Не трогай запястья | Yoonmin

7. Солнечная полночь.

За окном чернота медленно перетекала в утреннюю бледную синеву. В нежности этого наступающего утра Юнги видел лишь тошнотворное чувство собственной ущербности. Ему всегда казалось, что нет такой ночи или проблемы, которую не решил бы восход солнца на горизонте. Даже глубочайший кризис ему всегда на следующее утро виделся в другом, совершенно ином свете. Мину нравилось само намерение: возможность вставать каждое утро и начинать что угодно с самого нуля. Но сейчас он думал ровным счётом наоборот.

Сидя на краю кровати Чимина, он стянул с себя кофту, оставаясь в одной футболке, потому что становилось жарко от волнения, которое загнанным в угол животным билось в груди. Ладони вспотели. Отложив свитер, Мин бесшумно выдохнул, прислушиваясь к звенящей тишине чужой комнаты. Лишь тихое посапывание младшего нарушало её, мягко касаясь ушей Юнги. Когда Пак отвернулся от стены и повернулся к нему, затянутый в свои сны и шуршащий одеялом, которое запуталось в ногах, старший увидел у него в руках свою куртку, что отдал на крыльце пару часов назад. Чимин сжимал её руками, обнимая и прижимая к груди, как мягкую игрушку или подушку. И сердце Юнги загорелось. Загорелось, освещая весь мир, который он в этот момент так невыносимо полюбил.

Он смотрит на младшего: опухшее от слёз лицо, растрёпанные волосы, тени от подрагивающих ресниц падают на мягкие гладкие щёки. Такие красивые, от природы пухлые губы покусаны и немного потрескались. Даже без дорогой профессиональной косметики на лице Чимин красив, этого Юнги никогда не мог отрицать. Иногда, когда стилисты и визажисты поработают на славу, то Чимин становится похож на статуэтку, слепленную руками профессионального скульптора.

В Паке всегда была изюминка. Для Юнги красивый человек — это правильные черты лица, идеальные пропорции фигуры, нежная чистая кожа. Может быть без изюминки, без шарма, без особенности, просто красивый, и всё. Всегда должна быть изюминка. Если она есть, то это уже милый и привлекательный. Единственный в своей очаровательной индивидуальности, совершенный этой своей гармоничностью в лице и теле, и безусловно чтобы свет лился из глаз. Безусловно — свет и безусловно — тёплый. Это всё было в Чимине. Он даже пах красотой: почти незаметный, сладкий, пьяный аромат, кружащий голову. Запах страсти и невинности.

Юнги смотрит на руки, которыми младший впивается в его куртку. Эти ладони. Эти пальцы, которые когда-то были пухлыми, теперь стали такими тонкими и ещё более красивыми, а загорелая кожа аккуратно и бережно повторяет их потрясающий рельеф. Этот мизинец, над которым все так любят пошутить. Мин улыбается, потому что он — единственный из парней, кто не мерил свой мизинец с чиминовым. И сейчас, сидя в утренней синеве рядом со спящим Чимином, он жалеет именно о том, что всегда, когда тот просил его померить их мизинцы — Юнги отмахивался, считая это ребячеством. Его руки обладают истинной красотой и аккуратностью: мягкие ладони, костяшки, суставы, ниточки вздувающихся голубоватых вен. Руки Чимина — настоящий шедевр, как и он сам.