Положись на принца смерти.

10

ГЛАВА 10

        Леория

Было темно, как в могиле. Тело казалось ватным. Во рту — словно пепелище от костра.
Выжженная пустыня. Такая слабость во всех мышцах, что хотелось свернуться калачиком и
уснуть покрепче. Только тихий голос, полный беспокойства, раз за разом поднимал меня на
поверхность из вязкого омута беспамятства.
— …глупая. Я же говорил, чтобы ты держалась за меня… Говорил, что люди без анареля на
шестом уровне Сумерек умирают в течение нескольких секунд. И что ты сделала? Отпустила
меня. Чуть не умерла. Глупая, несносная девчонка… Но открой уже глаза. Открой. Не хочу
знать, что из-за меня ты никогда больше не откроешь глаза… я могу как угодно долго вливать в
тебя силу, но пока ты не откроешь глаза, все бесполезно! Ну же, принцесска… Леора… ну,
хочешь знать, тогда, в комнате, я и правда хотел тебя пощупать…
— Я знала! — выкрикнула и резко села на постели, кашляя от раздирающей сухости в горле.
Эмоции переполняли, выплескиваясь через край. Жизненная энергия тут же растеклась по
венам как бурлящее игристое вино.
Я была ужасно рада, что жива, что жив Тайрел, что страшные твари с десятками конечностей
исчезли, хотя я и не представляла как. Похоже, мой друид тоже был всему этому рад.
Наши взгляды встретились. Широко распахнутые глаза Тайрела светились темной карамелью,
горячей, по спирали засасывающей в свою глубину.
Я едва дышала от восторга, от щемящего ощущения огня в груди.
Жизни.
Близости.
А в следующий миг Тайрел вдруг обхватил мое лицо ладонями и прижался ко мне губами.
Вобрал мое дыхание, заставил сердце сходить с ума в клетке из ребер.
Мягкие, горячие, сладкие. Неистовые, нетерпеливые губы.
Боги…
Я потерялась, утонула в теплых руках и жгучих поцелуях, которыми мужчина ласкал мой рот,
губы, подбородок, тяжело дыша и тихо рыча на выдохе:
— О, мрак и Сумерки… как я боялся, что больше тебя не увижу…
И снова поцелуй. Еще более страстный. Более горячий. Без шанса сказать хоть слово.
Я обхватила Тайрела за плечи, вцепилась пальцами в мощные напряженные мышцы.
Скользнула вверх по жилистой шее, зарылась в мягкие распущенные волосы.
О, как мне нравилось, когда его волосы были распущены! Перетекали на спину, черными
волнами приковывая взгляд. Словно заколдовывали меня мечтами о мягкости, льющейся между
пальцев.
— Леора… — хрипло прошептал мужчина, когда я запрокинула голову, подставляя шею для
поцелуев и одновременно сжимая в пальцах жидкий обсидиан его волос.
Жестче, крепче.
— Да… — выдохнула в ответ, сама не поняла как.
Тьма, как же хорошо. Остро, сладко, сумасшедше, дико и невероятно.
Прекрасно… Настолько, что сердце разрывается. Вот-вот выпрыгнет из груди, выломает
грудную клетку.
— Только не отпускай, пожалуйста, — прошептала я, сама не узнавая своего голоса.
Но я не хотела об этом думать. Ни о чем не хотела. Знала лишь, что если сейчас вновь хлопнет
открытая рама окна или случится что-то иное, что заставит Тайрела остановиться, я умру прямо
здесь. Сгорю, и ничего от меня не останется, кроме пепла и горящего сердца.
Тайрел замер, схватил меня за подбородок. Посмотрел в глаза пьяным сумасшедшим взглядом,
от которого становилось еще жарче. А затем медленно поцеловал. Глубоко и властно, проникая
в меня языком, будто владел мной полностью.
Так и было.
В следующий миг друид вдруг резко поднял меня, раздвинул ноги и под мой тихий вскрик
усадил к себе на колени, заставив обхватить себя бедрами.
Вот тогда я поняла, что на мне уже нет штанов. Остались лишь рубашка, распахнутая на горле,
и маленькие трусики. Видимо, Тайрел снял все «лишнее», укладывая в постель свою
«принцесску». Но спрашивать об этом не было времени.
В голове вспыхивали зарницы, взрывались в висках оглушительными ударами, рассыпались
кругами перед глазами.
Тайрел обхватил рукой мой затылок, сжал волосы в кулак, заглянул глубоко в глаза. И еле
слышно выдохнул:
— Как же я хочу тебя…
И тут же поцеловал, притянув к себе. Жадно, страстно, почти жестко. С рычанием,
прокатившимся эхом в легких.
Одной рукой Тайрел держал мою голову, а второй прижимал мои бедра к своему паху.
Вдавливал, слегка двигая вверх-вниз. Заставлял меня ощущать твердую плоть в его штанах,
желание, ставшее теперь, как никогда прежде, очевидным. Я чувствовала его там, внизу,
