутиться, но Тэхён опередил его: – Знаю, знаю. Злодеи врут, им нельзя верить, но у меня не было выбора, Юнги. Я согласился.

– Ты мог отказаться и остаться в живых, очевидно же, – начал злиться Юнги, хлопнув парня по коленке. Джинн позади него возмущенно фыркнул. – Какого черта ты решил играть в благородство?

– А что я, по-твоему, должен был сделать? Позволить Чонгуку умереть? Извини, Юнги, что разочаровал тебя, но я не мог так поступить с ним. Гук словил стрелу, предназначавшуюся мне. Он мой друг! – сорвался на хрип Тэхён, закашлявшись, а Мин насмешливо хмыкнул. Друзья они, как же. А вел себя мастер слова как по уши влюбленный идиот. – В общем, Хосок дал мне времени до декабря, – пожал плечами Тэ, явно смирившийся со своей судьбой, а Пак невольно проникся к нему уважением. Тот с легкостью говорил о собственной смерти и, не задумываясь, пожертвовал жизнью ради спасения демона. Не это ли истинная самоотверженность? Сумасшедшая отчасти, но не менее благородная.

– Вот же мерзавец, – тихо выругался чародей. – Нашел способ добиться своего. Ладно, горе-герой, – устало вздохнул Юнги, – что за зелье он тебе дал? – Ким нахмурился, силясь вспомнить название. В голове царила полная неразбериха из вороха мыслей. Воспоминания спутались в клубок, а усталость тяжелой вуалью легла на плечи, надавила на виски. Отвар начал действовать, снимая боль и вгоняя в состояние полудремы.

– Что-то про медленную смерть, – чуть ли не сворачивая челюсть от зевоты, пробормотал шатен, а маг согласно кивнул, поняв, о чем шла речь. По-отечески потрепав Тэхёна по волосам, мужчина поднялся с кровати.

– Что ж, всяко лучше, чем ничего. Можно попытаться сварить противоядие. Отдыхай, – что теперь толку читать нотации, когда дело уже сделано? Юнги оставалось лишь попытаться как-то все исправить. – А я посмотрю, что можно придумать. Думаю, завтра вернемся домой, – однако Тэ, вцепившийся в его руку, не дал уйти далеко.

– Пожалуйста, не говорите ничего Чонгуку, – сказочник закусил губу, отводя взгляд. Понимающая ухмылка на лице Мина отчего-то смутила. – Не хочу, чтобы он винил себя в том, что случившееся произошло якобы из-за него. Это был исключительно мой выбор.

– И как ты предлагаешь ему объяснить твою смерть через три месяца? – скептически выгнув бровь, поинтересовался волшебник, за что получил подзатыльник от джинна. – Что? Думаешь, он ничего не заметит? Он же не настолько идиот.

– Вот когда это случится, тогда и скажем, а сейчас пусть думает, что в твоих запасах оказался нужный антидот, – упрямо вскинув подбородок, заявил Тэхён. – Пожалуйста, Юнги, – мужчина обреченно закатил глаза и устало вздохнул. В конце концов, это его выбор.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, но я все равно считаю, что это нечестно по отношению к Чонгуку, – Ким, довольный победой, отпустил руку мага, уже не слушая того, и откинулся на подушки, закрыв глаза. – Отдыхай, мы зайдем утром, – хлопнула дверь в спальню, и шатен повернулся на бок, цепляясь за плечо мирно спящего демона. Не прошло и пяти минут, как Тэ погрузился в глубокий сон.




Чонгук проснулся от того, что солнце ощутимо било по глазам, забирая драгоценные минуты сладкой неги. И все бы ничего, но плечо почему-то сильно ныло и неприятно покалывало, будто он отлежал его. Демон повернул голову и оторопел от увиденного. Ну точно, вот и причина затекшей руки. Сердце забилось быстрее, и зрачки расширились, когда Гук увидел, кто спал под боком. Лично Тэхёна абсолютно ничего не беспокоило. Одеяло упорхнуло на пол, а сам сказочник весь прильнул к Чону, вцепившись в предплечье мертвой хваткой. Еще и голову умостил сверху. Кстати о ней. Чонгук нахмурился, заметив на лбу странную белую повязку, которую поспешил аккуратно сдвинуть и осмотреть Кима на предмет повреждений.

Огромная шишка. И где только умудрился набить? Тэ совершенно не заботило происходящее. Мастер слова по-прежнему спал, хмурясь во сне и теснее прижимаясь ледяными конечностями к теплому телу Гука, отчего тот невольно улыбнулся. Чувствуя себя каким-то шпионом, он любовался молодым человеком, лениво перебирая пальцами свободной руки выгоревшие прядки на голове Тэхёна.

Изящные запястья, тонкие выступающие ключицы, округлая линия плеч, впалый живот, длинные ноги, путь по которым хотелось прочертить губами, и девичья талия на совершенно мальчишеском теле. Худощавом, но не костлявом. Гармоничном, идеальном для него. Легкое дыхание щекотало шею, и Чон неожиданно вспомнил события вчерашнего вечера.

Взгляд упал на правое плечо, но то оказалось чистым. Ни следов ранения, ни каких-либо повреждений. Гук пытался связать шишку Кима с собственным внезапным выздоровлением и их пребыванием в незнакомой спальне, но ничего не вышло. Комната не была похожа на его, а уж тем более на башню, в которой обитал Тэ. Что же произошло после того, как он отключился?

