The fall | Падение | j.b

Chapter Twelve

Скарлет

На следующее утро вспышки красных и синих полицейских огней все еще пятнают мои веки. Воспоминание о синяках на лице Маркуса и о его машине, изуродованной до неузнаваемости, стучит мне в затылок, умоляя обратить на это большее внимание. Но там, наверху, так много других вещей, что я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как разобраться во всем этом, чтобы сформировать единую связную мысль.

— Я думаю, она уже чистая, Скарлет.

Подняв глаза от стойки, я вижу Лорен, стоящую рядом с кофейником в руке и веселым выражением лица. Она указывает на стойку. — Ты вытираешь ее уже десять минут.

Я смотрю на скамейку, потом снова на нее. Я моргаю несколько раз, пытаясь стереть образы из памяти.

— Ты в порядке? — её рука мягко лежит на моей, и она склонила голову набок, ее глаза полны беспокойства.

Что-то в дружелюбном лице заставляет меня хотеть, чтобы все вывалилось у меня изо рта. Вместо этого я сжимаю губы, крепко сдавливаю кусочки себя, пряча их в безопасное место.

Кивнув, я приподнимаю уголки рта и улыбаюсь, надеясь успокоить Лорен. — Конечно, —я бросаю тряпку в мусорное ведро и вытираю руки о фартук, — Просто задумалась.

Мы оба оборачиваемся, чтобы посмотреть, как звенит колокольчик над входной дверью, и входит один из завсегдатых посетителей.

— Эй, Билл! — говорит Лорен, давая мне собраться с мыслями.

Джастин спал, когда я вернулась домой прошлой ночью, одеяло, которое я оставила для него, было натянуто на его ноги, телевизор все еще мерцал старым черно-белым фильмом. Как трусиха, я проигнорировала вопросы, требующие ответа. Вместо этого я свернулась калачиком в кровати и попыталась заснуть, все время думая о парне, спящем в нескольких футах от меня, и задаваясь вопросом, способен ли он на то, что я думаю. Что если, где-то под карими глазами скрывается что-то более опасное.

Не знаю почему, но, как бы глупо это ни было, мысль о том, что Джастин сделает что—то подобное, зажгла во мне что-то темное, что-то мстительное и собственническое, что-то настолько близкое к похоти, что я почти стыжусь этого. Но потом чувство вины от мысли, что кто-то вроде Джастина, который не сделал ничего, кроме как помог мне, сделает что-то настолько рассчитанное, посылает еще одну волну стыда на меня, пока я не превращаюсь в скрученный узел замешательства и вины. Излишне говорить, что сон не приходит легко.

— Скарлет! — колокола службы звонят громко, и я подпрыгиваю. Пит щелкает пальцами, пытаясь привлечь мое внимание. — Обслужи, я сказал, — нетерпеливо говорит он.

Я смущенно хмурюсь. — Извини.

Остаток дня проходит как в тумане. То я принимаю заказы на обед, то вырубаюсь и иду к машине. Когда я тянусь к дверце, мой телефон начинает звонить, и я просто знаю, что он похоронен где-то глубоко в бездне моей сумки. Ругаясь, я бросаю сумку на землю и присаживаюсь, роясь в мусоре, пока телефон продолжает звонить.

— Алло? — я почти кричу, так что уверена, кто бы это ни был, он уже повесил трубку.

— Скарлет?

Я смотрю на пятно на земле, пытаясь припомнить знакомое лицо. — Угу?

— Это Сэм.

— О! — О. — Эй, Сэм, что случилось?

Он шмыгает носом-у него такая привычка. — Ты не видела Лию?

Я встаю, открываю дверцу машины и бросаю на пассажирское сиденье наполненную сумку. — - Нет. Прости.

Это совершенно не в характере Сэма-звонить мне, и странность этого заставляет мой разум пустеть. Кроме звонка Бекки по поводу работы, я не общаюсь ни с кем вне работы, особенно с Сэмом. Он молчит добрых десять секунд, прежде чем я понимаю, что, возможно, это не светский визит. — А что? — нерешительно спрашиваю я. — Что-то случилось?

Сэм долго молчит, и я чувствую, как по телефонной линии прокатывается напряжение. — Не-а, — говорит он, пытаясь казаться легкомысленным, но не в силах скрыть резкость в голосе. — Я не видел ее с субботы. Надеялся, что ты видела.

— Оу, — я хмуро смотрю на руль, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела Лию. В последнее время все дни сливаются в один, так что, могло показаться, что это было вчера, это могло быть и неделю назад. — Я тоже не видела ее с субботы.

