Без выбора

Глава 10

К девяти Лиса была готова.
У неё даже не возникло мысли взбунтоваться.
Она идет в кино! Понимаете? В кино! На последний сеанс! Девушка едва ли не кружилась по комнате. И всё равно, с кем... Вот, правда. Лиса настолько привыкла абстрагироваться, что уже решила: Чон ей не помешает насладиться вечером.
По стечениям обстоятельств сегодня был день премьеры нового психологического триллера. Лиса смотрела трейлер, он ей понравился. Но неделю назад она и мечтать не могла, что попадет на сеанс. Не с кем. Попросить Джина ? Она как-то пробовала. Мужчина посмотрел на неё так, точно она предложила не в кино сходить, а прыгнуть ему с небоскреба без страховки. Даже побледнел.
Лиса для похода даже выбрала платье ниже колен. Темно-синее, в мелкий цветочек. Злить Чона в её планы не входило.
Она собирается насладиться вечером. На лицо нанесла немного макияжа, волосы выпрямила и собрала в небольшой жгут. Из верхней одежды выбрала кожаную куртку.
Всё, она готова.
Лиса спустилась вниз, благо нога окончательно перестала её беспокоить. Неприятно чувствовать себя слабой и физически.
Чонгук же ждал. Стоял у окна, заложив руки за спину. Лиса , увидев мужчина, внутренне вздрогнула.
Свидание с врагом. Многие ли девушки могут похвастаться подобным?
Не успела она сделать шаг, как он обернулся. Услышал её шаги? Наверное. Не почувствовал же её присутствие?
Сердце тревожно забилось. Не могла пока Лиса спокойно реагировать на Чонгука , чтобы себе ни говорила, как бы ни обманывала.
Лиса увидела, что мужчина, обернувшись, замер, остановив на ней свой взгляд. Что-то не так с ней? Лиса , сама того не желая, занервничала. Она не стремилась нравиться Чону, но ей важно было выглядеть хорошо и соответствовать намеченному мероприятию. Понятное дело, они шли не оперу слушать и не на светское мероприятие. И всё же... Лиса практически никуда не выходила. Выбиралась пару раз в клуб, и то, только с девочками и опять же под контролем.

Взгляд Чона напрягал. Лиса засуетилась, быстро спустилась вниз и, не доходя до пола три ступени, имея возможность находиться таким образом с Чоном на равных, смотреть на него не снизу вверх, спросила:
- Что-то не так? Я плохо выгляжу?
Чонгук отчего-то шумно сглотнул, его кадык дернулся.
- Ты выглядишь охрененно.
А вот это заявление неожиданно подкосило Лису. Причем в прямом смысле. Ноги мгновенно ослабли, и лишь благодаря тому, что она держалась за перила, Лиса не опустилась на ступени.
Никто никогда ей не говорил, что она охрененная.
Именно в таком контексте. Хриплым голосом, и когда веришь.
Не можешь не верить.
Лиса едва справилась с накатившими эмоциями. Как бы она ни ненавидела Чонгука , услышать даже от него, что она выглядит... хорошо, было приятно. Смущение накатило волнами, справиться с ним оказалось не так просто.
- Ты тоже... ничего, - Лисе надо было что-то сказать в ответ, хотя, справедливости ради, «ничего» слабо подходило к Чону.
Если бы она умела смотреть на него непредвзято, то оценила бы легкий, небрежный стиль в одежде, когда небрежность придает только шик и подчеркивает достоинства, а так же сексуальность, что просматривалась и в открытом вороте рубашки, и в развороте плеч, и в ремне, слишком низко сидящем на мужском торсе.
Что-то царапнуло Лису изнутри. Обожгло горечью.
Если бы они не были врагами...
Если бы не было принуждения и пяти лет контроля...
Мог бы он ей понравиться?
Если бы подошёл и предложил познакомиться. Пригласил в кино, в кафе. Что бы почувствовала Лиса ?
Девушка мысленно шикнула на себя. Она сдает позиции? Так быстро? Всё забыла? Да, Чон , как мужчина, внешне умеет производить впечатление. Да и много ли ей надо, неискушенной да не целованной? Хотя нет, уже целованной. Чон быстрыми темпами восполняет её пробелы.
- Пошли? – Чонгук протянул руку раскрытой ладонью кверху.
А вот это уже хуже.
