Karma is bitch

8

У Хосока, вообще-то, дел по горло, но вместо этого он расставляет свечи у себя дома, осыпает ванную лепестками роз, не забывает про воздушные шары, непринуждённую музыку и упаковочную бумагу. На дне маленькой коробочки лежат красивые серёжки из дорогой коллекции Chanel, хотя на это ушло почти ползарплаты, которую Хосок откладывал на поездку с братом и родителями. Впрочем, он всегда может взять дополнительные смены, и эта девушка стоит того, чтобы на неё тратиться. Хосок старается быть романтиком, иногда очень трудно сдерживать голодного зверя внутри, и чем дальше в лес, тем страшнее завывания. Нервная работа истощает его нервные клетки, но он знает, кого надо держаться, чтобы с ума не сойти. Или сойти, но только по хорошему поводу.

На работе приходится делать вид, что он не готовил никаких сюрпризов и не собирается даже извиняться. Они сталкиваются с Сыльги несколько раз, каждый, как назло, в сопровождении с кем-то, и поэтому поговорить не удаётся, однако Хосок набирается мужества и пишет короткое «в конце дня никуда не уходи, нам надо поговорить». Сыльги тоже вспыльчивая, не любит этих выяснений отношений и всегда уходит от ответа, но Чон надеется, что она его послушается. Хотя, вообще-то, когда она хоть раз это делала?

Он смеётся сам себе под нос, выходя на парковку в конце тяжёлого рабочего дня. Сыльги ждёт его у машины, и несмотря на весь жгучий холод, умудрилась сегодня напялить юбку вместо тёплых штанов. Хосок ругается, но мысленно, не желая обострять ситуацию. Это потом, если (когда) они помирятся, он выскажет ей за это. Однако сам знает: Сыльги не та, кто будет слушаться чьих-то запретов и приказов. А он не тиран какой-то, чтобы пытаться подмять её под себя. Ему этого не нужно, он найдёт компромиссы без всяческого морального и физического насилия.

— Чего ты хотел?

— Я сегодня ночью припёрся к тебе домой пьяный, а у тебя ни единого вопроса?

— Вопрос один: почему пришёл ко мне, а не домой?

— Я откуда знаю? — ржёт Хосок. — Спрашивай у моего автопилота, но для этого меня опять набухать придётся. Кстати, выпьешь со мной? Шампанского хотя бы.

— По скользкой дорожке пошли, почти что заведующий отделением кардиохирургии Чон Хосок-щи? — подначивает она, проходя мимо него и опираясь корпусом на машину, принимая как можно более соблазнительную позу. Хотя после этой юбки на ней, открывающей медовые бёдра, куда уж сексуальнее?

— Я им ещё не стал, — он в замешательстве.

— Ну так и не станешь, синь-пьянь.

— Я вообще-то был расстроен, что мы поссорились, — пытается Хосок оправдаться.

— О да, я помню, как ты припёрся и вымаливал у меня прощение на коленях, — издевается она. Последняя капля, и Хосок вспыхивает, как спичка.

— Я?! Я ползал на коленях? Не помню такого! — восклицает врач. Девушка смеётся в кулак, даже не пытаясь скрыть издёвки.

— Ты никогда не помнишь, если пьёшь, ты и так первую нашу ночь проспал, — голос её насквозь пропитан обидой. — Вот я бы посмотрела, как ты бы отнесся, если бы я трахнула тебя в бессознательном состоянии.

— Нор... что?! Ты что-то сделала, да?

— А что, у тебя ничего не болит? — хмурит Сыльги брови, и Хосок вылупляет на неё глаза. — Совсем ничего?

— Кан Сыльги... — шипит он, но она уже льнёт к нему, целуя его в щёку.

— Ладно, я тебя ещё ночью простила, ты там чуть ли не серенады пел...

— Что это за эмоциональные американские горки? — он театрально хватается за голову. — Что я говорил?

— А это уже знаю только я и предпочту никому об этом не рассказывать, а ты помучайся ещё муками совести, надеюсь, она у тебя там не совсем отвердела за годы твоей врачебной практики.

— Так мы едем ко мне? — хмыкает он, открывая перед ней пассажирскую дверцу. — Я сюрприз приготовил, вообще-то.

— Айрин подсказала, как прощение вымаливать? — догадливо щурится она, запрыгивая в машину. — Зря ты её слушал.

— Почему?

— Потому что мы с ней очень разные, она тебе сто процентов наговорила то, что предпочитает сама, и по её версии, я тоже должна такое любить, но я никогда не подхожу под обычные женские стандарты, да и кто их вообще придумал.

— Я заметил, — Хосок садится за руль, мягче улыбаясь девушке, — но я всё равно приготовил, и ты не отвертишься. И ты же знаешь, что срать я хотел на дурацкие стереотипы. Иначе бы даже не обратил на тебя внимания. Колючка, — он прислоняется к ней и целует, хотя Сыльги ещё дуется и отпирается, но в итоге всё равно сдаётся и отвечает на поцелуй.