зарождение

50 глава

[ юбилейная, штоль ]

все сидели молча, потупив взгляды вниз, переваривая всю эту ситуацию у себя в головах, подставляя на их место себя.

но даже тут Сэм решил выделиться, словом — как всегда, стать "крупной рыбёшкой" в присутствии мальков, показать свою гордость и высокомерность, быть среди красок серым пятном. блондин захохотал, из-за  чего рядом сидящая Мендес дёрнулась от испуга и быстро пересела на колени к Чарльзу, косо смотря на соседа. никто не понимал в чем дело, лишь молча переглядывались и ждали, пока тот стихнет и может, объяснит причину.

— какая игра, — наконец промолвил Сэм с огромной улыбкой на лице, переодически пропуская смешки, — это же надо, Спроус, ты закончил театральный?

брюнет молча сверлил ненавистника взглядом, заливаясь краской злости.

— нам нужно отойти, поговорить, — процедил Спроус, не став дожидаться ещё какой нибудь гнилой реплики в свою сторону.

Сэм Паркер, шатаясь от количества выпитым им спиртного, поплелся за Коулом, ели переставляя ноги. было тяжело не врезаться в косяки, чего так жаждал Спроус. конечно, при всем желании, Коул не спаивал его, Сэм сам подливал к себе в бокал коньяк, все больше и больше, с каждым разом осушая его все быстрее. конечно, теперь его будет проще разболтать, однако брюнет всё же предпочитал разговаривать с нормальными и трезвым людьми.

все присутствующие проводили их взглядами, думая каждый о своём. лишь один человек знал брюнета настолько хорошо, что переживал, как бы тот не полез в драку первым. Коула очень легко вывести из себя, достаточно просто сделать укор в дорогого ему человека, как Спроус слетит с катушек, сломает руки, ноги и всё, что можно, лишь бы вставить этому смельчаку мозги на место. в детстве его часто задирали и тыкали пальцем, приговаривая, мол : посмотрите, он же ничего не добьётся! но всё сложилось иначе. из маленького, обидчивого мальца в шапке-короне он стал достойным мужчиной-защитником и есть вещи, которые он ненавидит из-за сурового детства. например, он категорически против домашнего насилия, ведь испытал это на себе.

Спроус ненавидит это воспоминание, когда он маленький мальчик, прибежал к пьяному отцу, который развалился на дряхлом, пыльном, старом диване, вливая в себя уже отнюдь не первую банку дешёвого пива, купленного на последние деньги в ближайшей заправке. в детских ручках были помятые белые листки, исписанные самой дешёвой ручкой, однако там были не каракули, а замечательное сочинение. во второй руке потрёпанный школьный дневник, вся обложка которого в пятнах от пролитого на него, когда-то пива или жира от горячего пирожка с рынка, купленного на найденные в школьном коридоре копейки. на странице красовалась красиво выведенная учительницей отметка пять — высший бал, а рядом подпись — "лучший юный писатель в параллели!".