На прикосновения и прочий беспредел Лиса не подписывалась.
Снова скандалить и говорить, что она не желает иметь с ним ничего общего – портить вечер заранее. У Лисы же были другие планы.
Она осторожно вложила пальцы в мужскую ладонь, и их сразу же сжали. Крепко, не вырвешься.
И судя по довольному выражению на лице Чонгука , выпускать её никто не собирался. Лиса негромко вздохнула. Сама добровольно вошла в клетку к голодному зверю.
Выйти бы живой...
Их ждал черный внедорожник с тонированными стеклами. Лиса оглянулась и не заметила других машин сопровождения. Они поедут вдвоем. Без охраны? Причин для волнения прибавилось. Лиса не переживала, что с ней может что-то приключиться в плане безопасности. Она наедине с Чон Чонгуком– вот, что тревожило до спазмов в желудке.
Чонгук учтиво открыл переднюю пассажирскую дверь и помог Лисе сесть. Та судорожно вцепилась пальцами в сумочку. Черт побери, так нельзя! Она говорила себе, что десятки раз ездила с тем же Джином наедине в машине и никогда не испытывала и доли тех эмоций, что обуревали её сейчас.
Чонгук обошел внедорожник и занял место за рулем.
- Ты не пристегнулась, - негромко заметил он.
- Что? – Лиса , погруженная в собственные мысли, не расслышала его обращения.
Чонгук улыбнулся, отчего его лицо заметно смягчилось и почти перестало вызывать у Лисы отторжение своим хищным оскалом. Повторять мужчина не собирался. Он нагнулся и взялся за ремень безопасности, как бы невзначай задев вскользь грудь Лисы . Девушку словно тоном ударило.
- Что ты делаешь? – выдохнула она.
Его лицо оказалось слишком близко к её.
- Пристегиваю тебя, Губастая.
- Ненавижу это прозвище.
- Оно тебе подходит.
- Всё равно ненавижу.
Реакция Чона не понравилась Лисе. Тот довольно усмехнулся, ещё раз демонстративно проверил ремень, и лишь тогда вернулся на своё место.
- Поехали.
Странно, но Лисе понравилось, как Чонгук вел автомобиль. Скорость не больше ста километров, аккуратен. Не лихачил, не обгонял, когда того не требовали обстоятельства.
Ехали они недолго, минут пятнадцать.
Лиса всё сильнее сжимала сумочку.
А вот и целый кинокомплекс. Чон выбрал не торговый центр с кинотеатром в зоне развлечения.
Они поднялись по лестнице, автоматические двери услужливо распахнулись перед ними. В фойе толпились люди, слышался шум и гам.
- Нам сюда, - Лиса даже не заметила, как её рука снова оказалась захваченной ладонью Чонгука .
Она посмотрела на барную стойку. От попкорна и колы она не отказалась бы.
- Чонгук , а...
- Всё будет.
Он повел её в сторону, потом открыл серебристую дверь, за которой их встретила очаровательная, миловидная девушка в синем галстуке и таких же балетках.
- Добрый вечер, Господин Чон, - сдержанно улыбнулась она. – Добрый вечер, Госпожа Лалиса .
Их знали поименно...
Что-то не так.
В чем подвох?
И лишь взглянув на пустые кресла в зале, Лиса поняла, что задумал Чонгук .
Свидание. В кинотеатре. На последнем сеансе. Только он и она. Больше никого.
Тем временем, сотрудница продолжила мило щебетать:
- Всё готово, как вы и просили.
- Отлично.
Лиса молчала. Слов не было. Они растерялись сразу после того, как Лиса перешагнула порог.
Это был вип-зал, небольшой. Рядов было около десяти, с большим расстоянием друг от друга, по семь-восемь кресел. Всё для удобства просматривающих, чтобы не отвлекаться на соседей. Кресла кожаные, большие, наверняка очень удобные, с мягкими подлокотниками.
При других обстоятельствах Лиса непременно обрадовалась бы – она и её спутник одни в целом кинозале. Романтика! Но не сегодня и не с Чоном.
Она не знала, как поступить дальше. Развернуться и уйти? Глупо и по-ребячески.
- Лиса , пойдем.
Рука Чонгука нашла её руку и потянула.
- Отпусти меня, - прошипела Лиса сквозь сжатые губы, привлекая внимание мужчины.
