I found...

22. Семьдесят пятая заметка;

Примечания:

Время действия: Ода жив и Дазай не ушёл из мафии. Им с Чуей по восемнадцать лет.
Обмен телами, немного юмора, (не)много софта и закладка на отношения (Чуя/Дазай) и ХЭ~

Сакуноске взволнованно расхаживает по гостиной своей съёмной квартиры и не в первый раз задумывается о том, что знакомство с Дазаем в своё время явно было своеобразной карой небесной за все те грехи, что уже висят на его душе, и за те, что Ода, будучи мафиози, ещё на эту самую душу повесит. Но куда больше в настоящем его заботит сам Дазай, вляпавшийся в очередные проблемы. Причём вляпавшийся и даже не заметивший этого. Вероятно, постарались враги Порта, и Ода будет в числе тех, кто ринется по следу, найдёт крысу и шкуру живьём сдерёт за своего друга. Повезло, что эспер, приложивший руку к произошедшему, не натворил ничего критического и неисправимого. В том смысле, что будь этот эспер способен убивать, Дазай уже, вероятно, был бы мёртв и вовсе не из-за обожаемого суицида, и уж точно не по своей собственной воле. Дверь ванной распахивается, и из неё наконец-то показывается тёмный гений Порта, с самого утра щеголяющий непривычно яркой для него внешностью. Ода заглядывает в задумчивые голубые глаза и наконец-то перестаёт наворачивать круги вокруг кофейного столика, останавливаясь по центру гостиной и нервно скрещивая руки на груди. - Ну что, ты позвонил ему? - спрашивает он, кивая на пролетевший мимо на него и упавший в подушки дивана телефон. - Сказал, что хотел? - Да, - кивает Дазай И медленно поглаживает себя по груди. - Ну и как? - настойчиво уточняет Ода, стараясь абстрагироваться от зрелища перед ним. - Как? - задумчиво тянет Дазай и вскидывает на Сакуноске удивлённый взгляд. - Знаешь, Одасаку, я на самом деле верил, что Чуя красит волосы в рыжий, потому что никогда не видел таких ярких волос. Но нет. Он рыжий везде. - Дазай, - вздыхает Ода, потирая переносицу. Это явно не то, что он хотел знать о гравитационном манипуляторе. - Я говорю о вашем обмене телами. Ты сказал ему об этом? Дал наводку на места, где был, и рассказал, где тебя искать? - А, да, - встряхивает головой Дазай и наконец-то перестаёт трогать грудные мышцы сквозь привычную тонкую белую рубашку. - Он сначала наорал на меня из-за того, что разбудил в его выходной, а потом ещё пришлось убеждать его, что это не шутка. В конце концов, он соизволил подойти к зеркалу, и, по-моему, я даже слышал, как он упал. Эй, Одасаку, я голодный. - Но ты не ешь по утрам, - вскидывает брови в удивлении Ода, а после бросает взгляд на пусть и невысокое, но крепкое и хорошо тренированное тело Накахары и кивает сам себе. - Но этот желудок явно привык к нормальной жизнедеятельности, а не как твой. - Нормальный у меня желудок, - обиженно бубнит Дазай, дуя губы. Смотрится это на лице Накахары очень непривычно и оттого не мило, а жутковато. Передёрнув плечами, Ода направляется на кухню и позволяет себе шлёпнуть по рукам Дазая, опять потянувшимся к грудным мышцам. Не то чтобы шикнувшего Осаму это останавливает, конечно. Пробравшись вслед за Одой на кухню и засев на угловом диванчике, мальчишка ставит перед собой прихваченной из ванной небольшое переносное зеркало и начинает на себя... Пялиться. Иного слова тут не подберёшь. Ода давно заметил одержимость своего друга напарником. Если Дазай не говорит о Чуе, то... Впрочем, не бывает такого. Хоть пару раз, но парень обязательно упомянёт в разговоре своего напарника. Будь то шутка, шпилька