Разбойник

Часть 6

Спустя пару дней боль утихла, остались лишь легкое покалывание да зуд. Елисей, скрипнув зубами, сел на кровати и развязал ткань, которая на этот раз осталась белой и сухой. Тело чесалось, и очень хотелось помыться. Соловей снял ткань с горла и провел пальцем по порезу. Было то ли щекотно, то ли больно и неприятно. Обоим хотелось помыться и выйти на улицу, а потом бежать куда глаза глядят. Парнишка менял разбойникам ткани и мазал раны каждый день по два раза. Больше к ним никто не заходил. Казалось, что стены давят, потолок пытается размазать по полу, а за окном новый мир. Парень был уверен, что если так пойдет и дальше, то сбежит отсюда вместе с напарником.

Соловей скучающим взглядом смотрел в потолок и думал об одном богатыре, который пленил его сердце и разум. Перед глазами всплывал сапфирный ласковый взор его очей, а в ушах разливался сладкий голос. Он был подобен меду — тягучий, сладкий, оставляющий слегка саднящее ощущение в горле. А сильные теплые руки, порой снились в самых сокровенных снах. Такими ночами разбойник просыпался то ли от страха, то ли от возбуждения. Елисей замечал такое состояние со стороны напарника, но тактично молчал. Но дошло до того, что Соловей стал нервным. Он порой мог накричать, психануть, оттолкнуть или удрать. Парень узнал о мучавших снах друга и пообещал, что никому ничего не расскажет, да и просто ему можно доверять секреты души. Мужчина почувствовал, как на душе стало легче. Молчать — мучить себя.

***

Тихий и бархатный мужской голос приятно разливается по телу, заставляя дрожать от возбуждения. Слегка грубоватые сильные руки сжимают талию, а потом поднимаются вверх. На коже остаются жгучие следы от рук, теплого дыхания и мягких влажных губ, изучающих тело. Черноволосый мужчина тихо стонет, прогибается и протягивает смуглую руку, касаясь белой щеки, на которой играет застенчивый румянец. Мягкая каштановая борода не колется, что, несомненно, радует. Пальцы разбойника проходятся по бороде, поднимаются выше и вплетаются в темно-шоколадные густые волосы, а свободная рука оглаживает пресс, поднимаясь к широкой груди, а потом перебирается на спину, ощущая тепло и силу тела. Оно горячее, распаленное, могучее и тяжелое — нависает сверху и придавливает собой, заставляя стон сорваться с закусанных губ.

— Милый мой... Соловушка... — раздается ласковый голос у самого уха, опаляя горячим дыханием.