Я пытаюсь вспомнить, говорила ли она что-нибудь о том, чтобы взять отпуск или уехать, но все, о чем я могу думать, это ее спор с Маркусом.

Сэм снова молчит, и я не знаю, что сказать, чтобы исправить ситуацию. Честно говоря, я не знаю, могу ли я что-нибудь сказать. Это похоже на то, как Лия на несколько дней исчезает с лица земли, но обычно она берет с собой Сэма, запас порошка и таблеток и три дня без сна. Если она исчезла без него, возможно, это не просто так.

— Ты связывался с Беккой? — спрашиваю я. — Может быть, на этой неделе она работает в Вегасе?

Сэм снова принюхивается. — Да. Да, возможно, — звучит неубедительно. — Обычно она предупреждает. Ее вещи здесь.

Я провожу пальцами под галстуком, надавливая на то место, где болит голова. — Ну... может, она просто забыла.

Он что-то бормочет в ответ, и я вижу, что он все еще не убежден. Но уже поздно, и я хотела бы пропустить школьные пробки по дороге домой с Коди. К счастью, Сэм решает, что я бесполезна, бормочет что-то вроде «спасибо» и вешает трубку.

Но, когда я еду через город, мой разговор с Сэмом продолжает мучить меня. Стоя на светофоре, я протягиваю руку и достаю телефон из сумки.

Звонок идет на голосовую почту, посылая холодный палец страха мурашки.

— Лия, это Скарлет, — говорю я, вешая телефон на плечо и переключая передачу. — Сэм только что звонил, искал тебя. Он казался немного обеспокоенным. Честно говоря, я тоже немного волнуюсь. Позвони мне. Пожалуйста?

Я вешаю трубку, но держу телефон на коленях в надежде, что она позвонит.

Она не позвонила.

В тот вечер, когда я возвращаюсь домой с Коди, Неда загоняет меня в угол, практически умоляя позволить ей взять его на несколько часов перед ужином. Я испытываю искушение сказать «нет», уверенная, что она накормит его сладостями, но Неда и Амон — самое близкие, почти что бабушка и дедушка, поэтому я не могу отказать им.

Кроме того, идея провести несколько часов в одиночестве слишком хороша, чтобы от нее отказаться.

Дело в том, что без Коди в квартире слишком тихо. Я включаю телевизор на случайный канал, надеясь заполнить тишину. Я снимаю рабочую форму и вешаю ее, готовясь к следующему дню. Я достаю на ужин банку супа и даже наливаю его в кастрюлю, чтобы разогреть. После этого, я исчерпала свой список дел, и прошло минут пятнадцать, прежде чем мои мысли начали дрейфовать на несколько дверей вниз.

Я думаю позвонить Джастину, но после прошлой ночи мне нужно его увидеть. Мне нужно видеть его лицо, когда я спрошу его о Маркусе. Мне нужна правда, и единственное место, где я найду ее, это у Джастина.

Туго натянутая напряженность, как комок нервов, я медлю еще минут двадцать, снова и снова прокручивая в голове то, что собираюсь сказать ему. Наконец, убедившись, что ковер стерся от моих шагов, я сдаюсь.

Я слишком долго стою возле его квартиры, глядя на медные цифры на двери. Когда я, наконец, решаюсь постучать, мое тело напрягается в ожидании. Я жду, но ответа нет. Так что я стучу еще громче, моя храбрость иссякает. По-прежнему ничего. Моя рука опускается. Мне даже в голову не приходило, что его не будет дома, и от разочарования у меня подкашиваются колени. Я хотела получить ответы, я хотела иметь возможность положить конец путанице вопросов в моей голове, но больше всего на свете, я просто испытывала непреодолимое желание увидеть его.

Вернувшись в квартиру, я кладу телефон рядом с собой на диван и пытаюсь отвлечься от мыслей о нем с помощью реалити-шоу. Обычно, я бы с удовольствием посидела и посмотрела шоу без Коди, но сегодня, похоже, ничто не может меня успокоить. Я ловлю себя на том, что смотрю на свой телефон раз десять, желая, чтобы он зазвонил, или желая, чтобы у меня хватило смелости позвонить.

Я проклинаю себя за то, что не держу крепких напитков в доме, потому что сейчас я бы все отдал за один глоток. Сжав одну руку в кулак, я делаю глубокий вдох, а другой тянусь к телефону.

Сделай это.

Просто сделай это.

Я быстро набираю сообщение, надеясь, что оно прозвучит небрежно, хотя я в полном беспорядке. Печатаю. Стираю. Я перепечатываю его в третий раз, а затем смотрю на текст, рассматривая каждую букву каждого слова. Стираю половину и нажимаю «отправить», прежде чем окончательно сойду с ума.

