Нос закладывало от холода, и Оля дышала ртом. Сегодня с утра поднялась пурга да так и не закончилась. Снег залетал в приоткрытый рот и таял, оставляя на губах и языке горьковатый привкус. Ощущение холода — вот всё, что ей оставалось.
Она брела в школу одна, поодаль от всех, пытаясь не попасться никому на глаза. Даже если бы по дороге к Оле не пристали местные задиры, всё равно толку от общения со сверстниками было мало. Прошёл месяц, а они всё так же пытались при встрече расспросить её, узнать побольше о том, что случилось тогда с Гошей и остальными.
Никто не верил, что она не знает. Оля и сама не верила.
Теней в школе появилось как будто больше. Одноклассники и сами стали как тени — бледные, хмурые, настороженные. Её не то чтобы травили, но... побаивались. Шепотки «ведьма!» летали вокруг парт, как мелкие призрачные твари, и каждый раз, когда такие переговоры доносились до Оли, внутри неё что-то медленно умирало.
Без Женьки стало намного хуже. Ноябрь закончился, а сны никуда не делись.
Стася прошла мимо, демонстративно не заметила Олю, побежала вперёд, увязая зимними сапожками в густом снегу. Оставалось только вздохнуть и продолжать идти в своём темпе.
Женька уехал через неделю после памятного разговора. За эти дни они успели увидеться только однажды, и он много говорил ей, что вернётся, обязательно вернётся, вот после девятого класса переведётся куда-нибудь с проживанием — и приедет к ней, пусть только подождёт. Говорил, чтобы она берегла себя. Говорил, что «они» вряд ли снимут её с крючка, так что ей стоит быть внимательнее и не попадаться в возможные ловушки. Оля размеренно кивала и улыбалась, стараясь, чтобы он не заметил, как дрожат её губы.
На прощание она попросила фотографию, и Женька, ненавидевший камеры Женька, согласился. Фото так и осталось храниться в телефоне. Зачем? А кто его знает. Может, чтобы Оля-из-будущего, одинокая Оля в московском метро посмотрела однажды на эту фотографию и вспомнила мальчика из своего прошлого.
Может быть — потому что так было спокойнее. Она и сама не знала.
Кроме фотографии, у неё остались разве что обломки фонарика. Для чего — кто теперь разберёт. То ли на память, то ли как своеобразный оберег, способный хоть немного защитить от подступающей темноты. Вот только на что он, сломанный, годился?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Часы бьют полночь
ParanormalОля видит странные сны. В этих снах она, остриженная, едет по московскому метро, видит монстров и не может вспомнить, что происходило в её прошлом. В этих снах нет Женьки - откуда-то она знает, что его попросту больше не существует в реальности, и н...
