Впустишь?

9.

Адам лежал на спине, закинув руки за голову, позволяя мальчишке лежащему рядом, пальцами обследовать его торс. Глаза мужчины были закрыты, а на лице блуждала расслабленная улыбка. Если бы ему кто-нибудь сказал, что он когда-нибудь будет вот так, слепо, подставлять свое изуродованное тело под чужие глаза и руки, он бы ни за что не поверил. И как мальчишке это удалось?
Из размышлений его вырвал вопрос.

- Что… произошло?

Адам открыл глаза:

- Авария. Меня сбила машина и я очень неудачно приземлился. Там было какое-то ограждение, которое я протаранил, напоролся на арматуру и обломки пластика. Повредил спину. Переломался весь. Водитель скрылся и меня не сразу нашли.  Ранения были серьезные. Врачи даже не были уверены, смогут ли они меня спасти, да и шанс, что после всех операций я не стану инвалидом был тоже не большой. Мне повезло.

Адам в мыслях еще раз помянул добрым словом Катрейда. К стати, он до сих пор не понимает, откуда тот узнал о его аварии.

- А водителя нашли?

Адам покачал головой.

- Ну как же так

-  Так бывает. Свидетелей не оказалось. А я? А я совсем ничего не помню про тот день. Ни саму аварию, ни как я оказался в том переулке.  Выжил, вот и ладно!

- Когда это случилось?

- Двенадцать лет назад.

- Они болят?

- Уже нет. Только вот, нога, - Адам провел ладонью по бедру прикрытому сейчас одеялом.

Мальчишка шмыгнул носом и положа ему голову на грудь, затих.

На самом деле Адам неохотно вспоминал то время. Это был его персональный ад. Кошмар, не хотевший заканчиваться.

За несколько месяцев до этого он порвал с Джейсом и видит Бог, ему не легко далось с этим смириться.  Ему пришлось уехать из города, оставив позади себя друзей, знакомых, всех, кто  для него что-то значил.  Джейса, единственного человека которого он любил,  ради которого он жил, чья семья стала ему семьей.   Он только-только обустроился на новом месте. Устроился на работу. А потом, эта авария.

Он помнит, тот ужас, который охватил его когда он проснулся в  больничной палате,  весь перевязанный, обколотый обезболивающими и без памяти. Он не рассказал Бену, что он не помнил те только день аварии, но даже своё имя. Воспоминания были в его голове, но ему понадобилась пара дней, чтобы  ухватить их.  А затем, этот страх, остаться калекой на всю жизнь. Одному. Совсем одному.
Лучше смерть думал он тогда и совсем не боролся. Да, и не за что было в жизни ему бороться.