- Что не так, Губастая?
- Всё не так! – она старалась держаться и не повышать голоса. – Здесь больше никого нет!
- Я в курсе! – кажется, он тоже разозлился. – Только ты и я.
- Я хотела в обычный зал, Чонгук , с кучей народа, с толкотней, с попкорном...
- Да будет тебе этот чертов попкорн, что ты на нем зациклилась!
Он всё же потянул её за собой, и ничего не оставалось делать, как подчиниться.
- Если ты ещё раз назовешь меня Губастой, я встаю и ухожу, - цепляясь за последнюю ниточку, бросила Лиса , а у самой непонятно отчего подкосились ноги.
В голове мелькнула крамольная мысль: Чон всё организовал для неё. Чтобы ей было комфортно. Какая девочка не мечтает о подобном? И вроде бы Лиса готова признать, что ей даже немного, но понравилось. Тогда почему в груди всё переворачивается и царапает изнутри?
Чонгук проводил её к предпоследнему ряду и усадил посередине.
- Сиди. Просто сиди, Лалиса , - сквозь зубы проговорил он, и его кадык нервно дернулся. – У тебя талант, девочка. Выводить меня из себя одним словом. Нравится меня злить? Не советую и дальше продолжать, за последствия не ручаюсь, ты же меня понимаешь? О чем я.
Он наклонился, поставив руки на подлокотники по обе стороны от девушки, таким образом заключив её в плен. Лиса замерла, опасаясь шумно дышать. Несмотря на расстояние между ними, ей почему-то стало казаться, что, если она вздохнет поглубже, то её грудь соприкоснется с грудной клеткой Чонгука . Внезапно Лиса почувствовала, как соски напрягаются, превращаясь в горошинки. Покалывают, упираясь в кружево бюстгальтера. Эти ощущения были настолько новы для Лисы , что она растерялась ещё сильнее.
И что это такое?
Чонгук продолжал буравить её взглядом, в который вложил всю злость, даже бешенство, испытываемое им. Лиса сильнее вжалась в спинку кресла. Он ей ничего не сделает, страха не было, было что-то другое, куда более сильное, что никак не вписывалось в её восприятие.
Она ничего не ответила Чону. Тот оттолкнулся от подлокотников:
- Буду через две минуты.
Почему Лиса не сомневалась, что он не задержится ни на секунду?
Ей удалось отвлечься от нехороших мыслей спустя полчаса после начала сеанса.
Девушке предоставили всё: и попкорн, и колу, и ещё какие-то сладости. Отсутствовали лишь чипсы. Принесли и легкий плед на тот случай, если у неё замерзнут ноги.
- Зачем... Не стоит, - ей стало неудобно, и она попыталась вернуть плед сотруднице. Та улыбнулась.
- Я положу на соседнее кресло. На всякий случай.
Чонгук молчал. Как вернулся – ни слова, за что Лиса мысленно поблагодарила Небеса. Разговаривать с ним - как ходить по минному полю. Пока у них плохо получалось вести диалог.
Погас свет, начались титры к фильму, и у Лисы всё внимание переключилось на происходящее на экране. Сюжет мгновенно увлек её, но через некоторое время Лиса незаметно заерзала. Что-то отвлекало её, доставляло дискомфорт. Она не знала, что автоматически в зал включилась легкая подача воздуха от кондиционера.
Лиса оторвалась от экрана, увидев, что Чонгук встает. Сердце тревожно защемило. Ей не хотелось уходить. Возможно, Чону фильм не интересен, и он решил их увезти? Она не успела ничего спросить вслух, увидела, как Чонгук берет плед, разрывает упаковку и достает его.
- У тебя мурашки, - негромко сказал он на её молчаливый вопрос.
Лиса нервно улыбнулась. Забота от него воспринималась остро, с подвохом. Ей придется чем-то пожертвовать, подстраиваться, меняться. Почему она сама не вспомнила про плед?
Она хотела взять у Чонгука плед, но так и не смогла оторвать руку от подлокотника, потому что увидела, как Чон встает перед ней, благо пространство позволяло, и опускается на корточки.
Это слишком...
Это...
Мужская рука дотронулась до её лодыжки, напрочь лишив возможности додумать. У Лисы распахнулись глаза. Больше она не смотрела на экран, не до него стало. Сидящий на корточках мужчина забрал всё внимание на себя против её воли.
