It's his Sugar [18+]

9✨

Наверное, у Чимина никогда не будет спокойной и размеренной жизни. Сколько ему жить не знает даже Всевышний, но он уверен, что просыпаться и нежиться вместе со своим парнем, готовить по утрам незамысловатые завтраки им не светит. Они вместе в отношениях уже год, девять месяцев из которых живут отдельно от парней, но сколько раз они просыпались вместе, Пак может сосчитать по пальцам. И он бы понял, если бы Мин говорил, куда уезжает каждый день ещё до пробуждения Чима, а он вообще-то просыпается довольно рано, потому что учёбу никто не отменял, но Юнги молчит. Что только Чимин не попробовал, чтобы раскрутить того на разговор, тот не сдаётся. Говорит, что срочные дела, что помогает НамДжуну, что у Хосока проблемы, а те взгляд в сторону отводят и тоже молчат. Первое время Пак честно старался глаза закрывать и верить, но в последние два месяца это стало очень сложно делать. Мин начал пропадать на несколько суток.

И сейчас Чимин тоже сидит на кухне, нервно теребя рукава любимого, расстянуго временем свитера и прожигает дыру в часах на телефоне. Три часа ночи, он хочет спать, но заснуть все равно не сможет, потому что привык с Юнги, без него уже никак, а тот дома уже двое суток не появляется. И Пак бы плюнул, собрал бы вещи и уехал к Чонгуку, но сердце ноет тревожно, от чего в голове мысли появляются, что с Мином случилось что-то. А друзья, как на зло, трубку не берут, чтобы что-то сказать, чтобы Пак не переживал больше, от чего ещё тревожнее на сердце становится. Он встает со стула, делает себе надцатую кружку кофе за ночь и садится обратно, сильно от нервов губу прикусывая и пальцами кружку до побелевших костяшек сжимая. И звонок, который заставляет Чимина вздрогнуть от неожиданности, для него как круг спасательный. Потому что уже не знает, что делать и кому звонить.
— Чимин-а…
— Где Юнги? — зло и чересчур резко выдыхает Пак, плевать хотев на то, что это хён и говорить с ним надо не так.
— Сейчас за тобой приедет НамДжун. Собери, пожалуйста, вещи Юнги. И не нервничай сильно, я все объясню… Джин ещё продолжает что-то говорить, но Чимин уже не слышит. Стеклянным взглядом впивается стену перед собой и разжимает пальцы, позволяя телефону глухо стукнутся о деревянную поверхность стола. Не слышит того, что Джин что-то ему кричит, что потом сбрасывает вызов, потому что у самого нервы не к черту, но ясно слышит свои мысли. Они перемешались, и разобрать их теперь трудно, от этого голова болеть начинает, но одна мысль прям горит, привлекая к себе все внимание парня. «Он меня бросил, » — Пак вздрагивает. Не хочет в это верить, но понимает что по-другому никак. После окончания университета он почти не выходил из дома, запустив своё тело, да и истерики он в последнее время Юнги закатывает чересчур часто, вот и итог. Наверное, этого стоило ожидать, потому что Юнги красив, у него всегда поклонниц много, хоть он и холодным кажется, а Чимин… А Чимин не уверенный совсем в себе парень, который до некоторых пор не планировал с кем-то вместе жить и вообще отношения заводить. И Мин знает о его заморочках, сам нередко его истерики по этому поводу успокаивал, но поступает совсем по-другому, заставляя того в себе ещё сильнее сомневаться. И Пак, наверное, так бы и сидел, не двигаясь, только моргая редко и дыша через раз, но в квартиру зашли, а потом и вовсе его за плечо резко дернули.
— Ты чего не закрываешься? Совсем жить надоело? — НамДжун хмурится, видя состояние младшего, а потом просто тяжело вздыхает и переносицу пальцами массирует. Понимает, что Чимин себя накручивал просто все это время и вещи не собрал, как Джин просил. И состояние его понимает, но поделать ничего не может. Знает, что каждый из их компании виноват перед ним (Юнги, конечно, больше), но рассказывать ему что-либо было совершенно нельзя. Иначе Юнги мог запросто голову открутить, хоть и мелким кажется. Чимин до сих пор находится в прострации, когда его тянут куда-то, а потом переодевать начинают. Не может в себя прийти и когда его уже везут куда-то. Сознание к нему возвращается только тогда, когда стоит перед большим зданием с табличкой, на которой «Больница» написано. В груди что-то больно сжимается, сердце делает кульбит, когда Пак понимает, на сколько он облажался. Он не подумал, что с Юнги случится что-то могло, сразу подумал про измену. Он усомнился в нём, хотя тот и повода никогда не давал. На глаза навернулись слёзы, дыхание прервалось, а пальцы сильно сжались в кулаки, оставляя на ладошке следы от ногтей. Джун видел, какое состояние сейчас с Паком, поэтому развернул его к себе и заставил посмотреть в глаза.
