I found...

5. Четырнадцатая заметка;

Примечания:

Время действия: где-то после конфликта "Голова дракона", Дазаю и Чуе по шестнадцать лет.
Пре-слэш, неосознанные пока чувства, зарождающаяся связь и (не)много тихого, сонного флаффа.

I'm drawn to the unknown, where shadows hide. There's something inside of me, I can't fight. Forces of gravity taking me. - Svrcina (Astronomical).

Чуя просыпается медленно, нехотя. Телефон, лежащий рядом с футоном, разрывает тишину мелодией входящего звонка. Часы, стоящие рядом, показывают начало четвёртого. Мученически вздохнув, Чуя тянется за мобильником. Чёрт возьми, он вернулся с зачистки после полуночи и заслужил спокойную ночь сна после всей проделанной работы. Почему вселенная так жестока к нему? Разве парень не заслужил хоть немного отдыха и тихого сна?- Чего тебе? - хрипит он в трубку, пряча лицо в подушке.- Просто хотел узнать, не мучает ли тебя бессонница, - интересуются по ту сторону.Дазай. Ну разумеется это он. Даже если бы на него не стояла самая ненавистная Чуе мелодия, кто ещё мог разбудить его посреди ночи? Возможно, Мори-доно, но лишь при самой крайней необходимости. Босс Порта заботится о своих подчинённых, и ему ни к чему, чтобы люди вокруг постоянно клевали носом. Не та у них работа, чтобы ослаблять бдительность. Но Дазай со своими выходками может объявиться в любое время суток, и это определённо одна из них. Даже если его действительно интересует ответ на заданный вопрос, мог бы спросить завтра, когда увиделись бы в штабе. Но нет, бинтованная сволочь ни за что не упустит возможность потрепать Чуе нервы. - И ради этого ты меня разбудил, прекрасно зная, что я только с зачистки? - вздыхает мафиози, растирая ноющие глаза, в которые как песка насыпали.- Просто у меня бессонница, - беспечно отвечает Дазай. - Уже как несколько дней. И мне очень скучно, а заняться совсем нечем. Мори-доно отобрал моё пособие по суициду. А сегодня я вдруг подумал, что, если и у тебя тоже бессонница? Мы могли бы не спать вместе. Разве не здорово было бы?Чуя уже хочет припечатать раздражённое «нет, не здорово» и сбросить звонок, но в последнюю секунду останавливает себя. Мозги немного отходят ото сна, снова принимаются за работу, и Накахара вспоминает, что однажды подобное уже было. Он тогда уехал по делам Порта в Тояму на целый месяц, и Дазай остался без его присмотра. В итоге напарник начал мучиться от бессонницы, из-за чего его внимание рассеялось, в теле поселилась вялость, заторможенность, и кончилось всё тем, что во время очередной операции Дазай не только сломал ногу, но и словил пулю в плечо из-за какой-то сущей мелочи. Кто знает, что случится на этот раз? Ещё навернётся на лестнице и шею себе свернёт. Придурок.- Эй, Дазай, - бросает Чуя, обрывая бессмысленную болтовню напарника на какую-то отвлечённую тему, которую даже не собирался слушать. - Ты знаешь, где я живу?- Можно подумать, мне нужна эта информация, - фыркает Дазай. И, помедлив, продолжает. - Знаю.- Ну так тащи уже сюда свою задницу, - вздыхает Чуя и сбрасывает звонок, чтобы не выслушивать очередные раздражающие колкости.Отложив телефон, Накахара кое-как соскребает себя с футона и поднимается на ноги, поддёргивая пижамные штаны. Заглянув сначала в ванную, чтобы прохладной водой смыть сонливость, парень направляется на кухню и ставит чайник. Чего только не сделаешь, лишь бы лишить себя любимого потенциальных проблем.Квартира, которую парень снимает, крошечная. Одна комната, маленькая кухня и ещё меньше в размере санузел. Когда Чуя заработает побольше денег, обязательно прикупит себе роскошную квартиру, в которой можно будет потеряться при желании, но пока что она ему без надобности. Чуя не на том положении в Порту, чтобы задумываться о чём-то кроме работы, так какая разница, куда приходить ночевать? Поэтому парень и выбрал себе однушку поближе к штабу Портовой мафии. Ему, шестнадцатилетнему подростку, многого и не надо для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Свой угол есть - уже хорошо.- У тебя... Уютно.