То ли интимная атмосфера кинозала таким странным образом действовала на Лису , то ли ещё что-то. Она потом не сможет вспомнить. Ей надо было сразу воспротивиться, сказать, чтобы Чонгук немедленно поднимался, перестал её трогать, дурить. Ни к чему. Что она не поведется на его уловки, но Лиса упорно молчала.
Смотрела на Чона. На его темные короткие волосы, на смуглую кожу, на легкую щетину на скулах и подбородке.
- Лиса , милая, - мужская рука заскользила от её лодыжки кверху, пробираясь к колену, под платьем. Лиса , как выброшенная на берег рыба, открыла рот, намереваясь втянуть в себя хотя бы жалкий глоток воздуха, а у неё ничего не получалось.
Широкая рука с легкой шероховатостью будоражила и распространяла вокруг себя феерическое тепло, непривычное, выбивающее Лису из зоны комфорта, лишая возможности говорить и двигаться.
Между тем, ладонь добралась до её колена и двинулась к внутренней стороне бедра. Сам же Чонгук подтянул тело и теперь находился максимально близко к ней.
- Девочка моя, да что же ты делаешь со мной... Ты хотя бы понимаешь, как на меня действуешь, Лиса ? А? Ни хера не понимаешь. Абсолютно, - рука сильнее вдавилась в кожу бедра. - Дай мне себя, моя хорошая, дай...
- Что...
Выдохнула Лиса, абсолютно не готовая ни услышать что-то подобное, ни почувствовать жадные мужские руки на своих ногах.
Но больше всего её поразило выражение лица Чона. Если отбросить в сторону их личную неприязнь, вражду, целый ворох непонимания, Лиса сказала бы, что ему больно. Что он страдает, испытывая непонятные для неё муки. Ему тяжело. Но отчего?
Догадка настолько ошарашила Лису, она настолько выбивалась из привычного восприятия девушки, что в неё сложно было поверить.
Неужели Чонгук сейчас находится в таком состоянии, потому что не имеет возможности... касаться ее?
Бред.
Лиса даже попыталась мотнуть головой, прогоняя наваждение. Не получилось.
- Я хочу тебя потрогать. Немного, - в подтверждении своих слов Чон снова погладил её бедро, распространяя тепло и сумасшедшие искры. – Не пугайся, не отталкивай меня. Я не сделаю тебе ничего плохого, Лиса. Просто пусти меня к себе...
Он дышал рвано, говорил так, словно каждое слово ему давалось с трудом, он выталкивал их из себя. Лиса , того не замечая, сильнее вцепилась в подлокотники.
- Я не сделаю тебе ничего плохого. Не пугайся, пожалуйста... И не отталкивай меня... Я с ума по тебе схожу, девочка.
Его рука сдвинулась и снова устремилась выше.
И ещё выше.
Лиса интуитивно попыталась сдвинуть колени, оборвав доступ к телу, но не получилось. На пути возникла преграда в виде второй руки.
- Чонгук , - она хотела податься вперед, остановить его. Нельзя допускать, чтобы он трогал её! В голове зазвенел предупреждающий колокольчик, но, как оказалось, с запозданием. Лиса не видела, на что нажал Чон, но её кресло неожиданно пришло в движение. Спинка плавно начала опускаться, а подставка, предназначенная для ног, напротив, приподниматься. Лиса охнула, растерялась, и её растерянности хватило Чону, чтобы тот перешёл к более решительным действиям.
Одновременно задрал подол платья Лисы . Тогда-то она и пожалела, что не надела колготы. Чонгук припал губами к обнаженному колену девушки, сразу же прокладывая влажную дорожку выше. Туда, где уже находилась наглая рука.
Лиса задохнулась от возмущения, дернулась, чтобы оторвать Чонгука от себя, и не успела на какие-то доли мгновений.
Большая, широкая ладонь накрыла её лоно.
Лиса замерла, упираясь локтями в подлокотники, с широко распахнутыми глазами, не веря до конца в происходящее, что здесь и сейчас, в пустом зрительном зале, главное действо происходило не на экране, а именно с ней.
