The fall | Падение | j.b

Chapter Two

Скарлет

С крыши дома капает дождь, тротуар под ночным небом гладкий и мокрый. Воздух становится тяжелым от дождя, и я слышу раскаты грома вдалеке. Когда капля дождя падает мне на затылок и скатывается под воротник свитера, я проклинаю себя за то, что не захватила зонтик.

К счастью, такси подъезжает как раз в тот момент, когда начинает падать легкий туман.

Я запрыгиваю на заднее сиденье такси, угрюмо глядя на кучу красного ржавого металла, которая стоит в углу парковки. Мой грузовик стоит на стоянке, ожидая, когда его починят. К сожалению, у меня нет ни времени, ни денег на его ремонт.

К тому времени, как я прихожу на работу, парковка полна дорогих автомобилей, и ярко-желтый Porsche Маркуса блестит под уличным фонарем. Неоновая розовая вывеска ярко светится, освещая темное ночное небо, и у двери уже стоит очередь. Я пытаюсь тихонько проскользнуть в боковой вход, осторожно закрывая за собой дверь, но, хотя я и стараюсь пройти на цыпочках мимо кабинета Маркуса, он все равно заметил меня.

— Ты опоздала, — кричит он из-за стола. Он стоит ко мне спиной, уткнувшись головой в сейф, а вокруг него мерцают видеомониторы с трансляциями со всего клуба.

— Извини, — я протискиваюсь мимо двери, мои мокрые ботинки скрипят по цементному полу коридора.
Тяжелая музыка гремит сквозь стены, когда я иду по коридору, мимо ванных комнат, к гардеробной. Теплый желтый свет и знакомый запах кокосового лосьона для тела приветствуют меня, когда я проскальзываю в дверь. Я замечаю Лию в другом конце комнаты, ее наряд и телефон, прижатый к уху. Она машет и улыбается, посылая мне воздушный поцелуй. Кристен тоже там, за туалетным столиком, совершенствует свою вишнево-красную помаду.

Она улыбается мне в зеркало. — Привет, красотка.

Проходя мимо, я касаюсь рукой ее плеча. — Привет.

— Как ты? — спрашивает она, ее голос следует за мной в раздевалку.

Я запихиваю сумку в шкафчик и достаю пару нарядов, прежде чем снять джинсы и толстовку.

— Я в порядке, — отвечаю я, ложь слетает с моего языка так легко, что я едва замечаю ее.

Я убираю свою обычную одежду и натягиваю черные стринги, пока Кристен разговаривает со мной из гардеробной. Я слушаю вполуха, пытаясь сосредоточиться на мысленной подготовке к ночной работе. Когда я это делаю, я чувствую, как маленькие кусочки Скарлет Рейнольдс надежно прячутся, и кто-то новый занимает ее место.

Под разноцветными огнями «Blush», самого эксклюзивного мужского клуба в городе, я начинаю сбрасывать кожу.

Три раза в неделю я раздеваюсь догола—каштановые волосы, выцветшие джинсы, поношенные кроссовки и спортивный лифчик—и постепенно превращаюсь в кого-то нового. Роза — уверенная и соблазнительная, она длинноногая и худая, с кожей, которая пахнет соблазном, и губами, которые выглядят как искушение.

Она — та, кем я не являюсь, но та, кем я обязана быть.

Это место — настоящая сделка. Нам платят не за то, чтобы мы расхаживали вокруг шеста со скучающим видом; нам платят за то, чтобы мы танцевали и радовали клиентов. Девушек выбирает менеджер клуба, и мы лучшие в своем деле. С хорошей платой, Blush едет по линии фантазии и роскоши, и если вы готовы заплатить за это, кто сказал, что вы не можете иметь и то, и другое?

Я надеваю туфли на каблуках, отчего мои ноги кажутся длинными, и захлопываю дверцу шкафчика, пряча Скарлет на несколько часов. Вернувшись в раздевалку, я заколола челку и спрятала темные волосы светлыми волнами накладных прядей, которые распались по груди. Я посыпаю кожу сладко пахнущей пудрой и крашу губы в розовый цвет.

— Как поживает твой милый мальчик? — спрашивает Кристен, вытирая нос и держа в руке свернутую двадцатку.

Мысль о Коди заставляет меня улыбнуться. Я провожу пальцем под нижней губой, совершенствуя помаду цвета лепестков. — Хорошо. Быстро взрослеет.

Кристен улыбается, ее глаза сверкают из-под накладных ресниц. — Тебе придется привести его сюда, чтобы мы познакомились с ним.

В свои двадцать Кристен-красавица с юга, кокаинистка и слишком наивна для своей работы. Не говоря уже о глупости, если она правда думает, что я приведу своего сына сюда. К сожалению, у меня такое чувство, что в ее жизни нет никого, кто направил бы её на верный путь. Она далеко от Канзаса, и этот город не место для такой милой малышки, как она.