С телефоном в одной руке и пультом от телевизора в другой я сижу и жду.

В нетерпении я встаю, немного прибираюсь в комнате Коди и мою тарелки для завтрака. Я оплачиваю счета за коммунальные услуги и аренду, и у меня тут же начинает болеть голова, когда я вижу, что осталось на моем банковском счете. Я беру из-под кровати свою рабочую сумку, достаю из нее несколько нарядов и, все еще ожидая трели сигнала, стираю их в раковине в ванной.

Я выжимаю пару чулок, когда слышу звонок. Я так быстро бросаюсь за телефоном, что сбиваю его со скамейки в ванной. С мокрыми, морщинистыми руками и сердцем, застрявшим в горле, я беру его и читаю сообщение.

Джастин уехал из города на несколько дней. Он не говорит, куда и почему, только, что вернется в четверг. Разочарование, которое раньше было таким шоком, теперь просто тяжелое чувство в животе, почти больное и болезненное, как будто что-то холодное и твердое застряло в моем животе.

Я кладу телефон в карман, отжимаю чулки и продолжаю стирать.

Два месяца назад я бы никогда не поверила, что могу быть так увлечена, так сильно увлечена парнем. Я думала, что в Коди есть все, что мне нужно. И я не сомневаюсь ни на секунду, что он-самая важная вещь в моей жизни, и что бы ни случилось, он всегда будет моим первым приоритетом. Но, находясь рядом с Джастином и проводя время с другим взрослым, я поняла, что есть вещи, которые мой сын не может мне дать.

Я отжимаю тонкий пеньюар, сильно сжимая.

Я не могу ожидать, что четырехлетний ребенок станет моим доверенным лицом, к которому я смогу обратиться, когда дела пойдут плохо. Я люблю его каждой клеточкой своего существа, но все же, что-то внутри меня как будто проснулось. Знакомая, но давно забытая энергия просыпается во мне и ищет чувства, которые дает мне Джастин. И возрождение этой энергии, это всеобъемлющее чувство влечения и влюбленности в кого-то вызывает привыкание. У меня был небольшой пробник этого, и как наркоманка, я хочу больше.

Остальная часть недели проходит примерно так же, но в замедленном темпе. Дни в закусочной тянутся долго, и каждый вечер, когда мы с Коди возвращаемся домой, я ловлю себя на том, что смотрю в сторону двери Джастина, прислушиваясь и надеясь, мельком увидеть его. К тому времени, как наступит четверг, я буду в полном отчаянии. Я целый день жду, когда он появится, позвонит, но к шести часам, когда я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на приготовлении ужина для Коди, я все еще не вижу его. К семи пятидесяти пяти, я закончила ждать. Коди засыпает, я надеваю толстовку поверх униформы, запираю входную дверь и проверяю ее дважды. Моя рука поднимается прежде, чем я дохожу до двери.

Как только я стучу, вся храбрость покидает меня, и я понимаю, что понятия не имею, что я собираюсь сказать. Мой разум ушел в пустую аэродинамическую трубу. Конечно, как только я это понимаю, дверь открывается, и я остаюсь стоять в коридоре с пустым выражением лица и пустым разумом.

Джастин выглядит почти удивленным, увидев меня там. Я наблюдаю, как горстка эмоций рикошетом отражается на его лице, прежде чем он обуздывает ее, довольствуясь тем мягким, но пассивным выражением, которое он носит так часто. — Привет.

— Привет, — я замолкаю, пытаясь придумать причину, по которой я могла появиться на пороге без предупреждения. — Как поживаешь?

Он немного закрывает дверь, становясь между ней и рамой. — Хорошо, — кивает он. — Как ты?

Его голос, как бальзам на мои измученные нервы, кажется знакомым и желанным, когда погружается в пространство между моими ушами. — Хорошо, — отвечаю я, мой желудок скручивает. — Коди спит, так что я ненадолго. Я просто хотела поздороваться и узнать, не хочешь ли ты прийти на день рождения Коди в следующие выходные?

Джастин немного выпрямляется, переминаясь с ноги на ногу. — Ты все еще хочешь, чтобы я пришел?

Я приглаживаю рукой челку, чувствуя себя немного застенчивой под тяжестью его глаз. Я киваю, покусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не выпалить все, что крутится у меня в голове. — Коди будет рад, — я с трудом сглатываю. — Очень.

Он смотрит на меня долгим задумчивым взглядом и кивает. — Я тоже.