Вид Чона, что не спешил вставать с корточек, продолжал поражать. А его темноволосая голова, оказавшаяся между её раздвинутых ног, выводила на новый уровень эмоций. Внутри всё дрожало, рвалось, куда-то устремляясь. В голове появился легкий туман, поволока, через которую не представлялось возможности пробраться. Ничего подобного Лиса не ожидала и не была готова. Его слова, если в них была хоть капля правды, опрокидывали навзничь. Где-то на задворках сознания билась, трепыхалась мысль, за которую Лиса никак не могла уцепиться. Она предоставляла собой гигантскую значимость, но губы Чонгука рушили всё.
И рука, что гладила лоно Лисы , через трусики, не пытаясь отодвинуть край.
Хватало и этого.
Лису обжигали поцелуи мужчины. Факт неприятный, до конца не осознанный. То ли полумрак зала, то ли ещё что-то непонятное, идущее изнутри неё самой, повлияли на девушку.
Она не стала его отталкивать.
Потом наверняка пожалеет. Будет корить себя за малодушие, но Бог ты мой, как же хотелось чего-то нового, что было у всех девушек, и не было у неё. Волнения, прерывистого дыхания, первого интимного прикосновения.
И ещё, как наваждение, смешавшееся с тайфуном – взгляд Чонгука , которым он смотрел на неё.
Лиса закрыла глаза. Она только немного... Чуть-чуть. Попробует, а потом оборвет Чона.
Мысли плыли, растворялись в сознании. Всё сконцентрировалось, побежало нервными ручейками вниз, туда, где наглые губы продолжили путешествие, а пальцы надавливали на ткань трусиков, намекая, что они жаждут разорвать, снять их.
И когда большой палец отодвинул край кружевной ткани, Лиса ахнула и сильнее зажмурила глаза. Хотелось распахнуть, но как же было страшно! Сердце истошно билось в груди, едва ли не скатываясь к животу. В ногах появилась слабость, и между тем в тех местах, где прикасались или прошлись губы Чона, кожа пылала, словно не губами трогали, а подносили огонь. К такому Лиса не была готова.
Неужели прикосновения мужчины могут быть настолько приятными? Вот, о чем говорили девчонки?
Лиса ахнула, когда палец пробрался за трусики и пока лишь осторожно дотронулся до складочек. Девушка не выдержала и распахнула глаза, подалась вперед, чтобы в следующую секунду откинуться назад. Темноволосая макушка Чона, находящаяся между раскинутых ног Лисы – это картина выше её понимания.
Он... что он собирается делать?..
Когда Чон добрался губами до края трусиков, незаметно раздвигая ее ноги всё шире, Лиса не выдержала и жалобно простонала:
- Нет...
Она вскинула руку, чтобы оттолкнуть мужчину, уперлась в плечо, надавила и не смогла сдвинуть его с места.
- Поздно, моя хорошая. Да я только тебя попробую, - в полумраке кинозала темные глаза Чона горели диким первозданным огнем. Лиса смотрела на его лицо сверху, а ей казалось, что он не на корточках перед ней, что, наоборот, везде. Оседает на её коже, проникает в кровь, легкие.
Такого не должно быть! Не должно...
Лиса слишком много думала, анализировала и упустила тот момент, когда Чон, подхватив её ногу под коленом, ловко, с талантом фокусника избавил её от обуви, и поставил стопу себе на свободное плечо. А сам быстро прильнул губами к открытому, беззащитному и самому нежному месту.
Лиса вскрикнула.
- Чонгук !
Она не могла позволить, чтобы он губами дотрагивался до её трусиков! Назойливый голос в голове ехидно заметил, что поздно – трусики-то, кстати, уже отодвинуты, и его губы касаются отнюдь не ткани.
Если учесть, что к Лисе там не прикасался никто кроме неё и гинеколога. Ни один парень не трогал её руками.
А тут сразу – губы.
Обжигающие. Невероятно бесстыдные.
Господи, неужели он, этот Чон, сейчас будет её ласкать губами?
Тот же голос зазвенел от напряжения: не будет, а уже. И не только губами, языком тоже.
Он прошелся по её лону. По трусикам, увлажняя их. Хотя они уже были влажными, к стыду Лисы.
Тело жило отдельной жизнью. О подобном она слышала, но никогда не верила. Страсть для неё оставалась неизведанной, непознанной. И под руками и губами Чонгука она только-только её познавала, не понимая до конца, как реагировать. Что следует делать, а что нет. И позволять ли Чону вот так бесстыдно целовать её плоть, прикрытую лишь кружевом.