Я слегка пожимаю плечами и киваю Кристен, что на мгновение успокаивает ее, а потом за дверью меняется музыка, и диджей зовет меня по имени.

— Срази их наповал, — говорит Лия. С глубоким вздохом я чувствую, как последние кусочки моей маски скользят на место. Расправив плечи и подняв голову, я делаю шаг вперед.

На сцене яркий свет и тяжелые басы, вибрация сотрясает пол под ногами. Музыка начинается с медленной басовой линии, которая сотрясает мою грудь, когда я начинаю двигаться. Требуется мгновение, чтобы мои мышцы разогрелись, но через минуту или около того я чувствую, как мое тело расслабляется в движениях, а затем все, что мне нужно сделать, это отпустить всё и позволить телу сделать остальное.

Когда ритм усиливается, я чувствую жжение в руках и бедрах, я использую их, чтобы поднять свое тело вверх и вокруг шеста. Я чувствую, что полный зал смотрит, как я двигаюсь. Я чувствую, как их взгляд обжигает мою кожу через весь клуб, все эти взгляды по заднице, бедрам и груди. Возможно, я не всегда горжусь тем, что делаю, но это не значит, что у меня плохо получается. Я не буду лгать; бывают ночи, когда мне кажется, что это просто еще одна работа, я предпочла бы быть где угодно, но не здесь. Но чаще всего я счастлива, зная, что, пока мой сын спит, я зарабатываю вдвое больше, чем в закусочной. Я зарабатываю деньги, которые мне нужны, чтобы отдать его в приличный детский сад, деньги, которые мне нужны, чтобы заплатить арендную плату и погасить долг.

Но самое главное, когда я «надеваю» Розу, я могу быть кем захочу. Я не уже девушка, которая живет в захудалой квартире без денег и со сломанной машиной. Я могу быть сильной. Я могу быть соблазнительной. Когда я танцую, нет сомнений, на кого смотрят эти мужчины, и желание в их глазах вызывает во мне трепет, который я не смогу найти нигде.

В эти короткие минуты на сцене я звезда чьего-то мира.

Слишком быстро песня заканчивается, и я остаюсь с колотящимся сердцем и влажной кожей. Двигаясь быстро, я переодеваюсь из своего танцевального костюма во что–то мягкое и легкое, что–то, что я могу легко надевать и снимать, что-то, что-если вы не платите за это- идите прочь.

Один из вышибал заглядывает в раздевалку. — У тебя Тайлер в третьей комнате, Скар.

Я кладу жвачку в рот и киваю ему через плечо. — Спасибо, Пол. Я буду через пять минут.

После очередного быстрого распыления дезодоранта, и духов за ушами и на шее, я иду через клуб в частные комнаты.

Глаза направлены в мою сторону, головы поворачиваются, взгляды падают на каждый дюйм обнаженной кожи, когда я двигаюсь по полу клуба. Первые несколько недель я чувствовала себя неуютно-я не привыкла, чтобы десятки мужчин следили за каждым моим движением. Но теперь я знаю, что каждый взгляд и каждая улыбка означают деньги в кармане и еду в холодильнике. Я не могу сказать, что желание не имеет своих достоинств. Покачивание бедрами и взмахи руками в нужных местах могут заставить весь зал выпрямиться, и одним движением волос и обещанием большего я могу заставить человека отдать свою зарплату. Иногда путешествие эго вызывает головокружение. Поэтому я улыбаюсь и прохожу по клубу, покачивая бедрами, как будто это ничего не значит для меня. Как будто все, что у меня есть, не зависит от каждого моего движения.

Как всегда, когда много людей, ночь пролетает быстро, и вскоре вышибалы начинают выбрасывать последних клиентов. На заднем сиденье я снимаю парик и провожу рукой по влажным волосам, собирая Скарлет по кусочкам, пока запихиваю Роуз в сумку на следующую ночь. Ноги и спина болят, и теперь, когда позади целая неделя, я могу думать только о долгом горячем душе перед тем, как лечь в постель.

— Скарлет, — говорит Маркус, протягивая мне белый конверт с моей ночной выручкой из бара.

Нахмурившись, я открываю его и пересчитываю купюры. Слова вылетают прежде, чем я успеваю их обдумать. — И это все?

Он пожимает плечами, протягивая Джейн конверт. — Вот именно. Может быть, на следующей неделе вы будете работать немного больше.

Бумажный конверт сминается между пальцами. А также чаевые-которые делятся между нами и клубом- мы зарабатываем половину барных сборов, когда клиенты покупают напитки. Я не дура, я веду счет по ночам. Что-то в моем конверте не сходится. Это даже не близко к тому, что я должна была заработать.