Это первое, что говорит Дазай, когда появляется на пороге. Чуя сначала думает, над ним в очередной раз издеваются, но нет. Разувшись, Дазай сбрасывает плащ на вешалку закутка прихожей и проходит в главную комнату, не скрывая своего интереса. Позволив ему пошариться по всем углам, Чуя возвращается на кухню и достаёт кружки. Напарник добирался до него ровно полчаса. Чай уже заварился. В прозрачном чайнике, подаренном Озаки, над лежащими на дне разбухшими зёрнами кардамона плавают листья чёрного чая и засушенные лимонные корки. Разлив чай по таким же прозрачным чашкам из толстого стекла, Чуя уже хочет отнести их в комнату, когда Дазай появляется на пороге и проходит к круглому столу, усаживаясь на угловой диван возле окна.- Вкусно пахнет, - замечает парень и подтаскивает кружку с чаем поближе к себе.- Специально для тебя добавил самый душистый яд из моего домашнего арсенала, - фыркает Чуя и прислоняется к стене спиной, грея ладони о свою чашку.- Как заботливо с твоей стороны, - почти искренне улыбается Дазай. - Умереть сейчас было бы просто чудесно.- Вот уж нет, - закатывает глаза Накахара. - Ты помрёшь, а мне с твоим трупом возиться? У тебя совесть есть вообще?Дазай хлопает ресницами, а после негромко смеётся и делает пробный глоток. Жмурится блаженно и склоняется над чашкой, вдыхая терпкий насыщенный аромат. Его глаза скрывает густая чёлка, и Чуя пользуется этим, чтобы рассмотреть напарника. Выглядит тот неважно. Весь помятый и всклокоченный. Пальцы едва заметно подёргиваются и белизна кожи почти болезненная. Ещё в прихожей Чуя заметил тёмные тени от недосыпа под глазами и покрасневшие белки самих глаз. Кажется, впервые в жизни Дазай не обманул его, сказав чистую правду: бессонница. И не так-то просто от неё избавиться.- Ты сам-то где живёшь? - спрашивает Чуя, когда тишина затягивается, а чашка наполовину пустеет.- То здесь, то там, - неопределённо пожимает плечами Дазай. - Не люблю сидеть на одном месте. Не чувствую себя комфортно. А вот у тебя здорово.- Опять твои насмешки?- Нет. Мне, правда, нравится. Так чисто и прибрано. Всё на своём месте. Как будто это и вправду твой дом.- Это он и есть.- Разве дом не должен дарить ощущение покоя и безопасности?- О чём ты?- У тебя пули ссыпаны под подушкой.Цыкнув, Чуя залпом допивает чай и принимается мыть кружку. Тут не поспоришь. Квартира эта пусть и нравится ему, пусть устраивает по всем параметрам, а паранойя - издержки профессии. С пистолетом под подушкой было бы слишком жёстко спать, как и с ножом, поэтому Чуя насыпал пуль, которые в любой момент сможет пусть в расход, если вдруг кто-то решит вломиться к нему. Мало ли идиотов среди врагов Порта. Но обсуждать это с Дазаем нет никакого желания. О чём может быть разговор, если у напарника даже нет своего постоянного угла? Вряд ли он поймёт картину, даже увидев её целом.- Я налью ещё? - спрашивает Дазай, уже, впрочем, наливая себе ещё одну порцию чая.- Делай что хочешь, - устало вздыхает Чуя и возвращается к любимому мягкому футону.Упав лицом в подушку, он вслушивается в шорохи на кухне и позвякивание чайной ложки о бортики кружки. Воображение рисует усталое лицо напарника, его поникшие плечи и помятый галстук. Его дурацкие бинты, раздражающие своим запахом, поджатые губы и чуть пухловатые щёки. Если задуматься, Дазай милый. Не красивый, а именно милый. Есть в нём какая-то детскость. Что-то такое, что порой заставляет Чую задумываться о том, что его напарник выглядит ребёнком в папином костюме, хотя Дазаю, как и ему самому, уже шестнадцать и костюм ему вполне по размеру. А ещё из-за всего этого Дазай порой кажется уязвимым, и в Накахаре просыпается желание позаботиться о нём. Не то чтобы рыжеволосый мафиози добросердечный или заботливый в принципе, но это же Дазай. Да, раздражающий и бесящий на постоянной основе, но верный напарник, не чужой человек.- Эй, Дазай, - зовёт Чуя, бросая взгляд на узкую книжную полку. - У меня есть сборник поэзии, от стихов в котором появляется желание залезть в петлю и покончить со своим существованием. От хозяйки квартиры остался. Хочешь, почитаю тебе вслух?- Шутишь? - тут же появляется в проходе Дазая, выключая свет на кухне. - А верёвка у тебя есть если что?