Karma is bitch

2

Хосок проходит в коридор, оставляя пакет с покупками и рюкзак у входа, переобуваясь в домашние тапочки. Сыльги закончила и уехала домой раньше, хотя всё это время, с октября по ноябрь, Кан была слишком занята практикой, приходила домой за полночь и очень мало уделяла времени ему, Хосоку. Нет, они по-прежнему не живут вместе. У девушки просто есть дубликат ключей от его квартиры, а он в свою очередь, когда может и не слишком устал, заезжает к ней. Правда, оставался ночевать он у неё всего пару раз. Всё остальное время они проводят либо на работе, либо урывают минутки дома, а тут целый вечер выдался — и как не устроить романтический ужин?

Несмотря на то, что Сыльги пихается локтями, чтобы он не мешал ей готовить, Хосок всё равно обнимает сзади, укладывая голову ей на плечо.

— Мы почти не виделись сегодня на работе, — бурчит он.

— А, ты забыл, как наорал на меня перед своей последней операцией? — парирует девушка, и Чон понимает, что успел где-то накосячить, за что сейчас будет отдуваться. — Очень удобно наорать и забыть. Избранный склероз. Мне нравится.

— Ну солнышко...

— Кыш с кухни, товарищ Чон Хосок-ши, чёт я как-то передумала ассистентом хирурга быть в твоей операционной, наши отношения ежедневных ссор и летающих скальпелей не переживут, — она тычет пальцем на выход, безапелляционным тоном приказывая уйти.

Когда Чонгука нет дома и тот разъезжает по своим конкурсам, она полноправно берёт в свои руки кое-что по хозяйству и учится готовить. Именно учится, потому что до этого она практически не готовила, пока жила с родителями, а затем с двоюродной сестрой. Хосок ретируется, улыбаясь, и надеется, что их отношения переживут годовщину, а настроен на то, чтобы годовщины были. Хотя символическая еда — бургеры, как в первый их совместный день на крыше, весьма будет странная, но Хосоку нравится эта идея. Он уже думает о том, как потащит её снова на ту же крышу, как они будут есть вредную, но вкусную еду, как нахлынут воспоминания о том, что сначала они терпеть не могли друг друга и всячески подкалывали, впрочем, это никуда не делось и сейчас. Ему нравится. Когда он смотрел на лучшего друга, Юнги, и его отношения с Чонын, он не думал о том, что хочет чего-то такого же. Ему не было завидно, что Тэхён постоянно просыпается с любимой девушкой, что Чимин вечно злится и нервничает, но так увлечён отношениями с Соён, что Джин вот-вот женится и заведёт семью. Но сейчас он завидует сам себе: его девушка не идеальная, весьма колкая, не любит, когда её ревнуют и пытаются под себя переделать, она точно не станет терпеть чьи-то выходки и загоны, к тому же, всегда может постоять за себя. Ведь тогда же она пришпилила его, Хосока, одними только словами... Своенравная, подчиняться не будет никогда. Но в то же время Сыльги умеет быть нежной и постоянно заботится о том, чтобы Хосок не проспал, не пропустил приём пищи, не пошёл на работу в чём-то грязном, не наорал ни на кого, на кого точно кричать нельзя. И она теперь всегда заботится о том, чтобы он был уверен в себе. Иногда ему этого очень не доставало.

— Ужин готов, — Хосок видит, как она всё ещё прожигает его взглядом, и он знает, какая его девушка обидчивая. — О, господи! — она останавливает его перед столом и разворачивает к кухонной раковине. — Ты как хирургом стал со своей чистоплотностью? Марш мыть руки, ты же не свинья!

— Дома я дома, а не на работе, и мозги у меня отключаются от всего, — ворчит, но включает кран и тянется за мылом мужчина. — Надеюсь, ночью я смогу загладить свою вину за сегодняшнее? — приподнимает он бровь.

— Посмотрим, — они садятся за стол, и Хосок тянется за бутылкой вина, стоящей по середине стола, но тишина прерывается мелодией хосокова телефона. Мужчина переглядывается с девушкой и нехотя плетётся ответить на звонок. Через минуту он входит на кухню с извиняющимся выражением лица. Сыльги ничего не надо говорить, она и так всё понимает по глазам.

— Опять?

— Да задрали уже, выйти, видите ли, некому, а я за месяц нормально отдыхал в свои законные выходные раза три, — Чон идёт в комнату, чтобы одеться. Сыльги выходит в коридор, чтобы проводить его.

Настроение ухает куда-то вниз, и Хосок знает, что вряд ли она притронется к еде без него. Однако ничего не может поделать — его срочно вызывают на ночное дежурство, несмотря на то, что он уже отработал целую дневную смену, провёл несколько операций и жутко устал. У них в больнице творится что-то непонятное, увольняют многих, а работать некому, и сейчас, пока на замену никого нет, дежурить попеременно ходят ведущие хирурги и старшие врачи. Интернов, а Сыльги в их числе, пока не трогают, но что-то ей подсказывает, что скоро и их запрягут, например, в отделение неотложки.

— Увидимся утром на работе, — Хосок запахивает куртку, берёт рюкзак и целует привставшую на носочки Сыльги, стараясь передать всю нежность, которой хотел, вообще-то, поделиться ночью, и уходит, мягко закрыв за собой дверь. Сложив руки на груди, Сыльги провожает его машину взглядом из окна дома прежде, чем пойти на кухню и убрать в холодильник всё, что приготовила.