— Может, ты пересчитаешь? — спрашиваю я, протягивая конверт. Кристен наблюдает за мной из-за плеча Маркуса, ее глаза дико вращаются между ним и мной.

Маркус поворачивается, его темные глаза смотрят на меня. Я стараюсь не отпрянуть, когда он подходит ближе. — Я могу пересчитать десять раз, Скарлет, — говорит он ровным, но не без злобы тоном. — Ты можешь пересчитать, Кристен может пересчитать, твоя гребанная бабушка может пересчитать, ничего не изменится.

— Всего лишь восемьдесят долларов.

Его брови приподнимаются. — Ты называешь меня лжецом? — он срывается. Грудь сейчас всего в нескольких дюймах от моего лица. Он шепчет: -Ты начинаешь перетаскивать на себя одеяло, — и мое горло и челюсти сжимаются.

Люди не пугают меня, но Маркус пугает.

Я видела, что случается с глупыми девушками, которые выходят за рамки дозволенного или осмеливаются подвергать сомнению его решения. Я видела, как он тащил девушку в свой кабинет за волосы. До меня доходили слухи о сломанных коленях и сломанных запястьях, когда девушки пытались уйти в другой клуб. 

«Blush», возможно, один из лучших стриптиз-клубов в городе, но нельзя скрыть тот факт, что это всего лишь красивая обложка для темной стороны бизнеса Маркуса. Когда он просит меня взять на себя ответственность, он имеет в виду, что хочет, чтобы я продавал его наркотики моим клиентам. Я видела, как девушки подсыпают парням пакетики с порошком или таблетками, и знаю, что Маркус дает им небольшую долю. Никто из танцоров не хочет говорить об этом, но тем не менее я не могу не заметить, что их конверты выглядят немного толще моих.

Не могу сказать, что я не думала об этом, но каждый раз, когда я это делаю, все сводится к Коди. Меня не волнует, насколько я разорена, я буду работать на шести работах, если придется–я не собираюсь снова ввязываться в такое дерьмо. У Коди есть только я, и ставить себя в такое положение было бы опрометчиво.

Маркус делает шаг назад, чувствуя мой страх, и в этот момент во мне поселяется глубокая усталость. Деньги, которые у меня есть, покроют мои счета и покупки продуктов, но не более того. Мне нужны еще лишние восемьдесят баксов, но сейчас половина шестого утра, и я устала.

Вздохнув, я засовываю пачку денег в сумочку и возвращаю Маркусу пустой конверт.

— Окей. Увидимся на следующей неделе.

Закинув сумку на плечо, я прощаюсь с девочками и иду по коридору к боковой двери.

— Подумай об этом, — кричит мне вслед Маркус, снова прячась в своем кабинете.

— Этого не случится, — отвечаю я и захлопываю за собой дверь клуба.

Когда я возвращаюсь домой, уже почти шесть. Используя запасной ключ, я проскальзываю в квартиру Эйзади и поднимаю своего спящего мальчика с кровати на руки. Я кладу его голову между своим подбородком и плечом, и только его ощущение в моих руках ослабляет узел в груди. Поднимаясь на два лестничных пролета с тридцатифунтовым ребенком на руках, я чувствую себя легче. Завтра понедельник, а это значит, что мне некуда идти, кроме как сюда. У меня в сумочке деньги, а у Коди до вторника занятия в детском саду. Я не позволю Маркусу или кому-то еще разрушить это чувство. Не сегодня.

Бросив вещи в прихожую, я укладываю Коди в кровать, где он тут же переворачивается на живот и засовывает руки под бедра. Я включаю переносной масляный обогреватель, чтобы немного согреть комнату, и натягиваю одеяло, чтобы ему было тепло. Оставив дверь ванной открытой, я принимаю душ, смывая запах затхлого дыма и духов. Натянув нижнее белье и старую футболку, я задергиваю занавески в спальне, и как только я это делаю, звук оживающей машины доносится через мое окно. Выглянув из-за занавески, я замечаю отъезжающую блестящую черную машину, ее мощный двигатель ревел в утреннем воздухе.

Я ложусь на кровать рядом с Коди и притягиваю его к себе. Его рот слегка приоткрыт, щека прижата к подушке, лицо сморщено от сна. Я нежно целую его, убирая непослушный светлый локон с его лба, прежде чем положить руку ему на спину, чувствуя, как поднимается и опускается его дыхание. Солнце только начинает светить сквозь занавески, мягкий и приглушенный после дождливой ночи, и через несколько мгновений я крепко засыпаю, убаюканная звуком глубокого дыхания моего сына и ощущением биения его сердца под моей рукой.