— Чимин-а…
— Что с ним? — хрипит, понимая, что скоро придёт новая истерика. Увидеть своего парня до неё хочется безумно.
— Пошли, — НамДжун устало вздохнул, понимая, что помочь сейчас не может никак, и просто идёт к зданию. Девушка, которая уже видела Кима, вновь ему тепло улыбается, вызывая у Пака гнев. Сам не понимает, почему. Видимо, теперь у него все представительницы слабого пола будут вызывать именно эту эмоцию.
— Чимин-а, — Джин подбегает к Паку, тут же душа его в своих объятиях, но тот не то, что отвечает, а отодвигает старшего от себя, сильно хмурясь.
— Что. С Юнги? — Чимин на взводе. Мысли ужасны очень. Доходит до того, что Пака уже трясти начинает от них. Думает, что Юнги он больше не увидит, или тот с ним говорить не захочет, или не сможет с ним говорить… И этих мыслей миллион в секунду, потому что переживает безумно. Сердце колотится, как у умалишённого, руки трясутся, как у алкоголика со стажем, а на глаза слёзы наворачиваются. И вообще-то он и правда давно с ума сошёл, потому что в любви утонул уже, и алкоголик, потому что любовь Юнги для него как алкоголь, наркотик, без которого у него ломка уже. Разум замевается, Пак не видит ничего, кроме Джина, который его до палаты ведёт и дверь открывает. Сам не заходит, потому что знает, что сейчас лучше не лезть, и младшего вперёд пропускает, дверь потом закрывая. А Пак стоит, как истукан, и пошевелиться не может. Потому что Юнги нездорово-бледный, с синяками и ссадинами на лице, от его такого вида у Чимина слёзы по щекам пухлым текут. Он их не замечает, потому что Мину сейчас больно, и он это чувствует. Не зря они друг другу судьбой предназначены. Только вот не чувствовал он этого дома, когда думал, что Юнги его оставил, предал. Пак понимает, что сам его предал, когда в чувствах его усомнился, за что стыдно теперь неимоверно, и от чего слезы теперь с новой силой текут. А Юнги рядом. Всего в нескольких шагах. Улыбается слабо и ждёт, когда Чимин к нему подойдёт и поцелует. Знает, что виноват и обязан теперь ему всё рассказать, но сложно это, хоть и нужно. Он видит, что малыш его плачет, от этого у самого сердце сжимается, мысли странные какие-то в голове, а ещё предчувствие нехорошее. Но он благополучно списывает это на недевнюю ситуацию, и решает, наконец, что-то сделать, потому сам Пак, видимо, подойти не решится никогда.
— Минни… И Пака накрывает. Он плачет, совсем этого не скрывая, но стараясь не закричать, но истерика берет свое. Он терпел достаточно долго, чтобы теперь с нею бороться. Мин подрывается встать, но Чимин сам подбегает к парню и обнимает со всей силы, что в нем сейчас есть. Юнги прижимает парня к себе, шепча какие-то слова тому на ухо и целуя в макушку, но Чим этого не слышит. Не может перестать плакать, прижимая Мина к себе и понимая, что он бы умер, если бы потерял. Но истерика постепенно уходит. Слёз уже нет, только прерывистое дыхание и редкие шмыгания носом, но успокаивающие движения ладонью по спине не прекращаются. Юнги в который раз целует парня в висок, понимая, что безумно соскучился по этому парню. Его теплу, улыбке, объятиях, просто присутствию. Прижимает Пака к себе сильнее, вдыхая запах и блаженно прикрывая глаза. Сейчас он чувствует себя если не прекрасно, то намного лучше, потому что его любимый человек рядом.
— Прости меня, пожалуйста, — Пак шепчет, сжимая покрепче в своих маленьких пальчиках воротник юнгиевой больничной рубашки. Мин прижимает его к себе сильнее и не понимает, за что тот извиняется. Ведь это делать должен он.
— За что ты извиняешься, Минни? Это я виноват перед тобой, — шепчет парень, вдыхая запах своего парня.
— Я подумал, что ты меня бросил, — Пак старается не разреветься по новой, даже боясь поднимать взгляд на старшего. Ему сейчас стыдно на столько, что провалиться сквозь землю хочется, а ещё от своих же мыслей плохо становится. Сам себя за них убить готов. А у Мина дыхание прерывается. Он так виноват перед этим маленьким существом света, который любить и оберегать надо, а он по стране разъежал, совсем не заботясь о младшем, потому что приказали. И то, что Чимин о нем подумал, не обижало нисколько, потому что если быть честным, то он бы и сам так думал в такой ситуации, но усмехается грустно, не отпуская от себя парня ни на миллиметр.
— Минни, малыш, послушай, — решается на разговор Юн, хотя сложно это очень. Говорить, что врал почти все время, которое они встречаются, друзьями прикрывался, когда Чимин его понять мог, советы даже дать, трудно. Тем более, когда не знаешь, чего ожидать потом.