Журавли с оторванными крыльями

Я тебя сломаю

Первая холодная капля разбивается об обнаженную шугину спину. Он вздрагивает едва заметно, вскидывая испуганные глаза на Момо, что, сжав пальцы в кулаки, был вынужден смотреть на своего старшего брата, который вот-вот получит свое наказание. Кисэн кучкой стояли обособленно от шлюх якудза, смотревших на Шугу свысока, с ядом, сочащимся из растянутых в улыбке губ и острого взгляда, что бродил по его телу и останавливался на глазах. Рюк хрустел галькой позади него — Шуга не мог повернуться и посмотреть. Он не хотел показывать, что боится, но колени предательски тряслись.

— Мне надоело с тобой бороться, — рычит Рюк, и Шуга слышит, как воздух рассекает тонкая палка, что должна встретиться с его обнаженной кожей. — Целый месяц бесконечных наказаний и криков, но ты не желаешь меня слышать, — Рюк брезгливо оглядывает шугину спину, что покрыта совсем недавними синяками. Этот омега никогда не успокоится, даже если Рюк изобьет его до полусмерти. Не прогнется. Не сдастся. — Я спрошу тебя в последний раз — ты подчинишься мне?

— Пошел ты, — хрипло выплевывает Шуга, сжимая пальцы в кулаки.

Первый удар прямо по лопаткам оглушает. Старые, еще не затянувшиеся болевые точки вмиг отзываются, пульсируя нестерпимой болью. У Шуги брызгают слезы, которые он прячет, уткнувшись лбом в доску, и сжимает нижнюю губу до крови. Он не вскрикнет. Не покажет, насколько ему больно. Поцарапает кожу о неровные доски, впиваясь ногтями в ладони до полулунных отметок, но не раскроет рот. Не позволит Рюку узнать, как же, сука, больно.

А Рюк замахивается вновь. И вновь, и вновь, и вновь.

Шуга (не) хотел опаздывать специально — просто так получалось, что он, подгоняя остальных сонных кисэн, пока те собирались и причесывали непослушные вихри, переступал порог классной комнаты самым последним, когда последняя песчинка в песочных часах падала на дно. Рюк гадко ухмылялся, провожая цепким взглядом кисэн, что гордо вздернул подбородок, присаживаясь на свое место.

Ему становиться такой же подстилкой, как шлюхи якудза, мерзко. Он лучше умрет, чем будет как они — лизать задницу за возможность существовать в комфорте и безопасности. Шуга стискивал зубы, кидая полный презрения взгляд на скалящихся омег. Он единственный, кто до сих пор игнорировал установленный дресс-код, отказавшись носить предоставленные золотые тряпки. Рюк сделал предупреждение раз, два, на третий он впервые заставил Шугу понести наказание.