- вообщем я нашёл Дашу в ближайшем парке, представляешь она упала и разбила себе коленки в кровь, надо-же! - я вспыхнула, конечно это было в её репертуаре «неуклюжести», но ожидать от неё столь бурной реакции я не представляла.
- и как сейчас с ней, все в порядке? - уточнила я, параллельно выпивая специальные витамины на ужин, что ровно в пол-восьмого приносила мне медицинская сестра с очень приятным характером.
- она много раз извинялась, в большей степени перед тобой, но в конце концов она не обижается, если только на саму себя. - в голосе я уловила еле-слышную грусть, хоть и у самой внутри остался не приятный осадок после этой ситуации, что скорее всего выскажется в дальнейшем общении с ней, - быть может, мне будет стыдно смотреть ей в глаза и показывать наши любовные линии с Максом что лучше делать не стоит.
- мы придем к тебе завтра, как раз выписка. Доброй ночи Оливия, не расстраивайся по поводу Даши. - пожелав ему спокойных снов, я положила трубку. За окном уже виделась ночная темень, что разбавлялась крапинками почти не виднемых звёзд, окружающеми полную луну, освещающую мою комнату на южном крыле больничного отделения. Ночью - я чувствую себя спокойно, это единственное время суток что я так люблю, не исключая прелестных белых ночей Санкт-Петербурга. Это спокойствие и тишина умиротворяют мой маленький внутренний мир, вместе с моими ущербными потребностями от ожидания следующего дня, скрывающегося под пеленой интриг и поворотов событий, будь то на половину не дочитаная книга с извилистом сюжетом и абсурдности в новых предзаголовках.
***
мне хотелось-бы иметь у себя жетон, что всегда висел на нижнем кармане моего старого рюкзака с мотивирующей надписью или простым смайликом с забавной и глупой улыбкой, что будет растянула по контору нарисованого и дарить чуточку позитива, которого порой не хватает и вовсе. Я бы смотрела на него и та глупейшая надпись делала мой день чуточку насыщеннее, вроде как « не унывай» или « сегодня самый лучший день, действуй». С самого раннего утра, когда всем огласили подьем, я не спешно собирала оставшееся вещи, что со временем прибывая тут, стало не мало.
Чуть ближе к обеду, ко мне наконец-таки явились Максим и Даша, хоть и он был как всегда при параде - то у подруги едва можно было заметить покрасневшие глаза, как напоминание о вчерашнем вечере. Светло-карие глаза с разбавленым оттенком зелёной краски, были такими не привычно стеклянными, что это жутко давило на меня, заставляя вновь
прижаться к черствый-больничной койке.
Сдержанный при ситуации Тарасенко, оглядев всю запушеность ситуации, невольно тому произнёс:
- думаю вам нужно поговорить на едине. - впустив руку в густую копну темно-шоколадных волос, он томно вздохнул и приоткрыв скрипящую дверь вышел, оставив нас в неловком молчании.
Даша сидела на лавочке для посетителей, перебирая худощавые пальцы на руках и не отводя от них глаз - это означало то, что она встревожина; быть может ей до сих пор стыдно, или-же страшно что я не захочу возобновить нашу друбжу вновь.
Через волны мурашек на теле я расставила руки перед ней, показывая тем что нам обоим необходимы объятья, к тому-же зная как она любит эти нежности, то тут же встала и прижалась к моему телу, дрожа от наступающих слез.
- прости, я не хотела, - виновата сказала она, от досады низким голосом. - оно само как-то получилось.
- нечего страшного. - ласково поглаживая пушистые волосы, от которых пахло каким-то цитрусом, я прикрыла глаза. Как-же я боялась что навсегда потеряю эти объятия, пусть даже из воспоминаний. Они были по-дружески особенны нам двоим, казалось через них мы передали многое, что не могли сказать словами.
- мы ведь все ещё друзья?
- разумеется и кстати, лучшие друзья.
