Первый год за решеткой был для Чонгука самым тяжелым, он никак не мог смириться, что его впереди ждут столько лет заточения, и постоянно жил с надеждой, что все это плохой сон и он обязательно проснется. В этот раз надежда не оправдалась. Человек ко всему привыкает, и Чонгуку, который понял, что, не отсидев срок, тюрьму не покинет, тоже пришлось привыкать. Два раза в год он говорит по телефону с Юнги, а после, как только Лэй немного подрос, уже и с ним. Юнги всегда повторяет, что все хорошо, рассказывает про свои успехи на работе, но Чонгук уверен, что он не договаривает, и каждый божий день ненавидит себя за то, что не рядом и не может поддержать своего омегу. Юнги какое-то время не разговаривал с Намджуном, не мог ему простить то, что Чонгуку запретили встречаться с семьей, но именно его альфа стал причиной того, что омега перестал злиться на старшего. Давление, оказываемое на Намджуна со стороны людей снизилось, но никогда не исчезало совсем. Юнги пусть и не понял, но принял позицию своего альфы и перестал скандалить с Намджуном, и пытаться прорваться в тюрьму. Еще спустя какое-то время он понял, что так даже легче, ведь встречайся он с Чонгуком пару раз в год, то, вернувшись в свой дом, в реальность, где альфа остался за решетками и омега дома один, он по-новой будет переживать тот самый ужасный день, когда Чонгуку вынесли приговор и Юнги услышал, что десять лет обречен прожить без него. Их разговоры длиною в десять минут, которые по шесть месяцев ждет Чонгук, — единственное, что помогает альфе переходить изо дня в день. Юнги обычно рассказывает про дела, делится успехами Лэя, улыбается в трубку и подбадривает своего альфу, но Чонгук уверен, омега не до конца честен. Впервые за решёткой Чонгук испытал ярость после разговора с Лэем, который уже пошел в первый класс. Омежка, который, в отличие от папы, ничего не приукрашивает, честно сказал отцу, что папа по ночам плачет. Сколько бы Чонгук не пытался узнать почему, Лэй объяснить не смог, время истекло, и вернувшийся в комнату Юнги забрал у ребенка трубку.
— Юнги, пожалуйста, если тебе тяжело, не скрывай это, — молит Чонгук — Да, я вряд ли могу тебе помочь, сидя здесь, но мои братья помогут, просто скажи, что тебя мучает.
— А ты не знаешь? — горько усмехается омега. — Ничто в этом мире не может сломать меня, Чонгук, кроме разлуки с тобой, но ты сам выбрал ее, и если в начале я это понимал, то сейчас уже нет. Ты нужен мне здесь, рядом с нашим сыном, а ты сидишь в четырех стенах и будешь сидеть еще несколько лет. Я отказываюсь с этим мириться, Чонгук, ты не заслужил такого наказания. Мы его не заслужили.