Мне приходится прикусить губу, чтобы не улыбнуться слишком сильно, и когда он отвечает мне полуулыбкой, я отворачиваюсь. Воздух вокруг нас бесспорно меняется, как будто между нами гудит что-то электрическое. За последнюю неделю что-то изменилось, и мы оба это знаем. Даже проведя время порознь, я чувствую, как мы входим в привычный ритм.

— Знаешь, на Маркуса напали как-то ночью, — говорю я, удивляясь, что слова вылетают из моего рта. — Он говорит, что какие-то парни избили его и разбили машину.

Джастин не выглядит удивленным. — Ах вот как?

Я киваю. — Да, они не валяли дурака.

Джастин скрещивает руки на груди и небрежно прислоняется к дверному косяку. — Похоже, он получил по заслугам.

Кривая улыбка скользит по моим губам, когда я думаю о том, как сильно я хотела бы быть той, кто врежет Маркусу. — Да, наверное.

Глаза Джастина пронзительны, но искренни, как всегда, когда он слушает, но сегодня в них есть что-то мягкое. Что-то тянет меня к нему, словно притягивает к себе. Что-то, что заставляет меня хотеть упасть в него, прижаться лицом к промежутку между его шеей и плечом и исчезнуть.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Можешь спросить, — говорит Джастин. — но я могу и не ответить.

— Ты поставил ему синяк под глазом?

Он качает головой.

— Но ты знаешь, кто это сделал.

Верный себе, он не отвечает—не то чтобы я надеялась на ответ—но его молчание говорит больше, чем я могла бы попросить.

Стоя перед ним, наконец, видя, как он выглядит, я обнаруживаю, что мне все равно, каким может быть его ответ. Мне все равно, где он был в субботу вечером или где он был последние несколько дней. Все, что меня волнует, это то, что он здесь, прямо сейчас, стоит передо мной и смотрит на меня, как будто боится, что я исчезну. — Итак, увидимся завтра вечером? спрашиваю я, отступая на шаг, чтобы не попасть в поле его зрения, прежде чем сделаю что-нибудь, о чем потом пожалею.

Джастин кивает, и едва заметный изгиб его губ-последнее, что я вижу, прежде чем отвернуться.

На следующий вечер, когда я вытаскиваю печеную картошку из духовки, он появляется на моем пороге, как и обещал.

Он просто в джинсах и футболке, но в нем есть что-то очень удобное и прохладное. Его толстая кожаная куртка выглядит мягкой и поношенной, а тонкого хлопка его футболки достаточно, чтобы заставить мой рот пересохнуть, а сердце бешено колотиться. Я не могу оторвать от него глаз весь ужин, и это заставляет меня чувствовать себя таким маньяком, но каждый раз, когда он сдвигается, я вижу, как что-то темное прижимается к нижней стороне рубашки. Я не могу понять, что это. Но, как и все остальное в Джастине, то, что скрывается под его внешностью, является тайной, которую я отчаянно хочу решить.

Когда я встаю, чтобы убрать со стола, я вскрикиваю, когда что-то твердое и острое вонзается в нижнюю часть моей ноги, и моя рука вылетает, когда я теряю равновесие. Джастин поддерживает меня, положив руку мне на плечо, и моя рука инстинктивно тянется к нему, когда я выпрямляюсь. Втягивая воздух сквозь зубы, я использую его, чтобы сохранить равновесие, когда поднимаю ногу, выдергивая кусок синего Лего из-под пальцев.

— Ой, — хнычу я, слегка подпрыгивая. — Долбанное лего.

— Ты в порядке? — спрашивает он, выглядя немного обеспокоенным, но в основном забавляясь, наблюдая, как я прыгаю вокруг с ногой в руке.

Я кивнула, выпрямляясь. Только когда я бросаю лего на стол позади него, я замечаю, что рука Джастина все еще лежит на моем плече. Как будто мы оба замечаем это одновременно, и он тут же убирает руку, позволяя ей упасть.

От моего внимания не ускользает, что он впервые прикасается ко мне. Я не думаю, что он понимает это, но он так хорошо держит меня на расстоянии вытянутой руки, что быстрое прикосновение его пальцев к моей руке-это самое близкое, что мы были с тех пор, как встретились.

Хотя, судя по тому, как его пальцы сжимаются и разжимаются, он, возможно, тоже думает об этом.

Работа в ту ночь как в тумане. Часами я чувствую, как его отпечатки пальцев впиваются в мою кожу. Я продолжаю ожидать, что посмотрю вниз и увижу, что моя кожа почернела и обуглилась там, где была его рука. Единственное, что приходит мне в голову, — это осознание того, что Лия все еще не здесь. Я немного поспрашивала, но большинство девочек понятия не имеют, и Бекки тоже нигде нет. Я звоню Лие, когда у меня перерыв, но она снова переключается на голосовую почту.

