Сказка?

10. Открытая рана

Темно-синий бархат неба тяжелым пологом навис над сонным лесом. Усеянный причудливыми узорами бисера звёзд, он прятал где-то далеко последние светлые мазки зашедшего солнца.

В кабинете царил полумрак, разгоняемый только приглушенным светом торшера, стоящего у широкого кресла, в котором спал мальчик. В его руках покоился раскрытый том старинного романа. На пожелтевших от времени страницах ровными рядами тянулись слова, безмолвно рассказывая древнюю красивую историю.

В открытое окно доносился убаюкивающий шум леса, нарушаемый только нерешительно-грустной песней какой-то ночной птицы. Высокие ноты причудливыми узорами замирали в воздухе, в одно мгновение распадаясь миллионами осколков, разбитых неожиданно-громким шумом мотора.

Этот звук разбудил Габриэля. Мальчик, ещё немного сонный, сначала непонимающе всматривался в полумрак кабинета, будто ища в нем причину своего пробуждения. Наконец, полностью проснувшись, омега поспешно бросился к распахнутому окну, наверняка зная, кого там увидит. Он не ошибся.

Из чёрной машины неспешно выходил он, альфа, которого ждал Габриэль.

Будто почувствовав, что на него смотрят, Дейв поднял голову и встретился взглядом с омегой. Поняв, что его заметили, Габриэль смущенно отвел взгляд, чувствуя, что лицо предательски заливается румянцем. Увидев реакцию мальчика, альфа лишь улыбнулся ещё шире и быстрым шагом направился к дверям поместья.

Габриэль так и остался стоять у окна, ожидая, когда мужчина, наконец, поднимется в кабинет. Но так хотелось со всех сил броситься на встречу, чтобы оказаться в кажущихся сейчас такими необходимыми объятиях. Но ноги не хотели слушаться. Волнение и предвкушение сплетались воедино и не давали сделать ни шагу, ни движение. Только глаза выдавали все эмоции.

За дверью, наконец, послышались шаги.

Габриэль забыл, как дышать. Он знал, кому принадлежат эти шаги и этот запах. Мучительное волнение сменилось чистым страхом, сковывающим каждую мышцу своим холодом.

— Нет... Только не это... — почему-то кроме шепота ничего другого не получалось.

Безумно хотелось, не медля больше ни секунды, бросится в окно, лишь бы не встречаться взглядом с тем, кто сейчас стоял за дверью, не спеша заходить. Это было так на него похоже. Он любил мучить, любил чужой страх, он упивался им.