Сказочник под боком заворочался, сонно бормоча что-то, но не проснулся. Лишь довольно вздохнул, причмокивая губами. Ну точно как ребенок. Дверь с тихим скрипом отворилась, привлекая внимание Чонгука, и в спальню вошел Чимин. Заметив пристально наблюдающего за ним демона, Пак лучезарно улыбнулся и прошел вглубь комнаты, усаживаясь на край кровати со стороны Чона.

– Ну, герой-спаситель, как самочувствие? – шепотом осведомился он. Гук нахмурился. Чувствовал-то брюнет себя отлично, но вот был крайне озадачен происходящим.

– Нормально, – все же ответил Чонгук. – А что с Тэ? У него шишка на лбу. Что вообще произошло, когда я отключился? – улыбка сошла с лица, и джинн вмиг посерьезнел, бросив на сказочника обеспокоенный взгляд.

– На дворец напал Хосок, а стрела, от которой ты закрыл Тэхёна, оказалась ядовитой. Ты почти сразу отключился, нам пришлось отбиваться от магической атаки и успокаивать Тэ. Уж очень он перепугался за тебя, – Гук взглянул на умиротворенное лицо мастера слова, едва ощутимо очертив кончиками пальцев линию челюсти. Возможно ли, что Ким тоже, или... – Юнги пришлось отправить его вместе со мной в замок за противоядием, чтобы не путался здесь под ногами. В конце концов, Хосоку был нужен именно он, – тем временем продолжал Чимин. – В итоге так торопился обратно, что не вписался в поворот. Хорошо хоть склянку с зельем не разбил. – Чонгук усмехнулся, понимая, что шатен тот еще растяпа. – В общем, к тому моменту, как мы вернулись, стражи смогли отбить атаку Хосока, и колдун ушел ни с чем. А вот Тэхёну пришлось накладывать повязку. Напоив тебя противоядием, а его целебным зельем, мы оставили вас тут и тоже пошли спать. Вечер выдался насыщенным, знаешь ли, – пожал плечами Пак. Ким под боком у Чона зашевелился и наконец-то открыл глаза. Окинув присутствующих сонным взглядом, он повернулся к Гуку и рассеянно ткнул ему в щеку пальцем. Затем еще раз и еще, пока демон не перехватил его руку, слабо сжимая запястье.

– Еще пара таких тычков, и ты продырявишь мне щеку, – со всей серьезностью, на какую только был способен, произнес Чонгук, хотя во взгляде отчетливо читалось веселье. Наверное, поэтому Тэхён слабо улыбнулся в ответ, утыкаясь лбом брюнету в плечо, однако тут же отшатнулся, взвыв от боли.

– Чонгук, ты идиот! – заявил шатен, уворачиваясь от настойчивых объятий, в которые парня пытался заключить Чон, чтобы утешить. – Я чуть с ума тут от страха не сошел, а ты не разрешаешь себя тыкать, – продолжал возмущаться Ким под дружный хохот Гука и Чимина. Наконец, Чонгуку удалось обнять молодого человека. Ладони легли на щеки, и Тэ мгновенно стих, растерянно глядя на склонившегося к нему демона.

Заливаясь румянцем, он, кажется, даже дышать перестал, наблюдая за тем, как медленно и неумолимо приближалось лицо брюнета. Сердце в груди забилось с удвоенной силой. Сказочнику было одновременно страшно и любопытно. Несмотря на это, Тэхён испытал облегчение с примесью разочарования, когда губы Чона коснулись только лба. Всего на пару секунд, унося вместе с собой боль и повреждение. Самое приятное исцеление за всю жизнь.

– Вижу я, как ты тут с ума сходил без меня, – усмехнувшись, проворчал Гук, огладив большим пальцем скулу. Мягкий голос вызвал у парня толпу мурашек по телу, и Тэ поспешил опустить взгляд, смущенный действиями демона. Осторожно прокашлявшись, Чимин тактично привлек к себе внимание друзей, которые, казалось, совсем позабыли о том, что находились в комнате не одни. И, несмотря на это, Чон не дал шатену возможности отстраниться, обернув руку вокруг талии мастера слова, прижимая к собственной обнаженной груди, что, несомненно, отвлекало.

– Не хотелось бы прерывать вашу идиллию, но Юнги нам головы поотрывает, если мы в ближайшие два часа не соберемся и не отбудем домой, – Пак сделал вид, что не заметил донельзя смущенного Тэхёна и жутко довольного этим фактом Чонгука, и поднялся с кровати.

По правде говоря, он им даже завидовал. Юнги не отличался пылкостью нрава. На людях так уж точно. Да о чем речь, маг отказался ночью обсуждать произошедшее в полумраке коридора. Мин попросту сгреб Чимина в охапку и завалился спать. Впрочем, если учесть, что еще несколько дней назад чародей делал вид, что не хочет иметь с ним ничего общего, в их отношениях явно наметился сдвиг.

– Учтите, что Намджун и Джин ждут нас к завтраку. Так что поторопитесь и потерпите со своими игрищами до дома.

– Мы не... – хотел было возразить Тэ, но Пак уже не слушал, закрыв за собой дверь. Спрятав в ладонях горящее от стыда лицо, сказочник обреченно застонал. Вот и как теперь смотреть в глаза джинну? Чонгук решил проблему просто, накрыв мастера слова одеялом с головой, и пошел одеваться. В отличие от Кима, Гука совершенно не терзали муки совести. В конце концов, это не демон с поразительным упрямством отрицал очевидное.