или хорошо завуалированное восхищение. Ода - человек наблюдательный, поэтому знает, как Дазай внимательно смотрит на своего напарника, как задерживает дыхание, если они оказываются слишком близко, и как едва заметно передёргивает плечами от мелкой дрожи, стоит их рукам соприкоснуться. Когда эти двое находятся рядом, весь мир для Дазая перестаёт существовать. Да, он издевается, подкалывает, задевает и в целом делает всё, чтобы вывести Накахару из себя, но Ода знает - так его друг проявляет внимание. Может, не умеет по-другому. Может, стесняется, что вряд ли, ведь Дазай довольно решительный и безрассудный, когда дело касается его личных желаний. А может, просто считает свои чувства слабостью или думает, что напарник только посмеётся, не примет всерьёз. - Дазай, пожалуйста, - устало вздыхает Ода, обернувшись к столу, чтобы поставить на него прозрачный чайник с заваривающимся крепким чаем. - Ничего не могу с собой поделать, - почти искренне отвечает Дазай. И продолжает пальцами одной руки ощупывать свой бицепс, а второй - перебирать вьющуюся рыжую чёлку. - Это так удивительно, Одасаку. Я всегда считал, что Чуя тот ещё хлипкий коротышка. То есть, у меня есть глаза, верно? Я всегда считал, что он использует часть своей способности, чтобы делать свои удары настолько крепкими. Но оказалось, это не так. Чуя пусть и коротышка, и плечи у него узкие, и рёбра проступают, но у него столько мышц... И у него есть пресс! Можешь себе это представить? - Вот уж нет, спасибо, - едва слышно бормочет Ода. Проигнорированный, впрочем, начавшим расходиться Дазаем. - А он есть, этот пресс, - припечатывает Дазай так довольно, будто имеет к этому хоть какое-то отношение. - У Чуи вообще всё тело - мышцы. Они не бугрятся, но он весь такой... Крепкий. А ещё у меня в этом теле странное ощущение, что я могу согнуть фонарный столб руками и что смогу пробежать милю без остановки и не собью дыхание. А ещё оно очень лёгкое. Кажется, если оттолкнуться ногами сильнее, я смогу взлететь, и... - Это потому что Чуя живёт в тренировочном зале, если не занят работой, - обрывает Ода, чувствуя себя неловко из-за разошедшегося друга, поглаживающего себя ладонями по щекам и бормочущего что-то о проклятых перчатках, прячущих «такие пальцы, ничего себе» руки рыжеволосого эспера. - Поэтому у него есть мышцы. Поэтому его тело закалено. Поэтому у него нет проблем с ощущением и полным контролем своего тела. Тебе бы тоже не помешало, Дазай. Прыжки в реку может и закаляют здоровье, но не прокачивают мышцы. - Мне не нужны мышцы, - отмахивается Дазай, зарываясь пальцами в свои волосы и прикрывая глаза от удовольствия. - Моя сила в мозгах. К тому же, я способен с лёгкостью избавиться от отряда головорезов в двадцать человек и без всяких тренировок. Мне нет нужды тратить время на то, чтобы обниматься с боксёрской грушей. О, завтрак! Одасаку, ты - лучший! Сакуноске только устало вздыхает и ставит перед Дазаем тарелку с едой. Подумав, переставляет на стол и чашу с рисом. Больно уж активно Дазай набивает щёки. Непривычно. Ещё непривычнее видеть сидящего на своей кухни Накахару с повадками Дазая, и Ода находит утешение в том, что пусть Дазай и пользуется ситуацией, облапывая чужое тело, по крайней мере, при обмене телами заблокировались эсперские способности «Двойного Чёрного», и Ода может не беспокоиться за сохранность своего дома. Дазай обожает эксперименты, не преминул бы активировать «Смутную печаль», и чёрт знает, чем бы всё это закончилось.