Когда в четыре утра я вхожу в дом, все еще думая о Лии, я так устаю, что едва замечаю Джастина, пока не включаю лампу. Желтый свет заливает гостиную, и у меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на эту сцену. Что-то глубоко внутри меня сжимается так сильно, что я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

Джастин спит, вытянув перед собой длинные ноги, а спящий Коди свернулся калачиком у него на коленях. Коди лежит под одеялом с Джастином, его маленькая белокурая головка покоится на плече Джастина, пока они спят.

Я не знаю, что делать. Я не хочу будить никого из них, но я также не могу оставить Коди там на ночь. Странно видеть Коди, свернувшегося калачиком в объятиях Джастина. Это неописуемо, потому что это тысяча чувств, смешанных в одно, и я не знаю, смеяться мне или плакать.

Я тихо бросаю сумку к ногам, а когда снова поднимаю взгляд, глаза Джастина открыты, понимание освещает его черты, когда он видит то, что вижу я. С ободряющей улыбкой я протягиваю руки к Коди. Джастин просто стоит, легко поднимая его на руки. Тащась за ним, я наблюдаю, как он мягко усаживает Коди на кровать, прежде чем выйти, чтобы я уложила его.

Я протягиваю руку, включаю ночник и натягиваю толстую простыню на спину Коди, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать его на ночь.

Джастин снова стоит у дивана, его волосы растрепаны после сна, но глаза острые и ясные, напряженные даже в темноте моей квартиры. По тому, как он стоит, по тому, как его глаза смягчаются, а дыхание замедляется, я знаю, что он хочет подойти ближе, сократить расстояние между нами, и я не могу отрицать, что тоже хочу этого.

— Спасибо, — тихо говорю я.

Проведя рукой по волосам, Джастин пожимает плечами. — Он сказал, что не может уснуть. Я думал, что положу его обратно в постель, но... — мягкая улыбка приподнимает уголок его рта, и даже под волосами на его лице я вижу розовые пятна на его щеках. — Мы оба уснули.

Я проводила его до входной двери, останавливаясь всего в нескольких футах. — Я не возражаю, — я засовываю руки в задние карманы. — Я... я думаю, приятно видеть его рядом с тобой.

Джастин проводит рукой по затылку, и я мельком вижу его бицепс, где еще больше чернил расползается по коже. — Да. Что ж. Он хороший парень. Его легко полюбить.

Я киваю, не в силах сдержать гордую улыбку. — Он — хороший парень. Не знаю, как это произошло.

Застенчивость исчезает с лица Джастина, и он поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Он весь в тебя, Скарлет.

Кожа покалывает, когда мое имя слетает с его губ. — Коди... — я медленно выдыхаю. — Коди-лучшая часть меня. Даже те части, которые я не могу найти.

Джастин молчит, его глаза оценивают меня. Я тянусь к дверной ручке, ругая себя за то, что так эффективно заглушила наш разговор.

Он поворачивается ко мне, как только я собираюсь открыть дверь. — Я знаю, что ты видишь его отца, когда смотришь на него, — тихо говорит он. — Ты видишь свои ошибки. Ты видишь то, чего у него нет. Но все, что я вижу, когда смотрю на него-это ты. Лучшие части тебя. Даже если ты так не думаешь.

Он так близко, что я вижу пульс между ключицами и чернилами, покрывающими его тело. Я стараюсь смотреть куда угодно, только не на него. Вместо этого я смотрю на его руки, на его пальцы.

Когда я поднимаю голову, он смотрит на меня своими глазами, которые действительно видят меня.

Мне всегда было интересно, что он видит, когда смотрит на меня, но прямо сейчас, прямо здесь, с его словами, витающими в воздухе между нами, это ясно, и интенсивности его выражения достаточно, чтобы захватить мои внутренности и заставить мое сердце подпрыгнуть.

Джастин видит меня, когда смотрит на меня. Не стриптизерша. Не Роуз. Не Мама. Даже не Скарлет, которую я ношу для всех остальных, а меня. Я чувствую себя беззащитной, открытой и уязвимой, как никогда раньше. Это пугающе и волнующе.

И вот тогда я понимаю, что это он. Тот момент. Пути назад нет. Это может все испортить, или нет. Сейчас или никогда.

Я считаю до трех, копая глубже, чтобы найти мужество, которое, я знаю, где-то там есть. Я не обращаю внимания на стук сердца в ушах и блеск влаги на ладонях. Я приподнимаюсь на цыпочки, подношу свои губы к его губам и целую.