Детские глаза свели меня с ума

Так нужно

Прошло больше двух недель. Жизнь с каждым днëм приобретала новые краски для Акутагав. С появлением в их жизни Ацуши, они стали потихоньку меняться. Все трое ходили на работу в мафию, пытаясь не попасть на глаза Мори, чтобы он не увидел Ацуши. В этом им помогал Дазай с Чуей. Все четверо привязались к этому ребенку. Большее влияние Накаджима оказывал на Дазая( Если не брать в расчет Акутагаву). Он, как и обещал, перестал бить Рюноске. Они старались найти общий язык друг с другом, чтобы не огорчать Ацуши. Бывали такие случаи, когда Дазай в наглую врал Боссу, прикрывая Гин, Рюноске и Накаджиму. Ну, а что же можно сказать про самого Ацуши? Он был просто счастлив, что наконец обрёл семью. Что ещё нужно ребенку для счастья? Его не бьют, не орут за каждую ошибку. Занимаются с ним, играют, любят. Но, как всегда бывает, счастье может быстро оборваться...

Рюноске работал в своём кабинете над отчетом миссии, с которой пришел два часа назад. Гин ушла уже довольно давно с Коë-сан. Куда, Акутагава не знал. На его коленях сидел Ацуши и рисовал, стараясь не мешать работать Рюноске. Наконец, когда с бумагами было покончено, мафиози посмотрел на рисунок Ацуши.

— Не плохо, — оценил работу он, — что ты рисуешь?

Ацуши не отвлекаясь от рисунка быстро ответил:

— Тебя и Гин-сан. Похоже?

— Дай-ка посмотреть. — Ацуши отдал свой, ещё не законченный рисунок Акутагаве старшему. Тот стал рассматривать карандашный рисунок, и на удивление, в нем даже были некоторые сходства с реальностью. На рисунке с одной стороны стоял Рюноске, с другой Гин, а по середине Ацуши и они держались за руки, как Акутагава понял.

— Похоже. Это я, это Гин, а это — ты. Правильно?

— Да! — радостно воскликнул Накаджима, улыбнувшись во все зубы. Рюноске тоже невольно улыбнулся, прикрыв рот рукой. Затем он потрепал Ацуши по голове.

— Ацуши, скажи, ты считаешь нас семьёй? — Рюноске уже давно хотел спросит его об этом. Он понимал, что Ацуши еще мал для таких серьезных разговоров, но посмотрев на рисунок, он решился спросить.

— А мы разве не семья?

Сердце йокнуло и упало куда-то глубоко, а потом вернулось и забилось так быстро, будто ожило; проснулось после многолетней спячки. Если бы Акутагава не умел сдерживать эмоции, возможно, прослезился бы. А так, он просто улыбнулся.