- И верёвка, и мыло, и табурет, - закатывает глаза Чуя и стаскивает с нижней полки сборник. - С чего начнём?- С чего сам захочешь.Наплевав на свою уличную одежду, Дазай бессовестно укладывается рядом с Накахарой, предварительно переключив свет с верхнего на настольную лампу. Кажется, впервые они находятся по своему желанию так близко, что чувствует чужое тепло. Это... Приятно. Но не настолько, чтобы проигнорировать чужую наглость. Цыкнув недовольно и чувствительно пихнув напарника под рёбра локтём, Чуя только после этого потирает слипающиеся глаза, устраивается на животе, опираясь на локти, и начинает читать. Про северное море. Про ущелье «Нагато». О возвращении в родные места и цирке. О костях и сумерках мая.К тому времени, как он доходит до середины сборника, голос начинает сипеть, а Дазай под боком - негромко сопеть. Глаза его совсем слипаются, когда Чуя отрывается от книги. Подвинувшись поближе, Дазай трётся лбом о локоть Чуи и тычется в него прохладным носом будто щенок. Его волосы, мягкие и вьющиеся, щекочут кожу. Накахара ловит себя на мысли, что напарник напоминает ему барашка, потерявшегося и одинокого. Вслед за этой мыслью проскальзывает в голове и вторая: совсем с ума сошёл от усталости, пора ложиться спать, а то чёрт знает, куда дальше мысли заведут. Это Дазай-то одинокий и потерянный? Как бы ни так. Волк в овечьей шкуре, вот он кто, и вестись на его пухлые щёки точно не стоит.- У тебя хорошо, Чуя, - шепчет Дазай и льнёт теснее. - У тебя хочется спать. Так спокойно и тепло... Ты почитаешь мне ещё?- Может быть, - помолчав, бормочет Чуя и убирает книгу, выключая заодно и лампу. - Но в другой раз. А сейчас мы ляжем спать, потому что я чертовски устал.- В другой раз, - эхом повторяет Дазай, и его губы растягиваются в улыбке. - Хорошо. Я запомнил.Цыкнув, Чуя забирается под одеяло и уже даже не реагирует на то, что бессовестный Дазай напрашивается на то, чтобы и его укрыли тоже, потому что... Потому. Слишком честным и уставшим, искренним и открытым выглядит напарник, чтобы от него отмахиваться. В глубине души Чуя всегда хотел, мечтал, чтобы дверца души Дазая хоть немного приоткрылась для него, и вот, пожалуйста. Мечты сбываются. Пусть и пришлось целый год прождать, но лучше поздно, чем никогда, верно?Пододвинувшись поближе, Накахара обнимает своего напарника поверх одеяла и даже не удивляется, когда разомлевший Дазай сползает вниз, укладываясь «малой ложкой». Пристроив подбородок поверх лохматой макушки, Чуя перебирает вьющиеся вокруг его пальцев кольцами волосы и вслушивается в размеренное дыхание, оседающее в вороте его футболки эфемерным теплом. Странно всё это. Дурная какая-то ночь. Но...От Дазая пахнет его идиотскими бинтами и кардамоном, запахом которого пропиталась вся кухня, а ещё чем-то приятным, сладковатым от лохматой макушки. Этот запах побуждает зарыться в мягкие волосы носом и стиснуть напарника покрепче в своей хватке. Ну а что? Чуя не виноват, что когда Дазай молчит и не раздражает, когда выглядит так уязвимо, желание позаботиться о нём ломает все установленные внутренние границы. Накахара не железный всё-таки. У него тоже есть сердце.- Точно ведь почитаешь? - едва слышно спрашивает Дазай, когда Чуя уже начинает задрёмывать.- М-м, - утвердительно отзывается рыжеволосый мафиози и пихает подбородком чужую макушку. - Спи.И Дазай действительно засыпает. Чуя чувствует, как постепенно расслабляется, обмякает его тело. Как выравнивается сердцебиение в прижатой к нему грудной клетке и становится едва слышным ровное спокойное дыхание. А ещё Чуя успел почувствовать, как на долю секунды прижавшиеся к его не скрытой съехавшим воротом футболки ключице сухие губы прошептали беззвучное «спасибо».«Не за что», - мысленно отвечает Чуя.И, проваливаясь в сон, делает мысленную заметку как-нибудь ненавязчиво и очень хорошо завуалировано - чтобы бинтованный засранец не возгордился и не начал раскидываться очередной порцией шпилек - намекнуть Дазаю утром на то, что если того вдруг вновь начнёт мучить бессонница или продолжит терзать нынешняя, двери квартиры Накахары для него открыты. В любое время дня и ночи. Всегда.

|...|