слишком близко от собственного огня. И от этого чувства внизу живота усиливалась острая,
нестерпимо тянущая пульсация, которую так хотелось погасить.
Тайрел медленно двигался, покусывая меня за нижнюю губу, замирал и медлил с поцелуями, то
и дело терся о чувствительный бугорок между моих ног. Горячее напряжение все сильнее
сводило с ума.
Он словно доводил меня до грани. До безумия. Целенаправленно и планомерно. Он знал, что
делает, и каждое движение попадало в цель.
Мне хотелось кричать. Но из горла вырвался лишь тихий жалобный стон. Губы в губы…
Тайрел резко выдохнул, слизнул языком этот звук. Впитывая, выпивая. Тут же покрыл
поцелуями щеку, подбородок, шею. Оставляя маленькие отметины, зубами прикусил
чувствительную кожу. Словно и сам уже не понимал, что делает.
— Хочу тебя, как же я хочу тебя, — хрипло шептал, на мгновение перестав целовать. Снова
глядел на меня огромными, темными, как ночь, глазами и медленно двигал бедрами.
Я, тяжело дыша, приоткрыла рот. Прикрыла глаза, чувствуя, как усиливается, раскаляясь до
предела, это безумие внизу живота. И прошептала чужим, срывающимся голосом:
— Если… ты будешь продолжать… так делать… я… сойду с ума…
Тайрел прижался ко мне лбом, вздрагивая каждой напряженной мышцей. От нетерпения.
Голода. Жажды. А затем опустил руку вниз и расстегнул штаны.
Звякнула пряжка ремня.
Жар ударил в голову, прилил к щекам. Страх, нетерпение, желание. Все смешалось в голове.
Тайрел посмотрел в мои глаза, замирая, словно пытаясь прочесть в них что-то.
Разрешение.
Последний шанс остановиться.
И в этот момент я прошептала, краснея, как магиана, которую застали за подглядыванием в
мужском общежитии:
— Я… ни разу… понимаешь?..
Друид поднял на меня свои глаза цвета огненной осени и внимательно посмотрел. Долго, не
отрываясь. А затем спросил:
— Ты боишься?
Я прикусила губу, пытаясь отвести взгляд. Но ничего не вышло. Мужчина взял меня за
подбородок, разгладил губы большим пальцем, отчего острая горячая молния в очередной раз
пронзила низ живота.
— Ну… вдруг будет больно? — промямлила, потерявшись от его пронзительного взгляда.
Тайрел покачал головой без тени улыбки.
— Я же друид, ты забыла?
И тут же положил руку мне на живот. От пальцев рождался изумрудный свет, проникал сквозь
кожу, распространялся по крови сладким ядом безумия.
Я выдохнула сквозь стон. Закрыла глаза, в который раз не понимая, что происходит.
Горячо. Было слишком горячо, чтобы понимать. Кровь волнами приливала к бедрам, к низу
живота, выбрасывала из головы все мысли, а с кончика языка — все застывшие на нем вопросы,
кроме одного:
— Почему на меня так действует твое лечение? Это сводит с ума… каждый раз. Мне ужасно
приятно.
— Не знаю, — прошептал в ответ Тайрел. — Но мне нравится.
Сквозь закрытые глаза я почувствовала его улыбку.
В этот миг он опустил руку с живота чуть ниже. Коснувшись нижнего белья, едва ощутимо
надавил, заставив меня резко выгнуться ему навстречу. Застонать сквозь ослепляющее желание,
сквозь пелену перед глазами:
— Давай… Пожалуйста… я не могу больше…
Тайрел захватил зубами мою нижнюю губу, одновременно отодвигая в сторону тонкие трусики,
касаясь пальцами влажного жара у меня между ног, еле-еле надавливая и растирая по кругу. И,
проклятье, совершенно никуда не торопясь.
— О боги… — выдох, дрожь, судорожно сжатые пальцы на его плечах.
И вот тогда Тайрел убрал руку и тут же прижал к себе мои бедра, слегка покачивая, как и
прежде. Теперь уже дразня меня и себя ощущением горячей близости. Кожа к коже, пламя к
пламени. Но без такого желанного единения. Словно приучал меня к себе.
Прошло несколько мгновений, и я начала двигаться навстречу. Скользя по нему бедрами, дыша
куда-то в основание сильной шеи.
Но Тайрел все еще чего-то ждал. Его мышцы были напряжены до предела. Но он не позволял
себе сделать последний шаг…
…пока я не забыла саму себя. Тихо начала стонать, закрыв глаза, совершенно ничего не
соображая, то и дело кусая губы и сжимая пальцы, случайно царапая ногтями его плечи…
Вот тогда друид через силу сделал еще несколько движений, скользя по моим самым
чувствительным точкам. А затем вдруг все исчезло.
Изменилось. Рассыпалось. Раскололось на части вспышками падающих звезд.
Мы стали одним целым.
Ночь разорвалась, перестала быть прежней. Раз и навсегда растворилась в нас двоих.