А ведь он видит её... там. Несмотря на полумрак. Кровь прильнула к щекам Лисы. Девушка и рада бы как-то отреагировать, да не могла. Слишком сильны были эмоции, изменения, происходившие с ней, с её телом под воздействием ласк Чона.
Лиса закрыла лицо руками. Сил не было смотреть на его темноволосую голову, затерявшуюся между её ног. Сил не было ни на что...
Чонгук осмелел. Окончательно сдвинул трусики в сторону и припал к её разгоряченной плоти. Лиса едва не закричала. Сдержалась в последний момент, зато услышала отчетливый мужской стон, поразивший её не менее, чем откровенные ласки. Получается, Чону нравится её ласкать... там?
Господи...
Его язык прошёлся вниз. Потом снова вверх, нашел её клитор и осторожно потянул губами. Ласково. Нежно. Лиса интуитивно вскинула бедра навстречу – её вели инстинкты.
И снова урчащий стон, пробирающий до основания. Потрясающий до глубины души, лишающий покоя, и, казалось, уводящий с определенного ею направления. Лиса острее реагировала на эти стоны, чем даже на ласки. Сама же кусала губы едва ли не до крови.
К мужским губам присоединился палец. Когда он осторожно развел складочки Лалисы, у той задрожали ноги. Это невероятно... невероятно... Ничего более взрывоопасного, страстного и нереально восхитительного с Лисой никогда не происходило. Она, как заядлая диетчица, сорвавшаяся и уже распаковавшая плитку с горьким шоколадом, не желала останавливаться. Ловила каждую секунду действа, не желая уже его прерывать.
Стыд за слабодушие придет потом. Накроет с головой, проберется змеей в сердце. В эти же секунды Лиса познавала себя, училась быть чувственной, откликаясь на малейшие движения Чонгука .
Его губы продолжали играть с клитором, дразня и посасывая, а палец аккуратно, настойчиво раздвинул складочки, чтобы проникнуть внутрь. Лиса пискнула в руки, которыми продолжала закрывать лицо. Посмотрит и не выдержит, сойдет с ума не то от стыда, не то от нестерпимого удовольствия, что лавинообразно накатывало на неё, отпуская на долю секунды, чтобы сразу же вернуться с ещё большей силой и напором.
Лиса остро чувствовала палец Чонгука внутри себя. Она несколько раз пыталась мастурбировать, трогала, но каждый раз останавливалась, не получая удовольствия, не проникала внутрь. Что-то её останавливало. Да и то, что она была отгорожена от общения с парнями, сделало своё дело.
Палец Чонгука растягивал её, заполняя, распространяясь по лону наравне с медовым огнем и легким покалыванием от запретного, неизведанного ранее удовольствия. Лиса захныкала, сама не понимая, что ей требуется.
Хотелось большего...
Освобождения. Яркой вспышки. Чего-то непонятного, но определенно требуемого организмом.
- Сладкая... Какая же ты охрененно сладкая...
Голос Чонгука вторгся в сознание Лисы, заставив ту убрать руки от лица и посмотреть на мужчину.
Это была ошибка.
Если ранее, отбросив предвзятость в отношении Чона, она, сожалея всем сердцем и душой, признавала, что он привлекателен, и в нем есть все составляющие, чтобы нравиться женщинам, пробуждая в них определенные порывы, то здесь и сейчас, при виде его лица, поплывших от страсти, потемневших глаз со сведенными на переносице бровями, с ритмично раздувающимися ноздрями, свидетельствующими об охватившем его возбуждении, она попала под его влияние.
Нельзя остаться равнодушной, когда на тебя смотрят, как на богиню, как на высшее существо.
Конечно, потом придет осознание собственной глупости, романтичности. Но это будет потом.
- Скажи, тебе нравится? – глухо, словно каждое слово ему давалось с трудом, выдавил он из себя, громко сглатывая. – Как я к тебе прикасаюсь? Я хочу, девочка, чтобы тебе было со мной хорошо. Чертовски хорошо. Хочу, чтобы ты ловила кайф от моих прикосновений. А я, поверь, сделаю всё, чтобы так и было.
Ему не требовался ответ.
Она бы и не смогла ничего сказать.
Глаза Чонгука гипнотизировали, и Лиса невольно поддалась на магию, творимую его телом, губами, руками. Словами, что нежеланно, но проникали вглубь души, вызывая трепет.
