Заречье

Тайна записок 4. Полуночница. Исход.

Испокон веков из уст в уста передаётся древняя легенда. Гласит она о том, что однажды на землю придет вечная ночь, и в ночи этой родится чудовищное существо, что Полуночнецой зовётся.

Тьма. Солнце все никак не хочет вставать из-за горизонта. Что же случилось?
Я аккуратно открыл дверь, при мне было полное обмундирование: сосуд с куриными сердцами, венок из полевых трав, соль и мой верный пистолет. Я не был уверен в действенности этих предметов, но с ними было куда спокойное, чем без них.
Порожек тихо скрипнул и моя нога ступила на подсохшую осеннюю траву. Пальтишко почти не спасало от мороза. Эта ночь принесла вместе с всепоглощающей тьмой и могильный холод, пронизывающий кости.
Я взглянул в небо, дабы рассмотреть луну, но вместо неё увидел дурной знак. Небосвод был испещрен трещинами, которые соединявшись миллиардами звёзд, образовывали множество созвездий. Эти линии являли собой ломанные круги, сходившиеся к центру.
Этот вид вбивал в меня животный страх и одновременно завораживал своей красотой, но мое ошеломление было не долгим. Из хатки неподалёку я услышал плач. Это плакал новорожденный ребёнок. Настенька мне говорила, что скоро должна девка одна родить, но то, что она родила именно в эту ночь. Сама. Без помощи... Полуночница. Это родилась Полуночница.
Взяв лежащую рядом палку, я пошёл в хату. Поднялся по ступенькам, и отворив дверь, тут же увидел лежащую на кровати девушку. Вернее обезображенную нечисть. Она тяжело дышала, а в ногах у неё, весь мокрый, лежал младенец.
– Нет, не надо! – Вскрикнула она, завидев меня.
Но, недолго думая, я занёс над ее телом огромную палку и точным ударом пробил ее грудь. Одного раза мне было мало. Я все бил и бил ей по груди, оставляя отвратительные раны на теле, уходившие вглубь. Когда девушка перестала кричать и дергаться, я замахнулся на младенца, но он обратился в облако чёрного дыма и тут же, словно пушечный выстрел вылетел в окно. Вот оно. Рождение истинного зла.
Я выбежал на улицу и бросил палку в воздух в надежде попасть в цель, но это было тщетно. Дух устремился вверх, а когда столкнулся с небесной гладью, то все трещины тут же засияли, вернув свет в мир, а после небо резко разорвалось, разлетевшись на огромные куски, которые взлетели куда-то вверх. На шум выбежала только Настенька, остальные попрятались в домах, осознавая, что явился судный день.
– Ваня! Ты жив? – Прокричала она.
Я поднялся вновь на ноги, после того, как меня оглушил шум разрывающегося неба. Мир вокруг перестал походить на Явь.
Трава иссохла, вместо бутонов у цветков вылезли глаза, наблюдающие за тобой. А берега Смородины были усеяны множеством тел, которые смердили трупной вонью. Река горела ярким пламенем, и была больше похожа на лавовый сток.
Дикий вой заставил меня повернуться к мосту. Теперь это Калинов мост, а на противоположном берегу стоял громадный дракон с множеством змеиных голов. Его чешуя отражала сияние пылающей реки. Шеи извивались, а глаза смотрели прямо на меня. После, все головы раскрыли пасть и низвергли пламя, что взмыло в небеса сильной струей.
– Любимый! – Вновь крикнула Настенька и подбежала ко мне.
Ее мертвенный руки подняли меня.
– Ты меня слышишь? – Вопила девушка.
– Да, аргх, – я скорчился от боли. – Что это такое?
– Наш мир раскололся. Теперь здесь, в Заречье, находится плешь, где Явь, Навь и Славь это один мир, – сказала она.
– И этого ты хотела? Этого добивалась все это время? – Вспылил я.
– Да. Теперь людям не нужно больше жить в страхе, теперь они не будут боятся собственной тени. Выходите-же, – воскликнула девушка.
Двери всех домов начали постепенно отпираться, и испуганная нежить высовывала свои обезображенные головы наружу.
Неуверенно, шаг за шагом они вышли на улицу. Владимир, больше походивший уже на скелет. Ритка, даже не смотря на свои формы, все же ссохлась в боках, а глаза вовсе выпали наружу и теперь болтались, как маятник. Мужики, с которыми я ходил в баню, также выбрались из своих домов. Страшные, бледные, с отвисшими челюстями и выпавшими языками. Все жители Заречья теперь стояли на улице.
– Наши страдания наконец закончатся и мы упокоимся с миром. Перейдите же через мост Калинов, чтобы в царство Полуночницы явится, – объявила всем Настенька.
Первой пошла ее мама. Она прошла по мостику и перешла на другой берег, а вскоре ее тело рассыпалось на тысячи искр, что взмыли в разорванное небо.
Следом пошёл Митрофан, что больше пил чем работал. Он, гнилыми ногами прошёлся по мостику, но не успел ступить на землю, как дракон изрыгнул на него пламя, и мужчина задрожал, а после упал замертво, растворившись в земле.
Каждый так должен был по Калинову мосту пройти, дабы судьбу свою затянутую встретить.
– Что это?
– Потусторонний мир. Каждый попадает туда, куда предначертана судьба, – сказала Настенька, не смотря на меня.
Тут я заметил, что с моих рук медленно сжигается кожа, опадая осколками. Я превращаюсь постепенно в нежить. Осознание этого пробило мой мозг, и страх парализовал меня. Я должен был стать мертвецом... нет... только не это.
– Каждый должен встретить судьбу, несмотря ни на что, пойдём со мной на другой берег, – мягко проговорила девушка.
– Скажи, что станет с этим местом? – Спросил я, понимая, что ничего хорошего это не сулит.
– Не знаю, скорее всего,  разрыв не затянется и здесь Славь будет разбита на части, – снова ответила Настенька глубоким голосом.
Это означало, что Полуночница могла поглотить весь мир в свое царство. Каждый обратился бы в мертвеца, а после встретил свою судьбу в одном из миров.
– Настенька, сделаем это вместе, – тепло сказал я, – Давай-же тогда встретим свою судьбу.
– Да.
Я обнял ее. Она положила мне голову на плечо и сказала:
– Я люблю тебя, Ванечка.
– И я тебя люблю, больше всего на свете, – ответил я.
Наши лбы соприкоснулись. Она томно дышала и потянулась ко мне, желая поцеловать. Я взвёл курок и прижал к ее виску пистолет.
– Ва... – девушка не успела договорить, как ее голову тут же раздробило в кашу. Дочка вурдалака, являвшаяся порталом, умерла у меня на руках. Но в первую очередь — это моя любимая Настенька. Любимая, что оказалась монстром.