Ведомая заветной мечтой, Сэм остаётся в чужом городе наперекор родителям. Для этого ей приходится снимать дом у весьма странного парня. Днем Итан замкнутый юноша, вечером - искусный музыкант. Однако, предпочитая по ночам спать, а не слушать классиче...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Что самое худшее в исполнении мечты? То, что сбывшаяся мечта превращается в реальность и перестаёт играть по сценарию твоего воображения, выходит из-под контроля и диктует свои правила.
Мне хотелось петь и танцевать, я смеялась и говорила с Райной обо всём на свете, не обращая внимания на её просьбы вести себя тише и не привлекать излишнего внимания.
Бруклин был великолепен! Его дома, дороги, люди - здесь любой участок улицы, стёкла витрин магазинов - абсолютно всё выглядело идеально. Детский восторг охватил каждую клеточку. Мысль, что целый год я пробуду в этом городе, заставляла сердце замирать от предвкушения. Казалось, тут даже дышалось легче. Но, как любой сказке, всему хорошему пришел конец. Кафе перестало выглядеть волшебно, а кофе внезапно испортился, хотя минуту назад я была готова поспорить, что нет милее места на планете. Всему виной стала последняя фраза Райны:
— Я уже сдала комнату. — Тётя опустила взгляд на свои пальцы.
Весь мир мгновенно сконцентрировался в одной точке, в которой собирался взорваться. Мой мир.
— И ... как это понимать?
Райна не заставила долго ждать ответа.
— Сэм, Дэниел сказал, что ты приедешь в июле, но, как выяснилось, твой переезд сюда отложили. Я даже слышала версию, что Дэн вовсе запретил тебе учиться в Нью-Йорке. Учебный год близился, а от вас не приходило никаких вестей...
— Я поняла, можешь не продолжать.
Мой голос не дрогнул, пелена слез не застелила глаза. Лишь где-то глубоко внутри, отражаясь эхом от стен черепной коробки, раздался хруст. Я почти физически ощутила трещины, которые прилипли паутинкой к моему сердцу, понимание острыми осколками впилось в самый важный орган, истекающий кровью от чувства несправедливости. Хотелось орать и истерить, плакать и умолять что-нибудь придумать, но жгучей обиде на смену явилась злость. Я столько лет мечтала об обучении в "Школе искусств", столько времени надеялась на отцовское снисхождение, что не хотела верить в настоящее. Зачем давать ребёнку конфету, если собираешься её отнять?
