Ты обещал остаться [ЗАМОРОЖЕН]

5

— Феликс, я хочу с тобой поговорить. Можно войти?

Бан Чан аккуратно постучался в чужую дверь и ждал ответа. Тот вечер не выходил у него из головы, хотелось как можно скорее серьёзно поговорить с Феликсом, но тот всячески укрывался от него, и при любом удобном случае сбегал прочь. За всё это время они перекинулись всего парой-тройкой фраз, но этого было категорически мало. Категорически! И сейчас, когда они остались одни в общаге, нельзя было упускать возможность объясниться.

Пока Чан витал в своих мыслях, замок щёлкнул и впустил его внутрь. Ли выглядел весьма подавленно и не стал мешать другу в проходе, возвращаясь в кресло. Старший молча вошёл внутрь, стараясь даже полом не скрипеть. Он же пришёл извиняться, в конце-то концов.

— Я хотел бы поговорить с тобой, но я пойму, если ты сию же минуту прогонишь меня вон.

Парень смотрел в пол и не было ясно, слушает ли он вообще, но, раз Чан до сих пор сидит в комнате, это уже хорошо.

— Подойду сразу к делу: все те слова, что я сказал тогда у клуба — чушь. Я бы никогда, Феликс, слышишь, ни-ког-да не причинил тебе боли. Никакой. Те слова... были сказаны не тебе. В тот момент я злился не на тебя — на себя. Больше всего на свете в тот момент я ненавидел себя. За то, что ударил Чанбина, за то, что обозвал тебя. За то, что дал уйти. Я не могу себя простить за ту ночь. Не смею, не должен.

Его пальцы начали мять друг друга, дыхание стало более частым и шумным, его знобило.

— Я пришёл сюда ради тебя. Пришёл сказать, что ты — то единственное, что заставляет меня улыбаться и не прекращать идти вперёд, когда кажется, что сил совсем не осталось. Твоя улыбка — самое дорогое, что я получал за всю свою жизнь. Твой смех — самый лучший наркотик. Твой взгляд — самый сильный анестетик. Я люблю всё в тебе, каждую клетку твоего тела. Ты мой идол. До той ночи, я не смел даже косо взглянуть в твою сторону. Но с тех пор меня убивает мысль, что твоя улыбка померкла по моей вине.

Голос дрогнул и тело сжалось в ту же секунду. Только сейчас он понял, что его щёки сыры насквозь. «Нет, нет, нет, нет...» крутилось у него в голове.