Улетное лето

38 глава

  Это было так круто и романтично. Только романтика вся испарилась, когда я вспомнила одно «НО».
  Юля.
  Девушка Никиты.
  Все что сейчас происходит неправильно. В следующую секунду разум дал о себе знать, и я оттолкнула Никиту, и пока он был в шоке, я забежала в свой подъезд.
  Дверь подъезда закрылась прежде, чем Никита пришел в себя и побежал за мной.
  -Вика! Открой! Нам надо поговорить!- кричал он и бил в дверь.
  Я не могла нечего ответить. Сердце билось, как бешенное. Руки и ноги тряслись, а щека, которую он гладил, горела.
  -Виктория!
  Я все так же молчала, пусть подумает, что я ушла в квартиру. Я бы очень хотела быть сейчас там, но ноги не слушались меня.
  -Чаво кричишь!?
  Скорее всего это бабушка с первого этажа вылезла в окошко.
  -Мне нужно поговорить с девушкой,- ответил ей Никита.
  -Ишь чаво хочешь, а ну пошел вон! Знаю я вас, наркоманы окаянные!
  -Я не наркоман! – начал защищаться Никита.
  Я издала смешок. Надеюсь, меня там не слышно. Бабу Зину с первого этажа знает весь двор. Старушка со скверным характером, для которой все , кого она не знает, наркоманы и алкаши. Кажется, Никиту уже нечего не спасет.
  -Пошел вон, пока полицию не вызвала!- кричала бабуля.
  -Зина, шо случилось?- спросила баба Валя со второго этажа и верная подруга бабы Зины.
  -Наркоман какой-то ломится к нам в подъезд!
  -Наркоман!?
  -Да!
  -Я не наркоман, бабули,- повторил Никита.
  -Бабули?!- хором отозвались они.
  -Ну, да.
  -Какие мы тебе бабули!?
  По звукам снаружи она что-то кинула в Никиту.
  -Ай, что вы делаете?! – крикнул Никита.
  -Пошел вон отсюда! Оскорблять нас вздумал.
  -Ну, Вика, ты у меня еще попляшешь, - сказал он, выругался и пошел.
  Я засмеялась, 1:0, в пользу бабушек.
  -Валюха, мне дети днем привезли вино хорошее, спускайся, молодость вспомним.
  Не чего себе, баба Зина.
  -Иду, Зиночка.
  Наконец, я смогла пойти к себе в квартиру, но я была все еще под впечатлением, от того что было. Что случилось с Никитой? О чем он хотел поговорить?
  Я понимаю, я должна была выйти и поговорить с ним, но я не могла. Я боялась, что воля покинет меня, и я сама потянусь к нему и к его губам.