Каждой девочке хочется нравиться - так устроена природа.
Во рту пересохло, в горле встал ком. Она продолжала смотреть на Чонгука , на то, как он, не разрывая контакта их глаз, вынул палец из неё, поднес к губам, и облизал.
Лиса вспыхнула сильнее от откровенного жеста.
- Говорю же – охрененная. И только моя.
Последнее предложение было некстати. Царапнуло изнутри, устремившись в мозг, пытаясь достучаться до разума, вернуть Лису в реальность. Куда там... Палец Чонгука снова дотронулся до её лона и скользнул внутрь. Глубоко.
- Ты такая узкая.
Его слова жемчугом оседали на её коже.
Самое удивительное – Лиса ему верила. Каждому слову. Каждой эмоции, что отражались на его лице.
Он снова направился к ней, к её разведенным ногам.
Язык и палец.
Внутри и снаружи.
Огонь и... снова огонь.
Лиса полностью потерялась. Не имело значения, где она и кто он. Остались лишь желание и страсть.
Давление между ног усилилось, Чонгук попытался ввести в неё второй палец. Видимо, что-то пошло не так, потому что Лиса почувствовала легкую боль, словно её растягивали изнутри. Или что-то пытались порвать, даже ненамеренно.
Чонгук тоже замер. Лишь его дыхание разрывало тишину да разговор актеров, к которым никто не прислушивался.
- Больно?
- Да. Вынь палец, - потребовала Лиса, подаваясь вперед и цепляясь рукой за его кисть.
Чонгук ничего не делал. Продолжил тяжело дышать.
- Чонгук , - в голосе Лисы появились панические нотки. Из-за того, что она нагнулась, давление изнутри усилилось, посылая вниз живота уже неприятные ощущения.
- Лиса , пожалуйста... - он снова шумно сглотнул. – Без паники. Ни насиловать, ни лишать тебя девственности на кресле в кинозале я тебя не собираюсь. Я хочу, чтобы ты кончила.
- Я уже не хочу.
Ей казалось, она кричала, на самом деле говорила шепотом.
- Тебе когда неприятно стало? Когда я до плевы дотронулся?
- Вынь, черт побери, руку! – она сильнее потянула её, но не сдвинула с места.
Вместо того, чтобы прислушаться к её словам и сделать так, как она требует, Чонгук повернул голову и поцеловал её щиколку. Её нога до сих пор упиралась в его плечо.
- Не выну, пока ты не успокоишься. Чего ты испугалась, девочка? Ну же, хорошая, расслабься. Я чуть-чуть...
И ни слова о себе. Лиса прикусила губу, окончательно растерявшись. Её раздирали противоречия. Хотелось, чтобы Чон немедленно оставил её в покое и, между тем, всё её естество противилось этому. Телу хотелось расслабиться, получить то, что ему обещали.
А ему ведь обещали.
- Чонгук , - её голос предательски дрогнул. Она не понимала себя, она не узнавала себя.
- Даю слово Чона, Лиса , вреда и боли я тебе не причиню.
***
Она кончила.
От его языка.
Её вкус Чонгук никогда не забудет.
Он держал свою девочку крепко, сжимая её бедра, погружаясь в расщелину между ними языком насколько возможно, слизывая нектар и наслаждаясь приглушенными стонами своей Лисы.
Где-то глубоко внутри у Чонгука лопнула пружина. Разорвалась к чертям собачьим, и уже ничто не будет по-старому.
Попробовав раз, он не успокоится, пока не получит снова.
Губастую.
Девочку, что свела его с ума. Стала частью его жизнью. За которую он порвет любого.
Чонгук смотрел, как Лиса приходит себя. Как дрожат её раскинутые ножки, которые она нет-нет да пыталась свести, но он не позволял. Как поднимается и опускается её шикарная грудь, которую он ни разу не видел обнаженной и не знал, какие у Лисы соски – нежно розовые, алые или ближе к вишневому. Не попробовал их на вкус, не втягивал в себя.
Ещё немного, и Чонгука разорвет изнутри. Он весь пылал. Член ломило с такой силой, что собственная неудовлетворенность причиняла реальную боль. В голове – дурман.
Плевать на себя...
Он потом возьмет всё, что пожелает.
Сначала – его девочка. Его Губастая.